1. Текст.
Юность — любить,
Старость — погреться:
Некогда — быть.
Некуда деться.
26 января 1926 года. Париж
Марина Цветаева. «Тише, хвала!..»
2. Осознаёт М. И. Цветаева или нет, — скорее, конечно, осознаёт, — но в этих четырёх строках, извлечённых мной из одного парижского, стало быть, периода эмиграции, стихотворения явлено чёткое и далёкое от любой неясности понимание времени и пространства.
Юность растёт, изменяется, ей присуще любить со множеством событий любви. Именно поэтому с юностью, её даже чисто природными процессами роста и захватом нового и в сознание и в непосредственную жизнь, впору связывать время.
А старость ищет где бы погреться. Старости нужен покой. Ей даже вредны изменения. Ибо чем больше их будет, тем быстрее она иссякнет и встретится со смертью. Старости нужны бессобытийный покой и пространство её пребывания и осуществления этого покоя. Стоит добавить ещё тихое, совершенно безмолвное созерцание, иначе покой обессмыслится, а сам покоящийся овоществится.
3. И контекст цитированной строфы, то есть прочий текст стихотворения, свидетельствует, что себя поэтесса связывает именно с пространством и старостью, а не со временем и юностью. Вот доказывающие это строки.
Юбочник — скот —
Лавочник — частность!
Богом мне — тот
Будет, кто даст мне
— Не времени !
Дни сочтены! —
Для тишины —
Четыре стены.
На момент написания текста М. И. Цветаевой было слегка за тридцать три. Это подтверждает ту мысль, что старым можно себя осознавать в весьма разном возрасте. В том числе и таком, тридцатитрёхлетнем...
2021.03.02.
