Читатель канала "Московские истории" Михаил Сергеев вспоминает, как благодаря тому, что мама в отрочестве "устроилась помощницей по хозяйству в интеллигентную семью", в его жизнь вошла замечательная чета Антиков и литература стала неотъемлемой частью его жизни.
В 1948 году получить какое-нибудь профессиональное образование либо хотя бы найти более или менее сносно оплачиваемую работу в разорённом недавней войной селе Баловнёво Данковского района Рязанской (с 1954 года Липецкой) области было невозможно. Принуждённая этим безотрадным обстоятельством, шестнадцатилетней девчушкой, со свидетельством об окончании школы-семилетки, моя будущая матушка приехала в Москву. Здесь, в железнодорожном училище, уже получал профессию помощника машиниста паровоза её старший брат Владимир. А ей посчастливилось устроиться помощницей по хозяйству в интеллигентную семью. Главой домашнего очага оказался стародавний московский книгоиздатель Антик Владимир Морицевич.
Владимир Морицевич Антик родился в далёком 1882 году в Кёнигсберге. В 1901 году юный Владимир подал документы для поступления на юридический факультет Московского университета. Но в те смутные времена была законодательно закреплена 4-процентная норма комплектования высших учебных заведений студентами еврейской национальности – и Антику, «…за полнотою комплекта евреев», было отказано. Однако в Санкт-Петербург решительный молодой человек сумел настоять на своём и получил разрешение сверх унизительной нормы.
За год до окончания университета Владимир Морицевич всерьез увлёкся книгоиздательским делом. В 1906 году он самостоятельно основал в Москве издательство «Польза» и начал выпуск дешевой многотиражной серии «Универсальная библиотека» (1906-1918 гг.), насчитывавшей до полутора тысяч десятикопеечных выпусков карманного формата. Серия стала чрезвычайно популярной в начале ХХ века.
В 1915 году издательство «Польза» было преобразовано в акционерное общество «Универсальная библиотека». Антик стал просто одержим идеей просвещения простого народа. Помимо художественной литературы из печати выходили исторические очерки, мемуары, словари, общеобразовательные книжные серии: «Практическая энциклопедия», «Научно-популярная библиотека»…
После революции Антик передал право собственности на «Универсальную библиотеку» новой власти, которая предложила ему продолжить руководство издательством. Вскоре страна получила книжную серию «Всеобщая библиотека», а несколько лет спустя серию «Дешевая библиотека» Госиздата.
Жили Владимир Морицевич и Александра Яковлевна в многолюдной коммуналке 9-этажного дома – между Малой и Большой Пироговскими улицами, близ Усачёвского рынка. Дом был громоздкий, с угрожающе грохотавшими лифтами и огромными коммунальными коридорами, настолько просторными, что дети жильцов умудрялись устраивать там спортивные гонки на трёхколёсных велосипедах.
Мама была домработницей добросовестной и предупредительной, и Владимир Морицевич взялся учить её печатать на пишущей машинке. Мама оказалась способной, и вскоре, помимо прочих обязанностей, она нередко бойко стучала по клавишам, печатая Антику необходимое . Позднее это умение не раз ей помогало.
Добросердечные старики охотно отпускали девушку гулять с подругами по улицам Девичьего поля. Сюда же по вечерам стекались и молодые парни, в том числе холостые офицеры разных управлений и служб из недалеко расположенного комплекса ведомственных зданий Министерства обороны и Генерального штаба. Здесь и встретились мои будущие мама, Сергеева (в девичестве Брежнева) Ираида Фёдоровна, и отец, старший лейтенант ВВС Сергеев Иван Ильич. А в середине ноября 1953 года на свет появился я.
К тому времени трудовые отношения между Антиками и мамой закончились, она устроилась на работу: сперва в Росметизстройторг, а позднее контролёром в Московский метрополитен. Но дружеские связи только крепли. Почти ежедневно мама по телефону справлялась о здоровье стариков . И каждое воскресенье мы с мамой навещали «дядю Володю и тётю Шуру». По воспоминаниям мамы, я стоял на огромной старинной кровати Антиков, вцепившись в её спинку, инкрустированную перламутровыми цветочками и бронзовой проволокой, и вглядывался в зеркало шкафа, где, невесть почему, громко орало моё отражение.
Знакомство с семьёй Антик стало для меня настоящим подарком судьбы. В возрасте шести лет благодаря их стараниям я научился бегло читать. Отныне первым объектом исследования каждой квартиры, куда я попадал впервые, становился книжный шкаф.
И всё-таки я был ещё маленьким. Как-то Антики дали мне подержать книгу с дарственной надписью Александра Куприна, преподнесённую автором. Но на меня тогда это сильного впечатления не произвело - меня куда больше интересовал большой шоколадный заяц в центре торта, купленного Лидией Владимировной.
В скромной обители Антиков - площадью 32 квадратных метра, фанерными перегородками разделённой на кухонный закуток, гостиную и спальню, - всегда царили уют и покой. Развешенные по стенам ковёр и старые гобелены с пасторальными сюжетами навевали умиротворённость.
Старики Антики напоминали мне старосветских помещиков из подаренного родителями на 10 лет шеститомника Гоголя. Владимиру Морицевичу шёл тогда уже 82-й год. Но он всегда был бодр, остроумен и жизнерадостен. На щеках и подбородке его серебрилась короткая, колючая щетинка. Александре Яковлевне к той поре исполнилось 77 лет. Маленькая , сухонькая , с добрыми глазами, когда она улыбалась, лёгкие морщинки разбегались по всем у её лицу. Владимир Морицевич звал жену Шуринька. Она же его – Биба. Я как-то набрался духу и поинтересовался, откуда пошло такое прозвище. Старики рассказали, что когда-то у маленькой дочери Лиды была любимая кукла по имени Биба. Её фарфоровые черты имели неуловимое сходство с лицом Антика. Так к нему и пристало это имя – для узкого семейного круга.
Каждое лето Лидия Владимировна снимала в Подмосковье дачу родителям. Нередко они приглашали туда и меня на неделю-другую. Вот там, вечерами, я имел возможность вволю наговориться с дядей Володей. Я его слушал. А потом шёл в библиотеки и читал. Читал, как говорится, запоем.
В конце 60-х годов Лидии Владимировне удалось «пробить» для стариков отдельную квартиру в доме на 3-й Фрунзенской улице. Но недолго довелось им радоваться. В последний путь Антиков провожала моя мама. Александра Яковлевна ушла из жизни в июне 1972 года. Покоится на Востряковском кладбище Москвы. Владимир Морицевич умер в ноябре 1972 года. Погребён на Донском кладбище столицы. Мне проститься со стариками, к прискорбию, не привелось – тогда я уже второй год учился в военном вузе Ленинграда. #михаил сергеев
Делитесь своими историями! Почта emka3@yandex.ru
