У аномальных мест Владимирской области появилась звуковая карта. Это произошло благодаря визиту современной художницы Ульяны Подкорытовой и открытию ее выставки «Позови меня с собой» в Центре современной культуры. Чтобы впервые соединить актуальное искусство и мифологию нашего края, автор отправилась в исследовательскую экспедицию. «Ключ-Медиа» составил ей компанию.
ДОСЬЕ: Ульяна Подкорытова — член Московского Союза художников, номинант Государственной премии в области современного искусства «Инновация» (2017), премии Сергея Курехина (2020), дважды стипендиат грантовой программы Музея современного искусства «Гараж» (2019, 2020). Её персональные выставки с успехом прошли на таких знаковых площадках, как Центр современного искусства «Винзавод», Музей современного искусства «Гараж», галерея «Триумф», Мультимедиа Арт Музей. Работы выпускницы Школы Родченко связаны с русским фольклором, который интерпретируется в былинах, сказках, новостях, мемах и байках. Произведения хранятся в коллекциях не только России, но и Италии, Германии, Кореи.
Мы катим в просторной теплой машине навстречу приключениям. Флажки на нашей карте — это аномальная зона Шушмор, часть которой находится в национальном парке «Мещёра», музей птиц, озеро Плавучее в микрорайоне Мостострой и берег Клязьмы. Ульяна на переднем сиденье пьет чай из термоса: запах меда и имбиря, как колдовское зелье, окутывает салон приятным нуаром. Готовясь к «высадке» в первом пункте, читаем в интернете: «Здешние старожилы говорят об оптических аномалиях атмосферы и гигантизме, „уродстве“ растений, периодических появлениях змей или ужей, громадных для этих широт размеров». Нас приветствует солнечное гало, и сомнений не остается: окрестности хранят какие-то тайны.
Приближаемся к Мещёрской низменности, которая покрывает часть Владимирской, Московской и Рязанской областей. «Лосиный остров», «Сокольники» — тоже остатки мещёрских лесов. Площадь национального парка внушительная — 118 900 гектаров. В заповедных и охраняемых зонах ведется научная деятельность, работают краеведы и орнитологи.
Отсюда, «переобувшись» в «УАЗик», мы стартуем к условному началу аномалий — реке Шушмор, которая и дала назание мифическому урочищу . За «баранкой» — участковый госинспектор Михаил, который отвечает за патрулирование и охрану территории. Рядом с ним сидит Виктор — начальник отдела туризма «Мещёры», наш отважный экскурсовод:
«Сейчас мы подъезжаем к некой абстрактной зоне, которая примерно начинается с поселка Уршельский Гусь-Хрустального района и заканчивается в Шатурском районе Московской области. Если углубиться в этимологию созвучных слов, то можно обнаружить схожесть в их происхождении. Шушмор, Шатура, Уршель... Морфемы „ур“ и „ша“ отсылают к змеиному богу и возвышенности, горке. Местные говорят „Уршел“, то есть без мягкого знака».
Сердце Шушмора, согласно мифам, — капище языческим богам. Оно окружено столбами в виде гигантских змей и покрыто узорами. Якобы раньше в урочище жили люди озер, слывшие колдунами. Повелители природных сил поклонялись змеям, считавшимся защитниками и покровителями дома.
«На самом деле культовое место пока никто не находил. Но Шушмор упорно называют „Бермудским треугольником Мещёры“, потому что там часто плутают или даже пропадают люди. В сети есть непроверенная информация, что в 50-60-х годах прошлого столетия здесь исчезла группа туристов. Что поделать: болотистые, гиблые места...»
Сначала мы смеемся, мол, да поняли мы, ни шага влево, ни шага вправо. Но постепенно наша бравада уменьшается: суровость водителя нещадно пробуждает в сердцах опасения.
«Чего смеетесь? Вон, один мужик зашел отсюда, а вышел в Рошале. Хотя зимой по парку далеко не уйти, как и не проехать на обычном легковом авто: слишком много снега, кочки и буераки. Расчищенную дорогу, по которой едем, называют местным БАМом».
Уже в кибитке мы превращаемся в боязливых детсадовцев, впечатленных сказками о «бабайке». Разговоры о животном мире подливают масла в огонь.
«Волк и медведь часто заходят на территорию парка. Все же помнят, что делать? Если волк — на дерево лезть, повыше желательно, ну, а если медведь — бежать или притвориться мертвым: он понюхает и уйдет. Помните, что они, если сильно голодные, будут сторожить. Вот в охотничьих хозяйствах Рязанской области разрешили отстрел, а у наших инспекторов оружия нет: на территории национального парка такие мероприятия запрещены. Только дубинки и электрошокеры».
Наш запуганный десант высаживается в лесу и сразу замирает на месте, задрав головы вверх и устремив взгляды к небу: облака здесь плывут в разные стороны. Киваем друг другу: да-да, это неспроста, ведь урочище Шушмор — аномальная зона. Ульяна просит всех помолчать и достает диктофон.
Проводник Виктор рассказывает:
«Очень много мифов: уфологи и журналисты тщательно поддерживают местные истории то о мигающих огоньках, то о силуэтах стариков. Пожалуй, самая объяснимая версия „аномальности“ Шушмора — что на болотах выделяется метан, газ, который сильно дурманит, если им надышаться. Потому в топях что угодно можно увидеть».
Пейзажи Шушмора несколько отличаются: здесь папоротники вырастают до одного метра, у деревьев — квадратные или треугольные стволы. Однако, краеведы говорят, что для болот это нормально. Мы подходим к руслу реки , где вдоль берега растет ольшаник, низину огибает ельник, а дальше идет сосна. Змей в этих краях весной-летом действительно много из-за большого количества влаги. Виктор ведет нас к ели, возраст которой, судя по ее необъятному стану, около ста пятидесяти лет. А еще мы видим небольшую черную, но редкую птицу — желну. Это очень кстати перед посещением музея природы «Мир птиц» на базе национального парка.
Р-р-раз, и мы уже на Плавучем озере, у берегов которого колеблются мшистые зеленые кочки. Их видно летом, и если на них попрыгать, они будут пружинить. По легенде, эта водяная подушка — заросшие илом короба, в которых захоронены тела бояр Кучковичей. Якобы они устроили заговор и убили Андрея Боголюбского в отместку за отцов, не поделивших земли. Бояр признали иудами, а земля предателей не принимает. Вот, сложив останки после казни в короба, и утопили их в озере. Считается, что в ночь на роковой день 29 июня на Плавучее не ходят: есть риск нехило испугаться протяжных стонов со дна.
Финальный пункт нашего трипа — река Клязьма. Городской водоем по определению хранит огромный пласт энергетики веков, но и без особых баек тут не обошлось. Никто не знает, куда на самом деле пропали золотые створки ворот , висевшие при въезде в город. Одна из версий гласит, что боявшиеся разграбления ханом Батыем местные жители решили их снять и утопить в Клязьме. Ворота были выполнены в технике огневого золочения, когда ртуть смешивают с золотом, и образуется специальный сплав, дающий при испарении позолоту. Так вдруг они до сих пор лежат под толщей вод?
Охмеленные целым днем свежего зимнего воздуха, мы возвращаемся домой во Владимир, как будто погуляв по мирам. Кончились рассказы провожатых, в голове и мыслях остались незабываемые впечатления от посещения близких, но таких необычных мест.
Фото Максима Амельченко
Источник: Kluch.media
