На одном тематическом форуме я встретил в комментариях утверждение, что читать Жюля Верна на «взрослую голову» тяжело. С этим я не согласился – как в детстве любил его романы, так и сейчас люблю. Самые любимые – «Вокруг света за восемьдесят дней» и «Пятнадцатилетний капитан». А вот уже «Дети капитана Гранта» - только телефильм (с Еременко), а «Двадцать тысяч лье под водой» и «Таинственный остров», увы, почему-то не зашли никак – ни в оригинале, ни в фильмах. Но бесспорно, они лидируют по популярности среди произведений великого французского романиста.
Но вот какая штука – вполне могло случится так, что наш отечественный читатель мог и не знать Жюля Верна, в том качестве что знает сейчас и всегда. Отношение к писателю могло быть совсем иным. Полагаю, многим известно, что изначально писатель, немало впечатливший Польским восстанием 1863 года, намеревался сделать капитана Немо поляком, борющимся с царизмом (строго говоря просто с русскими), и топящим русские же корабли.
К счастью, и для Жюля Верна, и для нас, российских читателей многих поколений, издатель Пьер-Жюль Этцель поставил жирный крест на этой преоригинальной затее. Этцель, исходя из политических и коммерческих интересов, а также просто исходя из здравого смысла, убедил автора обезличить главного героя. Так что в первом романе капитан Немо не имел национальности и намеков на происхождение.
Любопытный двойной стандарт французского романиста – навострившись проехаться по мрачному царизму, угнетавшему поляков, Жюль Верн скромно умалчивает о войне в Мексике 1861-1867 годов. Французская интервенция и оккупация Мексики, на паях с Испанией и Англией (ну куда же без нее) внезапно завершилась крепким и обидным пинком мексиканцев по напыщенной французской заднице, и гибелью мало в чем повинного французского ставленника императора Максимилиана. Но великие гуманисты капитан Немо и профессор Пьер Аронакс об этих событиях помалкивают – 150 лет прошло, но ничего не изменилось – это совсем другое, вы же понимаете.
А вот не так чтобы уж очень известный у нас роман Верна «Михаил Строгов» написанный чуть позже «Двадцати тысяч лье…» в печать все же пошел почти, как есть. Здесь у нас полностью про Россию. Этцель тяжело вздохнул, приняв рукопись от довольного Жюля Верна и пошел советоваться с русскими по поводу того, что дальше делать с этим сокровищем. В основном Этцель консультировался с самим Тургеневым – тот с пониманием отнесся к этому делу и дал рекомендации, благодаря которым Жюль Вен внес существенные правки в данный опус.
Полагаю, самую мякотку и уж совсем откровенную дичь по совету Тургенева Жюль Верн убрал, хотя весть роман представляет собой откровенный бред. Итак, Российская империя, вторая половина XIX века. Посланник царя (безымянного) Михаил Строгов, мчится в Сибирь предупредить иркутского губернатора – брата царя. Татары нападают на восточную Сибирь… Причем под «татарами» Жюль Верн разумеет народы Средней Азии – узбеков и таджиков. О существовании сибирских и казанских татар Верн по видимости не подозревал. Здесь Жюля Верна даже с Александром Дюма невозможно сравнивать – «история - это гвоздь, на который я вешаю свои романы», но тут у нас нет ни гвоздя, ни стены в которую он вбит.
На одну, пусть и развесистую, но довольно рядовую клюкву наш благожелательный читатель не обиделся. Роман «Михаил Строгов» был просто проигнорирован, да и сейчас довольно редко обсуждается. Но вот что интересно, вкупе с глуповатой идеей о поляке-борце капитане Немо это могло иметь самые плачевные последствия для популярности Жюля Верна в России. Выйди «Двадцать тысяч лье под водой» именно в такой редакции и Жюль Верн неминуемо считался бы и сейчас не просто русофобом, а еще и крайне глупым писателем. Причем, это бросило бы тень и на другие вполне безобидные его романы – тот же «Вокруг света за восемьдесят дней». Но благодаря мудрому издателю Пьеру-Жюлю Этцелю, мы до сих пор читаем и люби романы Жюля Верна.
