Московский театр оперетты представил новый мюзикл Александра Журбина .
Пятый авторский фестиваль «Серьезно и легко!», посвященный 75-летию выдающегося отечественного композитора Александра Борисовича Журбина, после небольшой паузы продолжил свой бег. Очередное его событие состоялось в столичном Театре оперетты – мировая премьера мюзикла «Куртизанка».
Сорок пять лет назад Журбин громко о себе заявил именно в этом (ну или почти в этом) жанре, создав бессмертных «Орфея и Эвридику», первую советскую рок-оперу. Его авторитет на мюзикловом поле сегодня непререкаем – и количественно, ибо мало, кто написал столько опусов в этом жанре, и, безусловно, качественно: во многих музыкальных театрах нашей страны идут мюзиклы Журбина, и это не случайно – театры обращаются к ним неспроста.
Журбин – настоящий профессионал своего дела. Его мюзиклы всегда ярки – в их основе занимательная, драматургически интересно закрученная история, но самое главное, она положена на обаятельную музыку, упоительно мелодичную, фактурно богатую, чувственную и искреннюю.
Журбин остается верным классическому подходу: без мелодии, без «мусического», как говорили еще древние греки, песенного начала, как фундамента музыки, особенно вокально-театральной, слушабельные оперу/оперетту/мюзикл не создашь никак.
Не мудрено, что понимание в этом своем упорстве Журбин находит далеко не у всех. Еще в середине прошлого века пророк новой эстетики Теодор Адорно писал, анализируя воздействие на оперный жанр новаций нововенской школы, что
«…все те, кто продолжает творить оперы, словно ничего не случилось, да еще, быть может, гордится своей наивностью, заранее обрекают себя на неполноценность; а если их создания пользуются успехом, то успех этот – внутренне ничтожен, эфемерен».
Однако, оставим на совести великого социолога его безапелляционные выводы: судя по востребованности, не так уж и эфемерен.
Преданный анафеме в академических жанрах мелодизм не стал спорить и упорствовать с высоколобыми интеллектуалами, а перекочевал в демократические жанры и превосходно там себя чувствует. Поэтому ничего удивительного в том, что по сравнению с той же оперой мюзикл сегодня – абсолютно живой и динамично развивающий жанр, притом многоликий, имеющий десятки разновидностей и ответвлений. И Журбин отлично чувствует его стихию, его природу – и оттого его работы в этом жанре столь органичны, притягательны, увлекательны.
Такова и новая «Куртизанка». Либретто Владислава Старчевского со стихами Сергея Плотова отправляет публику в город мечты, город искусств и любви – в Венецию периода ее апогея. Именно там процветает особое сословие женщин – лично свободных, предающихся плодам просвещения, изящным искусствам и, конечно же, эротическим развлечениям.
Главная героиня нового мюзикла – одна из них: Вероника Франко мечтала о высокой и единственной любви в своей жизни, но ее избранник, сенатор республики Марко Верньер по велению своей семьи предпочел сочетаться браком с представительницей фамилии более родовитой и богатой. Девушке ничего не остается, как пополнить ряды куртизанок, но благодаря своим талантам – внешности, владению поэтическим даром и пр. – она становится первой в этой корпорации.
Вся венецианская знать, включая дожа республики, – среди ее клиентов, а когда речь заходит о спасении родины от полчищ османов, именно Веронику «командируют» очаровывать французского короля Генриха Третьего, с чем она успешно справляется – новый союзник выделяет Венеции аж сто кораблей!
Однако не это доставляет радость Веронике: она по-прежнему любит Марко, а тот любит ее. Его бедный родственник, поэт Маффио, также пылающий страстью к прекрасной куртизанке и получающий отказ, в озлоблении доносит на нее в инквизицию, обвиняя в колдовстве. Однако в зале суда обвинителю от святейшей придется отступить: вся родовитая клиентела Вероники, не без колебаний, но все же встает на ее защиту: по голливудским законам у этого мюзикла полноценный хэппи-энд.
Именно он несколько озадачил: слишком прямолинейно-карамельно все разрешилось в этой истории. По ощущениям, какое рождала пьеса по мере своего развития, казалось, здесь нет места приятному cheese, как минимум, в конце должно быть многоточие. Тем более, что мюзикл – отнюдь не оперетта, тут как раз можно осмелиться сделать обывателям не всегда приятно, заставить подумать и погрустить.
А развитие у фабулы было лихое, и, прежде всего, музыкально-драматургически: колористически богатая, роскошная, словно сама барочная Венеция, музыка источала тысячу ароматов. Тут были и сладкие лирические ариозо и дуэты, и драматические кульминации, и героическая бравада, и зажигательные танцевальные номера, поставленные со знанием дела Ириной Корнеевой.
Театр оперетты постарался представить новое сочинение с блеском. Режиссер Алина Чевик поставила спектакль динамичный, яркий, живой, с качественной прорисовкой индивидуальностей, и, самое, главное, в такой теме, что называется, постоянно балансирующей «на грани», ей нигде не изменили вкус и чувство меры.
Сценограф Сергей Новиков придумал раздвижные модули-здания в барочно-ренессансном стиле: из них всякий раз по-своему складывалось-формировалось сценическое пространство, обеспечивая гладкие переходы от картины к картине и добиваясь кинематографической стремительности действа.
Роскошные костюмы Виктории Севрюковой не давали усомниться в том, что уж «в этой Венеции» все действительно по высшему классу – не просто дорого-богато, но не лишено изящества и истинного понимания красоты.
Выразительный свет Александра Сиваева усиливал общий эффект: мюзикловое шоу в итоге вышло вполне на бродвейском уровне – чего, собственно, от мюзикла и ждешь.
Музыкальное воплощение также оказалось на столичном уровне. Великолепно звучал оркестр под управлением маэстро Константина Хватынца, находящего верный баланс между пронимающей экспрессией и задачами чисто техническими – стройностью, слаженностью, точностью исполнения.
Солисты работали со звуком в мюзиклово-эстрадной манере – лишь у Максима Катырева (Марко Верньер) нет-нет, да проскальзывал в тембрально богатом голосе неистребимый академизм, что вносило интересную краску и словно намекало на присущее его герою все-таки благородство – при всех «но».
Звукоусиление на этот раз оказалось качественным и адекватным, а артистам, абсолютно свободным в игровом плане, удавалось найти в своем пении верную интонацию: особенно в этом преуспели дамы – Наталия Быстрова (Вероника) и Светлана Криницкая (мать Вероники Паола), а также эксцентричный Александр Бабик (король Генрих), чья сцена во втором акте чуть не обернулась бенефисом артиста.
24 февраля 2021 г., "Новости классической музыки"
