70 е годы, когда в Ухте (город в республике Коми) был очень популярен хоккей с мячом.
Ниночка проснулась от шума, доносившегося из прихожей. Она слышала неестественно громкий голос мужа, какую-то возню и ворчанье Розы, которая через несколько минут вошла в спальню к Ниночке. Было два часа ночи. Роза – одинокая, деревенская женщина, работавшая в их семье няней, стала помогать Ниночке по хозяйству, когда дети выросли. На Розе был байковый халат, надетый на ночную рубашку.
- Лексей Лексеич гостей привёл! – сказала она сердито. – Какие–то голодранцы. Пьяные. Может турнуть всех? – предложила она.
- Роза! – строго сказала Ниночка. – У нас гости! – и после небольшой паузы спросила. – Сколько их?
- Да цельный калидор! - махнула она рукой. – Они сперва на стадионе пили, потом Лексей Лексеич их в ресторане поил, вишь, не допили, домой привёл. Эх! А ещё главный геолог!
- Розалия! – металлическим голосом урезонила её Ниночка. - Ставь большой немецкий сервиз, шампанское охлади, - распоряжалась хозяйка, вставая с кровати. - Пироги, рыбу, буженину - всё на стол, - чеканила она команды и, вскоре, подключилась к авральной работе.
Гости расположились в холле, откуда до Ниночки доносились пьяные мужские голоса, хохот и неприличные словечки. Пахло молодыми потными телами, казармой. Алексей Алексеевич – высокий красавец, смеясь, рассказывал присутствующим свои охотничьи приключения и историю, как однажды он принял в тайге медведя за мужика в шубе.
- А я ему как треснул по ж…е! – с азартом повествовал хозяин.
- Кэс кё сэ ля ж..а, Алекс? – по-французски спросила мужа Ниночка, появившаяся на пороге. Все невольно повернулись на её голос. Перед гостями стояла прекрасная женщина в бархатном платье, жемчужном ожерелье, с браслетом на тонком запястье. Светлые волосы безупречно уложены, на ногах туфли на высоких каблуках.
- Ниночка, прости, - смутился Алексей Алексеевич. – Знакомься, это мои земляки, хоккеисты из Коврова. Мы с ребятами тихонечко посидим на кухне, - извиняющимся голосом попросил он.
- Гостей на кухне не принимают, – холодно блеснув глазами, сказала Ниночка. – Прошу к столу!
Широкий жест хозяйки открывал гостям путь в гостиную, на середине которой стоял огромный стол с белоснежной скатертью. Сверкала хрустальная люстра над ним. Сверкал фарфор, хрусталь, столовое серебро, Ниночкино ожерелье. Гости – провинциальные спортсмены, слегка смущённые, стали рассаживаться вокруг стола. Роза в красивом платье и переднике сновала между кухней и гостиной. На столе розовела буженина, масляно блестели в хрустальных салатниках солёные грузди, в вазочках сияла солнечная морошка. Появились овальные блюда с сёмгой, бутерброды с красной икрой. Разогретый в духовке, ароматно дышал пирог с мясом, разрезанный на большие куски.
- Не робейте, орлы! - Зычным голосом подбадривал хозяин гостей, которые с удивлением рассматривали серебряные приборы, накрахмаленные салфетки и изобилие на столе.
- Алёша, открой ребятам шампанское, - предложила Ниночка.
- Хоккеисты, - Алексей Алексеевич задумчивым взглядом окинул гостей. - И геологи, - добавил он, ткнув себя в грудь. - Компот не пьют! – закончил он с пафосом, щёлкнул пальцами, и тренер команды, коренастый мужчина средних лет, втащил в гостиную ящик водки. Гости стали открывать бутылки и разливать её в крохотные хрустальные рюмочки.
- Геологи из напёрстков не пьют! – продолжал протестовать хозяин, укоризненно посмотрев на супругу. Он достал из серванта хрустальный рог и победно потряс им над головой. – Вот наша посуда, с Родины, из Гуся-Хрустального!
Наполнили водкой рог до краёв и стали передавать его по кругу. Ниночка потчевала гостей пирогами и сёмгой, надеясь замедлить процесс опьянения хоккеистов. Богатырское здоровье хозяина било через край, и он не пьянел. Расспрашивал молодёжь о родном городе, каялся, что давно не бывал в отчем доме, пел песню «С чего начинается Родина?», аккомпанируя себе на пианино. Он уговаривал выпить второго тренера команды, немолодого человека, который, ссылаясь на плохое самочувствие, отказывал настойчивым просьбам хозяина.
- Дело в том, - не без ехидства вставила Ниночка. - Что у геологов есть ещё одно правило, кроме тех, о которых вы уже слышали. Оно гласит: напился сам – напои соседа!
Алексей Алексеевич громко рассмеялся, обнял жену, сидящую рядом. Оба тренера как по команде вскочили, и коренастый торжественно предложил тост за хозяйку этого гостеприимного дома. Гости нестройно поднялись, выпили, и застолье продолжалось. Ниночка с любезной улыбкой прослушала комментарий к сегодняшнему матчу от непьющего тренера Виктора Степановича, который с нескрываемым восхищением говорил об Ухте и людях, встретившихся здесь.
В прихожей зазвонил телефон, Роза сняла трубку и позвала к аппарату хозяина. Алексей Алексеевич вернулся совершенно протрезвевший и тихо сказал жене:
- Нина! На буровой авария, вертолёт будет через два часа.
Он сделал несколько звонков, и всё пришло в движение. Приехал автобус за хоккеистами. Шофёр и Роза таскали гостей к автобусу как раненых с поля боя. Ниночка помогала парням одеваться. Тренера наперебой просили прощения за беспокойство, целовали руки ей и Розе, говорили то «мерси», то «бонжур», потом на прощанье «ауфвидерзеен», и в доме наступила тишина.
На следующий день, возвращаясь из гастронома, Роза рассказывала своей приятельнице:
- Две хрустальных рюмки, тарелку из сервиза - вдребезги. Говорила ведь Ниночке, есть мол, посуда попроще, так нет же – подавай большой немецкий сервиз!
Приятельница с любопытством слушала о жизни известных в Ухте людей.
- Ниночка то, небось, не рада была гостям? – задала она провокационный вопрос Розе.
- Да уж, характерная дамочка, одно слово – из дворян! Студенты её как огня боятся – строга! Ну, а, чтобы против мужа что сказать, ни-ни! Так, что рад – не рад, а говори: милости просим!
- Алексей Алексеевич неужели со всеми запросто? – продолжала разведывать Розина товарка.
- А он и сам простой! Должность – вона, - Роза посмотрела на небо. - Каждый день из самой Москвы звонят, советуются. А он простой, вся душа нараспашку. Ты Петруху – слесаря из нашего ЖЭКА, знаешь ли? Его повысили, он теперь старший слесарь и к нему без заявления ни-ни, даже не думай. А Лексей Лексеич - светлая голова, красавец и вроде не понимает, что он начальство. Как говорится: дай Бог тому честь, кто сумеет её снесть.
- Ну, ни скажи, сразу видно, что начальство, - возразила товарка. – На «Волге» ездит, не на «Жигулях», как другие.
Роза надолго замолчала, а потом продолжила устало:
- Да, не бедные люди. Так ведь, хочешь, есть калачи – не сиди на печи! Ладно, хозяин – всю жизнь на работе и день и ночь. А моя дворяночка – то. На даче всё лето вкалывает, и руки у неё хоть и с маникюром, а злотые: и шьёт, и вяжет. А грибы, ягоды пойдут - всей семьёй в лес. Так-то! - Роза горестно вздохнула. - Я сейчас борщ сварю и покемарю часок, а у Ниночки сегодня три лекции. Что она, сердешная, после такой-то ночи своим студентам наговорит?
Вечером во дворе дома Ниночку остановила соседка по подъезду.
- Что у вас за шум был всю ночь? - поинтересовалась она.
- У нас были гости - земляки Алексея Алексеевича, хоккейная команда из Владимирской области с тренерами и запасными игроками, - пояснила соседке уставшая Ниночка.
- Но это же двадцать человек! – изумилась соседка.
- Двадцать пять, - уточнила Ниночка. - Вы уж простите нас за беспокойство, земляки – это святое! – дополнила она, улыбнувшись, и заторопилась домой.
© Елена Шилова
2011 год, июнь
- Маленькая повесть о первой и последней любви "Свадьба"
