10.02.2016
Е.СУРОВ: Московское время 19 часов 02 минуты, это прямой эфир Chess-News, и сегодня у меня в гостях человек, с которым меня связывают не только шахматы, любовь к ним, но и ещё кое-что. Например, то, что мы с ним оба окончили МГТУ им. Н.Э.Баумана. Это Олег Перваков!
О.ПЕРВАКОВ: Добрый вечер, дорогие слушатели! Я приветствую всех, кто сейчас слушает нас в радиоэфире, кто уже задал мне на сайте вопросы, достаточно интересные, а также тех, кто в процессе нашей беседы, возможно, задаст другие вопросы.
Е.СУРОВ: Олег, вы прямо подготовились к эфиру – настоящий диджей!
О.ПЕРВАКОВ: Я бы так не сказал, но просто всё равно какие-то темы в голове проигрываются. Потому что, как я чувствую, какие-то вопросы потребуют моих подробных ответов.
Е.СУРОВ: Почему бы и нет – время у нас для этого есть. Кстати, я ради интереса зашёл до начала эфира в Википедию и почитал список известных выпускников Бауманки, но наших с вами фамилий не нашёл. Расстроился.
О.ПЕРВАКОВ: Ну не заслужили ещё. Не в той области мы с вами работаем!
Е.СУРОВ: А как так получилось? Может быть, вообще стоит начать издалека? Что делал Олег Перваков студентом в Бауманке? И как потом он пришёл к шахматам? Или шахматы у него были вообще с рождения, всю жизнь?
О.ПЕРВАКОВ: Конечно, с рождения не было. Но вообще "виноваты" родители, это они привели меня в кировский дворец пионеров. Я родился в Кирове, бывшей Вятке – в городе, куда обычно ссылали, например, Герцена. Но, с другой, стороны, там, например, родился такой писатель, как Гриневский – знаменитый Александр Грин, который написал "Алые паруса" и "Бегущая по волнам". И вот в кировском дворце пионеров, где-то в шестилетнем возрасте, я и начал заниматься шахматами. Просто мне дядя подарил шахматы, и, видимо, чтобы они просто так не простаивали, не пылились на полке, меня и определили в шахматную секцию. А её в то время вёл единственный мастер в Кировской области – Михаил Михайлович Шахов, известный человек, фронтовик, который мне и привил большой интерес к шахматам, за что ему огромное спасибо. Конечно, по мере взросления какие-то мои жизненные приоритеты и интересы менялись. Помню, и футболом, и даже боксом немного позанимался. Но классе в седьмом-восьмом я всё-таки снова вернулся к шахматам.
Е.СУРОВ: Пришлось выбирать между шахматами и боксом?
О.ПЕРВАКОВ: Не совсем. Просто там была такая ситуация, что со мной на бокс тоже перешёл один мой знакомый шахматист, и его в каком-то поединке очень сильно избили. Я подумал: зачем это мне? Вот и решил заняться более интеллектуальным видом спорта. Хотя я не говорю, что бокс – это не интеллектуальный вид спорта…
Е.СУРОВ: Это во-первых. А во-вторых, ещё неизвестно, где больнее проиграть – в боксе или в шахматах. Я честно признаюсь, что в боксе не испытывал горечь поражения, поскольку не участвовал в соревнованиях. Но проиграть в шахматах с мыслью о том, что кто-то оказался умнее тебя за доской, - это тоже, знаете ли, не пожелаешь никому.
О.ПЕРВАКОВ: Не знаю. Я как-то спокойно к этому относился в свое время. Обычно когда проигрывал партию, я собирался и… Я был чемпионом Кировской области среди юношей по шахматам. Одну партию проиграл, а восемь следующих выиграл. В своё время также участвовал в знаменитом турнире дворцов пионеров – но не в финальной части, а в предварительной, поскольку в финальной части какой-нибудь гроссмейстер давал сеанс. Наверное, ты помнишь такие соревнования. А в предварительной части, я помню, мы ездили в Новосибирск – там были отборочные соревнования, и там играли только мальчики и девочки, которые были из дворцов пионеров. А одну из команд возглавлял тогда Цешковский.
Увлечение композицией началось там же. Просто у нас сначала увлёкся один паренёк – он пытался составлять двух- и трёхходовки. Я на это посмотрел и тоже как-то начал с задач. Но свою первую задачу опубликовал достаточно поздно, в местной кировской газете – это сразу была трёхходовка. А свой первый этюд я сделал где-то в 1976-1977 годах, я ещё тогда учился в школе . Отправил его в наш центральный журнал "Шахматы в СССР" и получил ответное письмо от ведущего рубрики, мастера по шахматам и по композиции, Анатолия Георгиевича Кузнецова. Он дал положительный отзыв, этюд был опубликован. А потом я поступил в МВТУ и во время учёбы входил в студенческую сборную, участвовал в студенческих соревнованиях, был в команде на первенство Москвы среди студентов, потом был чемпионат "Буревестника". И как-то времени на составление этюдов не было. Ну и плюс не было ещё должных знаний.
Е.СУРОВ: Олег, простите, что перебиваю. Вы так вскользь упомянули в своём повествовании о том, что вы этюд сочинили, отправили, его опубликовали… Как будто это что-то само собой разумеющееся и со всяким может произойти.
О.ПЕРВАКОВ: Просто там была идея, которая встретилась в практической партии. Я её обработал, убрал лишние фигуры и послал. Получил ответное письмо – тогда переписка была достаточно долгой. В общем, как-то так. Пока что для меня это не было чем-то таким, чем я буду заниматься всю свою жизнь. Всё получилось как-то случайно.
Е.СУРОВ: А воспоминания о Бауманке какие в основном? Положительные, отрицательные?
О.ПЕРВАКОВ: Конечно, положительные. Это была наша молодость – какие могут быть воспоминания? Только положительные! Хотя, конечно, на шахматы оставалось совсем немного времени.
Е.СУРОВ: А шахматные амбиции были у вас как у игрока, у шахматиста?
О.ПЕРВАКОВ: Нет, я не думаю. Но во время учёбы я всё-таки выполнил норматив кандидата в мастера спорта, что в то время было достаточно трудно сделать. Играл в полуфинале "Буревестника", который в то время был в клубе в переулке между Охотным рядом и Никольской. Так что в принципе поигрывал, играл за команду. Но каких-то особых амбиций не было.
Е.СУРОВ: А вообще в тот период (например, выпускаясь из вуза) вы как-то представляли себе свою будущую жизнь? Или, как это обычно бывает, всё было в тумане?
О.ПЕРВАКОВ: Ну, вообще-то представлял. Я всё-таки поступил на работу в Институт атомной энергии им. И.В.Курчатова, причём я работал в лаборатории, которую раньше возглавлял сам Сахаров – он в то время как раз был в ссылке.
Е.СУРОВ: Тот самый Сахаров?
О.ПЕРВАКОВ: Да, тот самый Сахаров, который был изобретателем термоядерной бомбы. Он возглавлял нашу лабораторию, которая занималась в том числе и термоядерным синтезом. В этом институте я проработал до 1995 года. Когда в какой-то момент там начало всё разваливаться, люди стали уходить кто в бизнес, кто в кооперации, меня как раз и пригласил Рошаль к себе в "64". И я решил попробовать себя в шахматной журналистике . Тем более, что до этого я писал какие-то статьи, чисто по этюдной тематике, в журнале "Шахматы в СССР" до его закрытия, так что какой-то опыт в написании уже был.
Е.СУРОВ: Я признаюсь, что когда я лично познакомился с Александром Рошалем – это было в 2006 году или чуть раньше, то я отчётливо помню, что первый, кого он мне представил, были вы, Олег. И вы удостоились от него самых что ни есть высоких комплиментов. Но это было не в вашем присутствии, он мне сказал это наедине. И в частности, как этюдиста он вас считал лучшим в мире. Не одним из, а просто лучшим. И насколько я помню, это было сказано не как похвала коллеге или подчинённому, а искренне.
О.ПЕРВАКОВ: Конечно, это приятно слышать, но вообще у этюда всё-таки очень большая история, так что я не считаю себя лучшим этюдистом. В данное время чемпионом мира по этюдам, которые у нас сейчас проводятся, является замечательный и интересный этюдист Сергей Дидух с Украины.
Е.СУРОВ: А чемпионат мира по этюдам с какой периодичностью проводится?
О.ПЕРВАКОВ: Он проводится раз в три года. Схема уже достаточно отлаженная – каждый желающий может прислать свои шесть этюдов. То есть это чемпионат по композициям. Там отдельно проводится чемпионат по всем разделам: двухходовки, трёхходовки, многоходовки, обратные маты, кооперативные, "сказки", "ретро" и этюды. По-моему, вот эти восемь разделов включены в чемпионат. Каждый композитор может прислать по шесть своих произведений, опубликованных где-то – пусть даже в Интернете – в трёхлетний период, и пятеро арбитров присуждают каждому произведению оценку в пределах от 0 до 4 баллов с шагом в полбалла. Две оценки – самая высокая и самая низкая – отбрасываются, соответственно по трём оценкам каждому этюду или задаче выписывается определённое количество очков. И в зачёт идут оценки по четырём лучшим произведениям из шести. Затем подводятся итоги.
Я был чемпионом в период публикаций 2004-2006 гг. и 2007-2009 гг. А вот за 2010-2012 гг.первенство выиграл Сергей Дидух. А сейчас у нас проводится первенство за 2013-2015 гг. 20 января был окончательный срок присылки этюдов и задач, и до лета арбитры должны подвести итоги.
Е.СУРОВ: А кто эти арбитры? "А судьи кто?".
О.ПЕРВАКОВ: А судьи – это те участники, которые заняли в предыдущем чемпионате наиболее высокие места. Но от каждой страны может быть только один участник. Если он отказывается, то идёт участник от этой же страны, занявший место ниже, чем его соотечественник. Вот такая система.
Е.СУРОВ: Я почему вспомнил про судей? Потому что тут обратили внимание – и наши читатели в том числе, - на то, что когда один этюд выиграл Олег Перваков, то в числе судей тоже был Олег Перваков.
О.ПЕРВАКОВ: Во-первых, я же не присуждал свой этюд, это понятно. А во-вторых, там участвовал и Минский со своим этюдом, который тоже тогда судил, по-моему, и Алиев тоже. Так что это нормальная практика. Мы же не присуждаем сами себе. Просто композиторский мир такой тесный, что когда проводятся командные чемпионаты мира, где в качестве вот этих пяти арбитров выступают не просто участники, а ещё и отдельные страны, то там тоже бывают проблемы, какие конкретно страны будут присуждать тот или иной раздел. Потому что, условно говоря, в одних странах вообще не знают, что такое "сказки", а в других плохо развит этюд. Так что и такое бывает. Я считаю, что эта система уже апробирована, имеет довольно длинную историю и не вызывает каких-то особых нареканий.
Е.СУРОВ: Вы сказали "композиторский мир". А как бы вы его охарактеризовали? Что это такое? Это часть шахматного мира? Или это какой-то отдельный, но схожий мир? И если он отличается от шахматного, то чем? Какие у него основные особенности?
О.ПЕРВАКОВ: Во-первых, я бы подразделил всех композиторов на две части: те, кто умеет и любит играть в шахматы (среди них есть даже шахматные профессионалы), и те, кто играет в силу второго или третьего разряда и заняты непосредственно композиторской деятельностью , составлением композиций. Так что я бы разделил вот так.
Е.СУРОВ: То есть те, кто практически играет в шахматы, и те, кто не играет, а занимается только составлением этюдов?
О.ПЕРВАКОВ: Да, и их решением. Я могу назвать несколько имён среди тех, кто занимается решением (и даже составлением). Это гроссмейстер Джон Нанн, это Джонатан Местел. А среди тех, кто полностью перешёл на составление этюдов, можно отметить Яна Тиммана. И я могу вам сказать, что он добился хороших успехов.
Е.СУРОВ: То есть он занимался этим и раньше, но сейчас полностью переключился с практической игры на этюды.
О.ПЕРВАКОВ: Да. То же самое я могу сказать и в отношении Василия Васильевича Смыслова, который, даже потеряв зрение, составлял этюды, не глядя на доску. И причём очень хорошие этюды. Можно сказать, что я уже ответил на вопрос, который мне задавался на сайте: "Кого вы считаете сильнейшим композитором из известных шахматистов?". Вот к Смыслову и Тимману я бы ещё добавил, конечно, Пала Бенко, потому что раньше он составлял просто блестящие этюды! К сожалению, сейчас я его работы вижу нечасто.
Е.СУРОВ: И я всё-таки возвращаюсь к так называемому миру шахматных композиторов...
О.ПЕРВАКОВ: Я могу сказать, что на западе, за исключением таких, как Нанн, Тимман, мир композиторов практически не соприкасается с шахматным миром. Запад увлечён сказочным жанром, кооперативными матами, обратными матами, которые имеют мало отношения к реальным шахматам.
Е.СУРОВ: А я считал, что так называемыми "сказочными" задачами больше увлекаются любители не очень высокого уровня. А вы подразделили по-своему: на восток и запад. То есть это больше популярно на западе?
О.ПЕРВАКОВ: Конечно, на западе. Ну, мы причислим к западу ту же самую Болгарию. Там есть такой замечательный композитор, как Петко Петков. Ему уже за семьдесят, а он в альбоме ФИДЕ лидирует по количеству очков. Альбом ФИДЕ – это сборник произведений, задач и этюдов. Он выходит раз в три года, и на основании этого сборника в композиции присваиваются международные звания – гроссмейстера, международного мастера. И если твоя задача туда попала, то ты получаешь 1 очко, за этюд – 1,67 баллов. Для того, чтобы стать гроссмейстером, надо набрать 70 баллов в альбоме. Так вот этот болгарский составитель Петко Петков, который составляет только "сказочные" задачи, лидирует с огромным отрывом – по-моему, он набрал уже около 500 очков. То есть семь раз уже выполнил норму гроссмейстера.
Я также знаю, что Швейцария, Франция, Польша, Америка больше увлечены как раз такими, неортодоксальными, жанрами. У нас тоже есть свои герои. Небезызвестный вам Андрей Селиванов уже неоднократный чемпион мира по составлению обратных матов.
Е.СУРОВ: То есть он более западный человек…
О.ПЕРВАКОВ: Не знаю, более или менее он западный, но он нашёл свою нишу и доказывает, что он лучший в этом жанре. Но это всё-таки наш российский композитор, и это приятно.
Е.СУРОВ: Всё-таки вы, Олег, конечно, уникальная личность в том смысле, что вас нельзя причислить к миру только шахматных композиторов. Вы и в том шахматном мире, который нам хорошо известен, всё время вращаетесь, общаетесь с людьми. Кстати, вы опять же уникальный человек в том плане, что вы при этом остаётесь незаметным. Вы не мелькаете где-то в новостях. Но при этом вы действительно вращаетесь в этих кругах и как журналист где-то что-то подслушиваете. Поэтому от вас хорошо бы что-нибудь такое выведать.
О.ПЕРВАКОВ: Это в каком плане?
Е.СУРОВ: Какие-нибудь тайны, тайны! Потому что вы много знаете.
О.ПЕРВАКОВ: Женя, какие именно тайны? Какого рода? Тайны ведь бывают разные.
Е.СУРОВ: Тайны личной жизни шахматистов.
О.ПЕРВАКОВ: Я особо не люблю вникать в тайны личной жизни шахматистов. Я думаю, что за этим лучше обратиться к Евгению Гику. Он в этом настоящий мастак. Знает очень много тайн. Так что давайте всё-таки перейдём к композициям. Я всё-таки представлен как шахматный композитор.
Е.СУРОВ: Кстати, я сейчас спрошу так между делом, между строк, на будущее: как относится шахматный композитор к композиторам в другой области, а именно в музыке?
О.ПЕРВАКОВ: Замечательно! Двенадцать лет назад я делал интервью с нашим замечательным композитором Владимиром Дашкевичем. Мы сидели шесть часов в его очень скромной, но очень уютной квартире на Новокузнецкой улице и хорошо общались. Возможно, ещё и потому, что он – очень хороший шахматист, любитель этюдов. И в том числе меня очень заинтересовал вопрос: как у него рождаются музыкальные произведения? И в некоторых случаях это что-то похожее на шахматную композицию . Он мне рассказывал, что самая его известная музыка рождается у него в голове во сне, где-то между четырьмя и пятью часами утра. И во сне ему всё это представляется так, будто он живёт в большой коммунальной квартире, и из каждой комнаты доносится какая-то своя музыка – итальянская, французская… И в какой-то момент эта музыка сливается в одну очень красивую мелодию, его словно подбрасывает, он тут же садится за пианино и начинает её наигрывать. Я скажу, что, в общем-то, три-четыре моих этюда родились по такой же формуле. Витала какая-то красивая идея, но мне не удавалось найти хорошего вступления. А составление этюда - это всегда поиск гармонии между начальной формой, которая привлекла бы шахматиста, чтобы он захотел её решать, между красивой комбинацией и между финалом, который тоже вызвал бы у него положительные эмоции. И вот когда эта позиция тебе долго не даётся, то, видимо, во сне что-то происходит или приходит что-то свыше. И три-четыре раза мне просто снилась начальная позиция этих этюдов. После первого раза я уже понял, что проверять её не надо – она правильная, безошибочная.
Е.СУРОВ: Я сейчас не припомню, кто, но был то ли известный художник, то ли, опять же, музыкальный композитор, который, ложась спать, клал рядом с собой ручку и блокнот. Чтобы когда он проснётся – когда бы это не было, - не забыть то, что ему пришло в голову во сне, и тут же это записать.
О.ПЕРВАКОВ: Да, это вполне возможно. Просто приходят настолько яркие образы, что их на самом деле невозможно забыть. Хотя я, конечно, тут же вскакивал, ставил позицию на доску, и всё получалось.
Е.СУРОВ: Хорошо. Если исходить из того, какие вопросы вам были заданы на сайте, то самая интересная тема, которая волнует почти всех, - это КАК? Как вы составляете свои этюды? Как можно этого добиться? Ну, во сне – это всё-таки нужен дар свыше, это не каждому дано. А если не во сне, если взять более приземлённо, то как?
О.ПЕРВАКОВ: Если говорить о приземлённости, то я отмечу, какие качества необходимы, чтобы добиться каких-то успехов в этюдном творчестве. Я вообще считаю, что творчество составителя – тем более, этюдиста – в большей мере творчество интуитивное . Естественно, без знаний никуда, ты должен хорошо изучить историю этюда, его развитие, приёмы, поставить себе технику – что невозможно без практической силы. То есть этюдист, который может чего-то добиться, должен быть по старому уровню не ниже первого разряда и кмс, а сейчас, пожалуй, даже не ниже кмс и мастера. То есть ты должен обладать достаточной практической силой.
Во-вторых, конечно, необходима фантазия . Я в детстве очень увлекался фантастикой, среди любимых писателей у меня были Саймак, Шекли и Браун. Возможно, ещё и это как-то помогло мне в этюдном творчестве.
И конечно, у тебя должна быть интуиция. Ты нашёл красивую идею, красивую финальную позицию. Но как к ней прийти, как её раскрутить обратно? Это самый простой метод составления.
Е.СУРОВ: От обратного?
О.ПЕРВАКОВ: Да. Миллион возможностей, и ты в этой позиции должен сам интуитивно почувствовать: есть ли там какие-то скрытые возможности или нет? И в каком направлении двигаться? Вот это я тоже считаю в этюдном творчестве очень важной вещью – развитие своей интуиции. Она, кстати, потом очень помогает и в жизни. И интуиция, и логика, которая тоже часто бывает ярко выраженной в этюдах.
Е.СУРОВ: Ну и наличие фантазии тоже может сыграть в жизни определённую роль.
О.ПЕРВАКОВ: Да-да. Я думаю, что для шахматного композитора очень важно, чтобы он не был равнодушен и к другим видам искусства. Я, например, бывая в разных странах, прежде всего иду в местную картинную галерею. Где я чётко знаю, что… Например, когда я побывал в Прадо, меня там поразили две картины Гойя – это две "Махи", каждая из которых висела в отдельном зале. И осматривая весь Прадо, меня неизменно влекло к этим двум шедеврам. Я несколько раз подходил к ним, а потом был такой душевный подъём, желание составить что-то необычное! И после этого получались довольно интересные этюды. То же самое могу сказать в отношении других картин. Когда я был в Лондоне и увидел в Национальном музее "Подсолнухи" Ван Гога, то мне эта картина показалась на порядок выше тех "Подсолнухов", которые висят в Амстердаме, в его галерее. Так что от таких вещей ты получаешь большой эмоциональный заряд – от хорошей книги, от хорошо написанной картины…
Е.СУРОВ: То есть если упрощённо сказать, то после "Подсолнухов", увиденных в Амстердаме, ничего не родилось в душе, а после лондонских что-то щёлкнуло внутри, появилась какая-то идея?
О.ПЕРВАКОВ: Да, там они более выразительные, более настоящие, как будто перед тобой действительно не картина, а настоящие увядающие подсолнухи.
Е.СУРОВ: Я ведь не зря спросил о музыке. Какая музыкальная композиция, если её поставить в конце нашей беседы, вдохновила бы вас на что-нибудь? Ну не "Подсолнухи" же в исполнении Наташи Королёвой!
О.ПЕРВАКОВ (смеётся) : Конечно, нет. Можно считать меня ретроградом, но мне нравится музыка из моих студенческих лет. А там – известно, что мы любили. Прежде всего, конечно, "Битлз". Я считаю, что это вообще музыка всех времён и народов, которая будет популярной и признаваемой ещё долгие годы. Ну и классическую музыку тоже иногда приятно послушать. Хотя я не фанат классики.
Е.СУРОВ: Замечательно! По-моему, "Битлз" - это очень неплохой выбор. Олег, а сколько у вас всего этюдов за все годы? Это можно посчитать?
О.ПЕРВАКОВ: Я точно не считал, но где-то около пятисот. Это не так много. Например, наш известный этюдист Эрнест Погосянц, который слишком рано ушёл, составил порядка семи тысяч этюдов. Правда, если смотреть правде в глаза, то большинство из них были просто этюдными набросками, но, тем не менее. Я не гонюсь за количеством, у меня нет такого желания. Есть настроение – ты составляешь, нет настроения – надо отложить ту или иную идею.
Ещё очень важно, если возникла идея, но она тебе не поддаётся, и ты чувствуешь, что тебе не удаётся её реализовать, не удаётся найти ту необходимую гармонию, о которой, я помню, прежде всего пёкся Василий Васильевич Смыслов – эта мысль проходит через всё его творчество, и шахматное, и этюдное, - то через некоторое время ты можешь, отложив эту идею, взглянуть на неё под другим ракурсом. В этом плане я как раз очень люблю коллективное творчество. Это всё равно что сыграть замечательную партию с достойным тебя игроком. Мы ведь мыслим по-разному. Я с одной стороны буду эту идею как-то пытаться реализовать, а у моего соавтора свой взгляд на эту идею. Я могу сказать, что в таком соавторстве у меня получаются очень хорошие этюды. В числе моих соавторов – Кузнецов, Кралин. А сейчас больше всего этюдов с Кареном Сумбатяном. У него очень простые, совершенно замечательные идеи, и он меня призывает их реализовать на высоком техническом уровне, скажем так.
Е.СУРОВ: Да, вот здесь тоже интересный момент. Шахматные композиторы имеют в этом смысле некий запасной выход - если что-то не получается, то другой доработает.
О.ПЕРВАКОВ: Да, можно предложить, и если у вас хорошие отношения, если это хорошая идея и если она прежде всего заинтересует человека, то… Мне иногда предлагают западные составители, но, честно говоря, у меня пока ещё таких один или два этюда, совместных с западными известными композиторами.
Е.СУРОВ: Конечно, жалко переводить разговор из плоскости творческой – как это всё делается, как происходит озарение – в денежную плоскость, но всё же. А зарабатывать на этом как-то можно? И вам не жалко делиться авторскими правами с кем-то ещё? И может ли это в дальнейшем как-то повлиять на заработки?
О.ПЕРВАКОВ: Нет, абсолютно не жалко. А насчёт денег…
Е.СУРОВ: Может ли вообще шахматный композитор жить только за счёт вот этого своего творчества?
О.ПЕРВАКОВ: Нет, нет. Это же не профессия, это хобби, которое время от времени награждается. Допустим, я недавно получил первый приз – то есть пока ещё не получил, но уже подведены итоги конкурса, а там первый приз 300 евро.
Е.СУРОВ: Правильно ли я понимаю, что основная награда для шахматного композитора, основные призы – это аплодисменты публики, образно выражаясь.
О.ПЕРВАКОВ: Скорее не аплодисменты публики, а тот адреналин, который бьёт через край и даже иногда, я думаю, превосходит по силе секс. Это такое яркое чувство, я вам откровенно скажу!
Е.СУРОВ: Это сам процесс составления этюда?
О.ПЕРВАКОВ: Да, процесс вхождения в замечательную идею – это же такой выброс адреналина, это такая радость! Вы не представляете себе! Мне тут был задан вопрос о любимых этюдах, только я не понял: любимый вообще или любимый среди своих?
Е.СУРОВ: А вы ответьте и на тот, и на другой.
О.ПЕРВАКОВ: В отношении своих я так скажу: самый лучший – это каждый последний. А если серьёзно, то я надеюсь, что самый любимый этюд у меня ещё впереди . А в отношении других авторов могу сказать, что у меня несколько любимых этюдов. Потому что этюды бывают разные. Бывает мощный, монументальный этюд, как у Каспаряна в 1946 году в "Шахматах в СССР", он получил за него второй приз. Это очень известный этюд, там слон и конь борются против слона и коня, с пешками, множество позиций взаимного цугцванга – очень монументальный этюд. А есть же этюды типа Барбье – Сааведра. Простая позиция, но какая она уникальная! В позиции, где четыре фигуры, идёт настоящая борьба, и пешка превращается в ладью... Я вообще считаю, что в этюде главное – это показать достоинства обеих сторон . Но конечно, и были, и сейчас есть отдельные авторы, которые любят этюды на доминацию. Самый знаменитый из них - это Ринк, у него часто белые доминируют над чёрными фигурами. Но бывает соотношение материала, где эта доминация не выглядит чем-то невероятным или фантастическим. Она как раз выглядит как очевидный результат. А у меня всё-таки на первом месте борьба сторон, хитрости с обеих сторон. То есть это равноправная борьба. Всё равно что сидят два шахматиста одного класса за шахматной доской, и каждый предъявляет свои козыри.
Е.СУРОВ: То есть, можно сказать, это и есть почерк этюдиста Первакова, его основной стиль этюдов? Тянет к равноправной борьбе двух сторон.
О.ПЕРВАКОВ: Да-да. Но, помимо этого, я смотрю, чтобы начальная позиция не была особо отталкивающей. Хотя, конечно, есть замыслы, которые требуют другого отношения. Ну и, во-вторых, чтобы эта борьба, по возможности, заканчивалась запоминающимся финалом. Вот как у нас с Кареном был последний этюда года – от хода Be2, когда стоят четыре слона, и все под ударами. Это же запоминающаяся позиция, согласитесь. Есть в этом что-то невероятное.
Е.СУРОВ: Я всё-таки никак не могу успокоиться. Вы сказали, что вам процесс куда интереснее, чем отклики тех, кто решает ваши этюды. Но неужели вы скажете?..
О.ПЕРВАКОВ: Нет, мне, конечно, приятно, что и Гарри Кимович Каспаров, и Магнус Карлсен…
Е.СУРОВ: Я вот как раз хотел об этом спросить. Неужели даже когда Каспаров…
О.ПЕРВАКОВ: Безусловно, приятно. Дело в том, что когда я составляю этюд, то я вижу и с точки зрения этюдиста, и с точки зрения шахматиста, который когда-то довольно интенсивно играл в шахматы, что, допустим, этюд получился качественный, интересный и привлекательный для решателя. И последующий интерес к моему этюду со стороны, скажем так, сильных мира сего, он для меня лишь как подтверждение моей собственной оценки . Поэтому мне, конечно, очень приятно, я этим горжусь. Но такого выплеска адреналина – ах, мне написали, какой я хороший этюд составил! – его уже нет. Он уже просто выплеснулся в процессе составления, в процессе нахождения этой идеи.
Е.СУРОВ: А бывало ли такое, что вы составили какой-то этюд, вам он очень понравился, вы его в глубине души посчитали выдающимся, а особых откликов на него и не было?
О.ПЕРВАКОВ: Конечно, такое бывает, это естественно.
Е.СУРОВ: Я знаю (и теперь уже все знают, после комментария того же Гарри Каспарова), что многие гроссмейстеры самого высокого уровня смотрят ваши этюды, решают их, считают это занятие не только приятным, но и полезным с точки зрения подготовки шахматистов. И я также знаю, что вы общаетесь лично со многими гроссмейстерами, показываете им свои этюды. Вот я хочу спросить: а были какие-то интересные истории о том, кто и как решал ваши этюды? Допустим, кто решил за наименьшее число секунд, а кто из известных гроссмейстеров, может быть, вообще не смог решить ваш этюд?
О.ПЕРВАКОВ: Самая популярная и, может быть, известная история, связанная с моими этюдами, такая. У меня есть этюд, составленный, по-моему, в 1997 году, который я, можно сказать, тестировал на Каспарове, Крамнике, Топалове, Ананде и на ком-то ещё. При этом он был оценён не так высоко, всего пятый приз взял в конкурсе, посвящённом 850-летию Москвы. Судил тогда, кстати, мой голландский друг Ян ван Рик, недавно безвременно ушедший. Это к вопросу одного товарища или господина – как его назвать? – о том, что все призы…
Е.СУРОВ: Мы ещё вернёмся к этому вопросу!
О.ПЕРВАКОВ: Хорошо. Так вот, насчёт этого этюда. Тогда как раз проходил съезд шахматистов, кажется, в "Космосе". В президиуме сидел Андрей Селиванов, а рядом с ним сидел Каспаров. А я как раз показал Андрею этот этюд перед началом съезда. А он потом мне рассказывал, что он продиктовал начальную позицию Гарри Кимовичу, и я даже видел этот момент, когда Каспаров поднял голову к потолку и начал считать варианты.
Е.СУРОВ: Неужели прямо во время заседания?!
О.ПЕРВАКОВ: Видимо, да. Потом мне Андрей говорит, что Каспаров якобы ему сказал, что всё решает такой-то ход. Варианты он не привёл. Но я думаю, что это заняло у него мину пять.
Е.СУРОВ: И ответ был правильным?
О.ПЕРВАКОВ: Ответ был правильным. Я не знаю, насколько правильно Андрей продиктовал ему начальную позицию, но первый ход он назвал правильно. А потом уже, когда Ананд и Топалов были в гостях в редакции, в кабинете Рошаля, то я им показывал именно этот этюд. Быстрее всех его решил Топалов, но я не уверен, что он его не знал к тому времени.
Е.СУРОВ: Вы обвиняете Топалова в читерстве сейчас! (смеются)
О.ПЕРВАКОВ: Как шахматиста я Топалова, конечно, высоко оцениваю. Но… Кстати, раз уж мы заговорили про Топалова. В недавнем интервью Крамник вспомнил тот самый знаменитый "туалетный" скандал. Это был как раз 2006 год, я помню, что в ЦШК было чествование Крамника после матча. И я составил своеобразный этюд-посвящение… Все мы в детстве играли в шашки. Вы играли в шашки, Евгений?
Е.СУРОВ: Давненько я не брал в руки шашки…
О.ПЕРВАКОВ: И в шашках есть такое детское понятие – "сортир". Это когда шашка заперта, и ей некуда ходить. А сортир – это ведь туалет.
Е.СУРОВ: Сейчас об этом этого никто не помнит, потому что уже шестнадцать лет знают другие выражение о сортире… Ну ладно, об этом не будем.
О.ПЕРВАКОВ: И я подумал: а почему бы такой этюд не подарить Володе во время чествования, чтобы он немножко посмеялся. И я придумал этюд, в котором в процессе контригры белые должны обойти три пата . Чёрные получают три пата, и им нечем ходить, то есть, по шашечным понятиям, они в "сортире". А в той истории как раз фигурировали три туалета, как я помню, - это мужской, женский и общий. А в финале этюда белые проводят красивую выигрышную комбинацию с жертвой ферзя. И в финале как раз проходит так называемая "шашечная" тема в этюдном творчестве. Это когда, как в шашках, ты один ходом словно сметаешь все фигуры противника. И чтобы как бы объединить шашки, шахматы и всю эту "сортирную" тему, я расписал этот этюд, подарил его Володе, и было весело, все посмеялись.
Е.СУРОВ: А решил он его, кстати?
О.ПЕРВАКОВ: Он и не решал, я ему всё уже расписал. Вы знаете, по-моему, этот этюд есть в недавно вышедшей книжке "Академик шахмат Юрий Разуваев". У него была одна статья, посвящённая моему творчеству, и там этот этюд идёт как заключительный.
Е.СУРОВ: Очень интересно! А ещё были какие-то этюды-посвящения? Можете что-то подобное ещё вспомнить?
О.ПЕРВАКОВ: Эта история самая яркая. И, по-моему, особых посвящений у меня и нет. Я считаю, что для этого нужен какой-то очень яркий повод. Или это должен быть какой-то очень близкий для тебя человек.
Е.СУРОВ: Вообще популярно такое мнение, что "сортирная" тема, которая вскрылась во время матча Топалов – Крамник, нанесла вред шахматам. А тут из нашего разговора выясняется, что она нанесла не только вред, без неё не сложился бы интересный этюд.
О.ПЕРВАКОВ: Всё-таки какой-то юмор должен присутствовать, и в этюдах тоже. Кстати, время от времени проводятся такие конкурсы. Голландцы недавно проводили, и они так конкурс и назвали – "Юмор в этюде".
Е.СУРОВ: И этот юмор может быть связан с чем угодно?
О.ПЕРВАКОВ: Да, с чем угодно. Например, король бежал как-то замысловато, а потом получил мат в один ход, или какие-то выкрутасы на доске. В общем, это отдельная тема.
Е.СУРОВ: А заказы вы выполняете на какую-нибудь тему? Скажем, если вас попросить составить этюд на такую-то тему.
О.ПЕРВАКОВ: Нет. Сейчас же такая тенденция – командные чемпионаты мира. Кстати, сейчас проходит десятый командный чемпионат мира, с учётом даже советских времён. И мы побеждали в девяти из них, только один раз уступили. Сначала у нас это была команда СССР, а потом команда России. Уступили мы только один раз, в 1996 году. Но уступили команде Украины, так что, можно сказать, это даже не проигрыш. Так вот, в командных чемпионатах всегда даётся определённая тема. Очень много проводится и тематических турниров, когда даётся опять же определённая тема, и ты должен её как-то реализовать на доске. Я вообще люблю работать по тематике, потому что это какой-то новый вызов. Ты должен уметь творить не то, что ты хочешь, а всё-таки ещё и пытаться доказать свой класс в таких условиях, когда тебе что-то навязывают. То есть это преодоление какого-то нового препятствия.
Е.СУРОВ: Понял. И прежде чем я зачитаю несколько вопросов, которые пришли на сайт, задам от себя. Случаются ли творческие кризисы у шахматных композиторов?
О.ПЕРВАКОВ: Безусловно. Это даже не творческий кризис, а просто в какой-то момент по разным причинам отходишь от композиции. По личным причинам или причинам, связанным с работой, или психологическим. Несколько лет назад блеснул Андрей Высокосов – блестящий этюдист, составлял замечательные этюды, стал чемпионом мира, а потом вдруг неожиданно ушёл. Но я надеюсь, что он всё-таки вернётся к этюдному творчеству, потому что недавно он снова представил достаточно интересный пешечный этюд, выступил с ним на конкурсе.
Е.СУРОВ: Интересный вопрос задал пользователь с ником "Невский". Он поднимает тему компьютерных программ в шахматной композиции: "В связи с тем, что в настоящее время можно с помощью компьютерных программ "сконструировать", по сути дела, любой этюд или задачу, не умрет ли со временем "живое творчество масс"?". Вообще компьютеры добрались до вашего творчества?
О.ПЕРВАКОВ: Естественно. Куда они только не добрались! Вы же понимаете...
Е.СУРОВ: Я понимаю, что добрались, но насколько глубоко? Не под угрозой ли сам вид этого искусства?
О.ПЕРВАКОВ: Сейчас это, конечно, больше проблема для этюдного творчества и меньше – для задач. В задачах компьютер действительно помощник, причём помощник явный, для проверки вариантов, для анализа. Такой же помощник он сейчас и в этюдах , на самом деле. Если раньше уходило много времени на то, чтобы проверить позицию, и всё равно ты иногда бывал под обаянием идеи, она тебе казалась настолько красивой, что ты мог зевнуть в каком-нибудь побочном варианте опровержение в один ход. А сейчас с этим стало гораздо проще. Фактически сейчас этюды безошибочны. Конечно, бывают проколы, но это очень длинный, чисто компьютерный вариант, когда компьютер недосмотрел, недоглядел или у него не хватило мощности. Такое тоже бывает. Я-то как раз стараюсь избегать таких вариантов, потому что они не укладываются... Если доказательный вариант длиннее основного решения, то от него надо избавляться в любом случае. И в этом плане компьютер очень помогает.
А минус я вижу в том, что сейчас появились базы. Например, шестифигурная база – да, для проверки они тоже очень хороша. У тебя возникает позиция из шести фигур, и для анализа это достаточно неясно. Хотя я лично стараюсь избегать и таких позиций. То есть если получается шестифигурная позиция, то надо стремиться к тому, чтобы ты своим человеческим сознанием, не прибегая к помощи компьютера, мог её оценить. Но это, опять же, тоже плюс, потому что меньше времени требуется. Ты сразу зашёл в базу, заглянул и увидел. А сейчас появился целый класс композиторов, и у нас, и за рубежом, которые просто идут в эту базу, берут там позицию, допустим, взаимного цугцванга на шесть фигур, добавляют две-три фигурки, организуют ложный следик, допустим, в один или в три хода, который бы приводил к той же позиции, и начинают делать этюды . Причём шестифигурные позиции тоже бывают разные. Если шестифигурный взаимный цугцванг – то это очень интересный этюд, с последующей игрой. А есть же такие, что делается ещё тридцать-сорок ходов, и ты не можешь понять, что там происходит. И ещё, конечно, попытка усложнить этюд, какие-то дополнительные варианты… Ты нашёл вариант, тебе кажется интересным, чем он заканчивается. То есть отсутствует какое-то чувство грани. Вот есть у меня, условно говоря, компьютер – и я им буду махать, как топором или кувалдой, и из этого у меня выйдет хороший этюд. Нет! Если нет гармонии, о которой я упоминал, если отталкивает начальная позиция, если много аналитики, если в финале у тебя миллион статистов, которые не нужны, то пусть даже в середине где-то у тебя какой-то красивый вариант, это не этюд. От такого мусора надо избавляться. Для этюдиста ведь тоже есть такое понятие, как "мусорная корзина". И такие этюды надо отправлять как раз в мусорную корзину.
Так что я считаю, что творчество не умрёт, потому что компьютер не может сам найти идею. Компьютер может только проверить вашу идею, а рождать идею может только человек. Я не думаю, что компьютеры смогут рождать идеи, по крайней мере, в ближайшем будущем.
Е.СУРОВ: Теперь самое время задать длинный вопрос, который пришёл от Александра Вконтакте. Цитирую: "Олег, приветствую! Четырнадцать лет назад мы с вами участвовали в одном мероприятии, что вылилось в немалый для меня шок. Это был массовый конкурс решения еженедельника "АиФ", где было пять призов в долларах США. В этом мероприятии почему-то сочли возможным участвовать некоторые профи, в том числе и вы. Судьёй был Я.Владимиров, ведущий отдела композиции в "64-ШО", где вы были его ближайшим коллегой, и, можно сказать, замом.
"Цветочки" состояли ещё и в том, что, несмотря на то, что это был конкурс решения, судья исподтишка сделал его конкурсом составления, что полностью лишило шансов "простых людей" (например, меня) и превратило спортивную сторону в фарс. Это было сделано под видом того, чтобы якобы отсеять решающих с прогами. Но при этом не отсеяли имеющих доступ к самим заданиям... Проходной балл был 62/69, а за стопроцентное решение заданий "базово" можно было набрать лишь 43. За указание дуалей - 14 очков (хотя делать это не просили!), и за дополнительные вопросы на составление – 12 очков.
А теперь "ягодки". Я.Владимиров в своих комментариях по ходу отбора давал понять, что в конкурсе были малоизвестные задания, которых не найдёшь. Но в "64" за декабрь 1998 г., в новогоднем конкурсе, к которому вы как сотрудник журнала имели прямое отношение, было задание № 3 – и это то же задание № 3 в "АиФ". Задание № 9 – то же задание № 9 в "АиФ". Поленились даже поменять номера! В этом же номере журнала была статья Б.Гусева из Москвы. Этот человек, как и вы, уверенно отобрался, недобрав "для конспирации" несколько очков. Он судья по композиции, он ваш друг, и третий раз подряд присуждает вам в чём-то там победу. Получается, что многие "победители" добились успеха, ничего не решая вообще, по формуле М.Жванецкого "что охраняем, то имеем". Кажется, аналогичный "конкурс" газеты "АиФ" состоялся и полгода спустя.
Ваш комментарий по существу" .
О.ПЕРВАКОВ: Во-первых, этот товарищ пишет, что я принимал какое-то участие. Но извините, если назначен главный судья, если он составлял регламент, если он потом подбирал задания, то это, наверное, больше вопрос к нему. Александр меня просил ответить по существу. А как можно по существу ответить? Сказать: да, я коррумпирован? Это просто странно. Он пишет, что какие-то задания можно было найти в журнале "64", где я работал. Но, извините, вы же тоже нашли эти задания. А кто вам мешал найти их раньше? А то, что Владимиров изменил систему и в предварительном раунде, для того, чтобы люди не пользовались компьютерами… Но ведь поставь позицию на компьютер – и он тебе всё решит. Для этого он ввёл дополнительное условие. Он где-то менял позиции, вносил в них какие-то изменения, убирал какие-то фигуры, смотрел, как улучшить позицию, куда добавить ту или иную фигуру. То есть он пытался сделать так, чтобы как-то уменьшить влияние компьютерных программ и определить победителей, тех, кто достоин выступить в финале, кто является не только решателем, но и композитором. Всё-таки конкурс был для шахматных композиторов, для решателей, для составителей. И нужно было привнести какое-то равновесие, чтобы не только решатели, но и составители имели шансы попасть в финал. Я считаю, что он как раз поступил очень мудро. Об этом, в частности, как раз и говорит то, что максимальная сумма была 69 очков. А мы, якобы, специально не добрали какое-то количество очков? Но тогда, извините, следуя этой извращённой логике, получается, что все участники должны были сговориться между собой! Как я могу знать? Вот я набрал, по-моему, 63 очка из 69.
Е.СУРОВ: А лучше бы 64!
О.ПЕРВАКОВ: А допускались всего десять человек. Если всё так коррумпировано, то почему именно 63 очка, а не те же 64, не 65? Ведь десять участников могли набрать и больше 63 очков. Так что я считаю, что если конкурс и во второй раз проходил, то и организаторам, и участникам такая система понравилась, всех всё устроило.
Кстати, во втором турнире я тоже попал в призёры, правда, занял пятое место. А победил тогда Георгий Евсеев, многократный чемпион по решению этюдов. Давайте теперь будем задавать вопросы Георгию…
Е.СУРОВ: Хорошо. Я ничего не могу сказать или дополнить, или спросить по этой теме. Мне эта история вообще незнакома. Но я просто задам вопрос напрямую, по-простецки: вы когда-нибудь получали призы, выигрывали конкурсы или чемпионаты нечестным образом?
О.ПЕРВАКОВ: Нет. Во-первых, это неинтересно. Зачем тратить какое-то время?.. Это абсолютно бессмысленно. Это же хобби, Евгений! Это не способ заработать какие-то деньги, кого-то обмануть. Я же и сейчас стараюсь участвовать практически во всех конкурсах решения. Кстати, на сайте был вопрос, будут ли проводиться в России очные конкурсы решения? Сразу отвечу: так они постоянно и проводятся. Есть такой сайт по шахматной композиции, selivanov.ru, там есть календарь игр, вы можете туда зайти и посмотреть, что соревнования по очному решению в России проводятся – и в Туле, и в Волгограде, и в Твери постоянно. Сейчас прошёл чемпионат среди юниоров в рамках Moscow Open. А раньше в эти же сроки проходил Кубок мира, здесь, в РГСУ, где мог принять участие любой человек. А ближайшее соревнование на территории России – это, насколько я знаю, Кубок "Уральского проблемиста". Это такой фестиваль для шахматных композиторов и решателей, который пройдёт в конце марта в Калининграде.
Е.СУРОВ: То есть композиторская, решательская жизнь кипит?
О.ПЕРВАКОВ: Да, очные турниры по решению идут в России постоянно .
Е.СУРОВ: Но о них, видимо, мало знают.
О.ПЕРВАКОВ: Сейчас же информация доступна всем. Захотел – набрал в Яндексе "очные турниры по решению", и тебе тут же идут какие-то ссылки.
Е.СУРОВ: Пользуйтесь поисковыми системами! – советует мой сегодняшний гость. Олег, если не секрет, а где вы сейчас находитесь?
О.ПЕРВАКОВ: Я нахожусь сейчас на рабочем месте, в редакции.
Е.СУРОВ: Я не просто так спросил. Просто мы все слышим на протяжении эфира какие-то звуки – то ли факсы идут, то ли ещё что-то.
О.ПЕРВАКОВ: Нет, это сканер. Это мы редакторский фотоархив преобразуем в электронный вид.
Е.СУРОВ: В течение последнего часа мы услышали, что в редакции "64" кипит и бурлит жизнь, рабочая атмосфера, и даже в среду, в восемь вечера работают какие-то сканеры, делается фотоархив для "64". А вот если связать эти две темы – наверное, разные, хотя понятно, что у них есть какие-то общие точки, - шахматное композиторство и журналистская работа в "64", то не мешает одно другому?
О.ПЕРВАКОВ: Нет, это же всегда приятно, когда работа соответствует твоему хобби. То есть это для тебя и хобби, и работа, и ещё ты за неё что-то получаешь. Я считаю, что если у человека любимая работа совпадает хотя бы опосредованно с любимым хобби, то это большой плюс в его жизни.
Е.СУРОВ: Вы много лет были знакомы и тесно сотрудничали с Рошалем. Можете что-то вспомнить о нём интересное сейчас, по прошествии почти девяти лет с того времени, как его нет с нами? Что вам вспоминается о работе с ним?
О.ПЕРВАКОВ: Я сейчас пишу о нём некие мемуары, поэтому, честно говоря, не хотел бы в настоящее время об этом особо распространяться. Но скажу, что, во-первых, это был очень требовательный человек. Во-вторых, он не представлял себя без журнала "64" , в котором он сначала работал, а потом стал его хозяином. Он ставил его даже выше семейной жизни, у него постоянно были разборки по этому поводу. Но в то же время он видел отношение человека к работе. И если человек вкладывал в работу душу, то он многое мог прощать. Хотя, конечно, конфликты случались. Я сам раза два или три собирался уходить, как и многие из тех, кто работал с Рошалем.
Е.СУРОВ: Кто соприкасался с ним в той или иной степени.
О.ПЕРВАКОВ: Да. Вы же тоже с ним соприкасались, знали его. А у меня в последние годы сложилось ощущение, что ко мне он стал относиться, как к сыну что ли.
Могу вам даже припомнить такой случай о его отношении ко мне. Когда у нас ещё были казино, я любил туда ходить поигрывать. Ну и как-то проиграл достаточно приличную сумму, в том числе и две своих зарплаты. Естественно, что на следующий день моё состояние было не из лучших, да ещё я и ночью играл.. А до этого мы ездили в Таллин на 90-летие со дня рождения Пауля Кереса. Я там немного выиграл и в поезде на обратном пути позвал всех в ресторан – там были Авербах, Рошаль с женой, Фред Малкин и Анатолий Быховский. Рошаль знал об этом выигрыше. А я решил ещё и удивить свою жену и сразу же купить куда-нибудь путёвку. Но не хватало несколько сотен долларов. И я пошёл в казино уже в Москве, чтобы набрать недостающую сумму. И естественно, постепенно всё спустил. И Рошаль, когда зашёл в кабинет, сразу сказал: "Ну что, всё пр…ал?". Он так и сказал это слово, но мы не будем повторять его в эфире. Потом говорит: "Пошли со мной". Завёл меня в кабинет, сказал секретарше, чтобы нас никто не беспокоил, и часа два рассказывал мне о том, как он был в Багио, когда игрался матч Карпов – Корчной. Там ему постоянно какие-то деньги подкидывал Кампоманес, и Рошаль ходил в казино и все эти деньги проигрывал, и даже проиграл часть общих командировочных, которые были выданы команде . И как он потом отчитывался здесь, в Спорткомитете – всё это Рошаль мне рассказывал. А в конце беседы – честно сказать, я слушал немножко вполуха - он немножко меня взбодрил, сказав: "Если ты мне пообещаешь, что больше в казино ни ногой, то я тебе эти две зарплаты постепенно верну в виде премий". И могу сказать, что Рошаль своё слово сдержал и в течение полугода выплачивал мне премии, а я сдержал своё слово. То есть пока Рошаль был жив, я в казино больше не ходил.
Е.СУРОВ: Честно говоря, я даже стесняюсь спросить: а после того, как Рошаля не стало?..
О.ПЕРВАКОВ: Сейчас у меня такой принцип. Я захожу и делаю одну-единственную ставку. Выиграл – забрал деньги и ушёл. Проиграл – тоже ушёл. Пока ещё по такой системе не проигрывал.
Е.СУРОВ: Вот вам система от Олега Первакова! Ведь среди шахматистов тоже есть немало любителей поиграть в азартные игры.
О.ПЕРВАКОВ: Да, я ставлю обычно на рулетке по одной фишке на две линии и на каре – это клетка в четыре цифры.
Хочу ещё рассказать одну историю, связанную с казино. Это было в 2005 или в 2006 году. Евгений Гик раньше проводил "Первоапрельские поддавки" в казино "Космос". Это известное соревнование, и туда приходили почётные гости. В тот раз, помню, были Смыслов, Чумак, актёр Чиндяйкин, баскетболисты Едешко и Мышкин. И им казино давало фишек на пятьдесят долларов. Но с этими фишками ты не мог идти сразу в кассу, ты должен был сначала на них сыграть. И если выигрывал, то уже мог обменять на деньги. Василию Васильевичу тоже дали фишек, и в какой-то момент он говорит: "Олег, пойдёмте, вы мне поможете сыграть" . Мы подошли к рулетке, там уже сидел Алан Чумак, проигрывал последнее. Я ещё спросил у него: "Алан, вы рулетку-то уже зарядили?". Он что-то пробурчал и ушёл, поскольку проигрался. Василий Васильевич говорит: "Олег, давайте поставим на красное. Я ставил на красное после матча с Хюбнером" (это в том цикле, когда Смыслов потом вышел на Каспарова). Тогда они решали в казино, кто из них пройдёт дальше, Смыслов поставил на красное и выиграл. И потом прошёл дальше, на матч с Рибли, кажется. И здесь Василий Васильевич мне говорит: "Олег, ставьте на красное!". Я пытаюсь поставить на красное, а девушка-крупье говорит: "Нет, этих фишек недостаточно, чтобы поставить на красное". Я спрашиваю: "А на шесть цифр?". Они говорит, что на шесть цифр поставить можно. Я тогда Смыслову говорю: "Василий Васильевич, вы какой чемпион мира? Седьмой?". Вот и ставим на шесть цифр так, чтобы была семёрка. Бросили шарик – выпала семёрка. Я спрашиваю: "Василий Васильевич, будем ещё продолжать?". – Да, давайте, и ничего не меняйте!". Девушка опять бросила шарик, и опять выпала семёрка! Этому были свидетели! Долматовский всё снимал.
О.ПЕРВАКОВ: Девушку-крупье тут же меняют. А Василий Васильевич говорит: "Всё, Олег, мы уходим! Сходите, пожалуйста, в кассу, заберите мой выигрыш". Я сходил, забрал долларов двести или триста. И Василий Васильевич подходит гордо к Надежде Андреевне, которая была там с ним, даёт ей эти деньги и говорит: "Вот, Надюша, мы тут с Олегом немного поиграли". Вот такая была забавная история.
Е.СУРОВ: Которая ещё раз служит доказательством того, насколько важна для этюдиста интуиция. Вот тут она и пригодилась!
О.ПЕРВАКОВ: Тут всё-таки сидели сразу два этюдиста, так что здесь была интуиция в квадрате.
Е.СУРОВ: Олег, вы сказали, что у вас лучший этюд впереди. А вообще, есть ли предел этого творчества, к которому вы стремитесь? Или есть ли у вас предел мечтаний? О чём вы мечтаете? Чего хотите достичь?
О.ПЕРВАКОВ: Я мечтаю, как и любой человек, чтобы близкие были живы и здоровы. Это самое главное. А всё остальное… У меня вообще такой взгляд на жизнь, что человек проживает её, по большому счёту, в одиночестве. Может быть, я в некотором роде фаталист. Вот недавно я перечитывал роман Маркеса "Сто лет одиночества"… Я вообще люблю перечитывать те книги, которые читал в детстве или в юношестве. Так вот, после перечитывания у меня остались совершенно другие ощущения, чем были раньше, когда я его читал в юности. Так что для меня главное – чтобы были живы и здоровы, всем довольны твои близкие. Тогда ты и сам от этого что-то получаешь, какую-то дополнительную энергию, силы. А конкретно по шахматной композиции – так я уже получил от неё всё, что хотел, в том плане, что это доставляет и будет доставлять мне большое удовольствие, тот же самый адреналин. Когда мне хорошо – я занимаюсь композицией, когда мне плохо – это тоже очень сильно отвлекает, ты забываешь о каких-то своих проблемах. Так что у меня вот такой взгляд.
Е.СУРОВ: Большое спасибо! Это был Олег Перваков, для которого эмоции и ощущения от процесса составления этюдов превосходят ощущения от секса!
О.ПЕРВАКОВ: Ну нет, я не согласен!
Е.СУРОВ: Как это?! Я вас практически процитировал!
О.ПЕРВАКОВ: Иногда! От особо классных этюдов (смеётся) .
Е.СУРОВ: Ну хорошо. Но даже с этой точки зрения я вам желаю, чтобы около пятисот ваших этюдов увеличились хотя бы до тысячи.
О.ПЕРВАКОВ: Это много. Давайте скажем, что до семисот. Но только хороших!
Е.СУРОВ: Только хороших этюдов.
О.ПЕРВАКОВ: Спасибо всем, кто слушал. И вам, Евгений, спасибо за предоставленную возможность и за приглашение. Было очень приятно пообщаться и вообще как-то высказать своё мнение об этюдном творчестве. Потому что я не слишком часто вот так публично выступаю. Было очень приятно!
Е.СУРОВ: И если что будет ещё сказать в будущем, то всегда добро пожаловать. А в конце я приготовил одну из моих любимых песен "Битлз" – "Lucy in the Sky".
О.ПЕРВАКОВ: Это не одна из моих любимых, но тоже хорошая песня. Так что пусть звучит. Спасибо!
ПОСЛУШАТЬ интервью можно здесь
* * *
