Глава 14.
Пришел домой Прохор еще до свету. Страшась, что осерчают родители, сперва он спустился к реке. Сбросив всю одежду, и стуча зубами от холода и пережитого ночью волнения, он отмыл с себя болотную грязь и застирал одёжу.
Во рту до сих пор горел вкус болотной ряски и торфа, в груди болело и дышать было трудно – всё внутри саднило и пекло. Отплевываясь и фыркая, Прохор отмывал с тела присохшую болотную ряску. Хоть и были ночи еще по-летнему теплы, но вода уже стыла.
Кое-как отмывшись, парень стал отстирывать рубаху и штаны. Осмотрев дедовы чоботы, Прохор расстроился – они все были пропитаны болотной грязью и заскорузли. Решив, что он их либо отмоет, либо уже выбросит, Прохор стал и их мыть в студеной речной воде.
На востоке за рекою появилась уже тонкая полоска зари, и парень заторопился воротиться поскорее домой, пока не проснулась матушка. Прокравшись снова огородами, он вошел во двор, где его встретил, радостно виляя хвостом, довольный Буян.
На сеновале было хорошо…. Свежее сухое сено хранило тепло, накопленное за жаркий день, и озябший Прохор скинул поскорее с себя мокрое платье, приладил его сушить на тонких жёрдочках, посреди развешенных сушиться березовых веников.
Чоботы, пошитые еще покойным дедом Прохора, после стирки в реке стали мягкими, но формы своей не потеряли. Набив их плотно сухой соломой, Прохор бережно поставил их на край покатой крыши сеновала, надеясь, что матушка или отец не заметят ни чоботов, ни его мокрой одёжи, и не догадаются о его ночной вылазке на болота…
Одевшись в сухое и зарывшись в тёплое сено, Прохор наконец согрелся. Завернувшись в рогожку, поданную ему матушкой на ночёвку на сене, он устало прикрыл глаза, прокручивая в голове произошедшие с ним этой ночью события.
Снова он так неуклюже вмешался в замыслы того таинственного молодца, и снова тот спас ему жизнь… Прохор ругал себя за нескладность и опрометчивость. Не подумал он, пробираясь по старой гати, что стоит быть готовым к нежданной встрече, ведь сами разбойники тоже по ней же ходят!
А вот незнакомец был к этому готов! Прохор задумался… За что же так жестоко мстит он разбойникам, откуда его диковинный лук, да и сам молодец кто же таков…
Предрассветная тьма еще не рассеялась, сено согревало усталое тело и сон уже обнимал Прохора, размывая образы прошедшей ночи… И вдруг одна ясная и острая, как матушкино веретено мысль пронзила его так, что он подскочил на мягком сене!
«Сеновал! Сеновал! – от этой мысли жаром вспыхнули щеки, - Он сказал мне: «Сиди на своём сеновале»! Так, стало быть, он наш, берёзовский! Знает он меня, и где живу знает! И он видал меня на сеновале!»
Сон пропал, как и не бывало. Прохор вскочил с сена, отворил окно в покатой крыше и уселся на край, свесив ноги. Думы его теперь не шли из головы. Кто же он, кто тот молодец? Кто из местных парней отважился на такое рискованное дело?
Прохор стал перебирать в голове всех деревенских парней или молодых мужиков. Встал, прошелся по сеновалу, пытаясь примерно представить рост незнакомца, и не смог. Тот всегда появлялся перед Прохором так, что разглядеть его хорошенько парню не удавалось. Двигался он бесшумно и пригнувшись, одежды его были такими, что и очертания фигуры в темноте было сложно определить – незнакомец почти сливался с ночною тьмой.
«И говорит он всегда таким тихим шёпотом, что я его еле и слышу! Это чтобы я его голос не опознал! Значит, мы с ним знакомы, я его знаю!»
Прохор вновь начал придумывать, кто бы из берёзовских парней мог оказаться незнакомцем. Парень вновь улегся на сено, и сам не заметил, как за раздумьями его сморил сон.
Разбудил его Федюнька:
- Проша, просыпайся, тебя батюшка кличет. Проша! – мальчик тряс брата за плечо и еле растолкал недавно только заснувшего парня.
- Ну что, Проша, поедем на заливные лужки, али как? – принимая из рук жены узелок со съестным, просил отец.
- Поедем, тятя, отчего не ехать, - ответил Прохор, а сам подумал, что успеет еще доспать в телеге, пока едут до лужков.
День выдался не жарким, по небу то и дело пробегали плотные облака. На них и смотрел Прохор, лежа на телеге позади понукающего лошадей отца. Ни о чём другом, кроме как о незнакомце, он не мог и вновь перебирал в голове всё мужицкое общество Берёзовки.
«Вот Матвейка Дорогов… Всегда первый в драку лезет… Нее, он пока сообразит, тугоумок…Не его это рук дело. Или Василий Окопников, тот разумный, серьёзный… А вот еще, лекаря Агафонова сын, Акимка! Ведь вот привели же тогда подводу обозную, да не абы куда, а на лекарев двор… Надо за Акимкой присмотреть, он парень смышлёный, мог бы такое замыслить», - так размышлял Прохор, провожая глазами проплывающие мимо верхушки сосен.
- Что задумался Проша, молчишь доро́гой? – спросил его отец, - Не захворал ли? Вон как щеки у тебя горят, жара не чуешь?
- Нет, тятя, не хворый я. Задумался просто, в небо засмотрелся. Облака пришли, надо сено скорее возить, как бы дожди не занялись.
- А и верно говоришь, я утром то же думал, - негромко ответил отец.
- Тять, а тять… А вот ты сам как мнишь, у нас в Берёзовке кто самый лихой парень, да самый смекалистый?
- Виш ты, о чем спрошаешь, - усмехнулся отец, - Как тебе и ответить, не знаю… А почто такой вопрос вдруг у тебя в думки запал?
- Да и сам не знаю… просто придумал, вот и спрошаю, - Прохор и сам уже пожалел, что спросил отца.
- Хмм, давай-ка поразмыслим. Ну, Окопникова Ивана сын, сметливый да в руках крепкий… И Кондрата Степанова сын, тоже мо́лодец справный, и головой не дурак, - рассуждал отец, чтобы скоротать дорогу.
- Девицу что ли с кем не поделил? Считаешься, кто первее? – спросил отец.
- Нет, тять, не девицу… Так спросил, поговорить просто, - Прохор уже не мог пересилить дремоту, зевая во весь рот.
- Ты, мил друг, ночью-то спал ли? – пригляделся отец, - Али бегал на гулянку с кем?
- Не бегал я, - покраснел Прохор, - Комары спать мешали, - тут он покраснел еще сильнее, потому что стыдился лгать отцу.
- Ну-ну, комары так комары, - усмехнулся отец, и больше не стал пытать сына об этом.
- Проша, я после Спаса уеду в артель. Одни останетесь, я надолго отлучусь. Так ты смотри, ночами не гуляй… Времена неспокойные теперь, мало ли. Ты и сам уж понял, разбойничают в округе лихие люди! Ты ведь чудом жив остался у обоза, а могло и по-другому обернуться. Мать бы не снесла такого горя… Ты уж сам не дитя, понимать должен.
Прохору стало стыдно… Что бы сказал отец, кабы узнал, где был и что делал его сын в эту самую ночь. И что всего несколько мгновений оставались до того, как не станет на свете Прохора Федотовича Житникова…
Опустил Прохор голову. Прав был тот незнакомец! Бездумно поступил Прохор, ни о ком не вспомнил, только о своей гордыне да зазнайстве. Чем он может тому молодцу помочь, ничего не умеючи, кроме как в дедовых чоботах по болоту, не чуя головы мотаться! Сам чуть голову не сложил, да по-глупому, и молодца того чуть не подвёл.
А случись разбойников не трое, а больше, как у Быковского обоза в ту ночь? Обоим бы им не жить – Прохор бы потонул в болоте, а парень бы выдал себя, его пытаясь спасти!
А о матушке и отце, о братьях малых он и не вспомнил, когда на болото шёл… Стыдно и совестно…
«Эка обуяла меня гордыня! Пойду в воскресенье к отцу Евстафию на исповедь, да пост сдержу до того времени, - думал Прохор, сидя позади отца на телеге, - И на гать старую ни ногой больше! Матушку с братьями беречь стану, как отец велит».
Снова и снова вспоминал он прошлую ночь, и теперь лучше осознавал, что могло с ним стрястись, если всё обернулось хоть бы чуть по-другому…
К вечеру Прохор еле на ногах стоял от усталости. Сложив привезенное сено на сеновал, он умылся и взял инструмент, чуть поправить двери в хлеву, пока матушка не позвала к столу.
Всё еще сердился он на себя, за опрометчивость и глупость, хмурил брови, погруженный в свои думы.
Неожиданно услыхал он голос у плетня и подняла голову:
- Бог помощь, Проша! – у плетня стояла Глаша Мельникова.
- Благодарствуйте на добром слове, - помня прошлый раз, когда его обсмеяли, Прохор вернулся к работе.
- А что же ты, Прохор, не ходишь теперь на вечорки в кузнецову избу? – Глаша просто так и не думала отстать, - Девки наши все глаза проглядели, тебя ожидают.
Прохор молчал и продолжал ладить дверь. Глафира, увидев, что парень и не глядит в её сторону, рассердилась и топнула ножкой.
Она специально пошла этой улицей от портнихи, которая шила им с матерью наряды, в надежде встретить Прохора. Недавно мать говорила ей, что лучше жениха для дочки и не желает, чем Прошка Житников! А Глаша и сама заскучала по парню, не видя его на деревенских вечорках да гулянках.
А мать еще и журила её:
- А ты Глашка, дура! Смотри, окрутит его другая, поумнее да порасторопнее тебя! На вечорки ты почто бегаешь, подолом трясти? Смотри, останешься в девках! Или за Гаврилу Окунева пойдешь? – смеялась мать, имея ввиду сына местного пастуха, горбатого Гаврилку.
Не дождавшись от Прохора ответа, Глаше ничего не осталось, кроме как сердито фыркнув отправиться домой. Сдвинув брови, она шла по улице, не отвечая на приветствия попадающих ей навстречу знакомцев.
От Автора:
Дорогие мои Читатели! Этот рассказ публикуется по две главы в день - в 7.00, и в 15.00 по времени города Екатеринбурга.
Прошу вас простить меня, главы стоят на отложенной публикации на указанное время, поэтому делать ссылки для перехода на каждую из глав я не успею, к сожалению. Как только будет свободная минутка- обязательно сделаю переход по ссылкам.
Проходите пожалуйста на Канал - там новые главы публикуются своевременно! Спасибо, за ваши 👍! Канал существует только благодаря вам!
Приятного чтения!