Отвлечёмся ненадолго от знаменательных дат и выдающихся людей, повлиявших на ход истории. Помните эти строки Владимира Маяковского?
Единица!
Кому она нужна?!
Голос единицы
тоньше писка.
В этой заметке мы попробуем-таки расслышать этот писк сквозь гул исторических событий и посмотреть на простого работягу тех лет в Русской Америке поверх галереи замечательных личностей. Жизнь обыкновенных людей той эпохи не менее интересна, ведь мы тоже ими являемся, только спустя каких-то 150-200 лет.
Далёкая американская земля манила к себе множество охотников, искателей приключений и авантюристов, желающих быстро разбогатеть, несмотря на смертельный риск опасных плаваний к негостеприимным берегам. Постройка и снаряжение корабля удовольствие не из дешёвых, этот процесс брал на себя богатый купец или целое общество в складчину. По общему правилу, после уплаты 1/10 добычи в казну, половина промысла доставалась инвестору, а вторая делилась между остальными. Каждый, кому посчастливилось вернуться, получал свою долю добытой пушнины и волен был распоряжаться ею по своему усмотрению.
Эта система просуществовала до 1802 года, когда уже основанная к тому времени Российско-Американская компания (РАК) решила поменять правила игры. С этого года натуральные выплаты работникам прекращались и заменялись на денежные, по фиксированным ценам на меха, установленным руководством компании.
Нетрудно догадаться, что это были за цены. За морского бобра компания стала платить работнику 50 рублей, в то время как, получая на руки натурой, он мог бы продать его в Охотске за 75 рублей, а на китайской границе, куда шел основной поток мехов – 100 рублей. Таким образом, доходы простых людей снизились как минимум в 1,5 раза. Тем не менее, работник оставался как бы «в доле», хотя доля эта значительно усохла.
Эта «сдельно-премиальная» форма оплаты, когда работник вроде бы заинтересован в конечном результате, но получает гроши, просуществовала до 1818 года. Правитель Гагемейстер, сменивший Баранова, окончательно упразднил эти остатки былой вольницы, установив твердые денежные оклады всем служащим. С тех пор Российско-Американская компания окончательно превратилась в бюрократическую структуру со своим штатным расписанием, советом директоров, эффективными менеджерами и прочими атрибутами, хорошо известными в наше время.
Основной массе работников был установлен оклад 350 рублей в год, или около 30 в месяц, а для отдельных мастеров – 400 рублей в год. Для сравнения: оплата труда главного правителя составляла 30 000, его заместителя – 12 000, доктор – 6 000, а замещающий должность учителя – 1000 рублей в год.
Оценить эти суммы достаточно сложно, тем более что до 1849 года в нашей стране все цены были выражены как бы в двух валютах: рубль серебром и рубль ассигнациями, относящимися друг к другу как 1 к 3,5. (Приведенные выше оклады служащих выражены в ассигнациях). Не будем заморачиваться цифрами, заметим лишь, что основной продукт питания - хлеб был относительно дешев, а вот мясо было дорогое и малодоступное рабочему человеку. При зарплате в 350 рублей (100 рублей серебром) в год и при наличии семьи рабочий человек того времени был далеко не богат, одним словом, пролетариат.
Российско-Американская компания имела право нанимать на работу «во всех губерниях Российской империи для мореплавания, промыслов и заведений всякаго состояния людей свободных и неподозрительных». В первоначальных Правилах также дозволялось принимать на работу и крепостных: «помещичьих же крестьян и дворовых людей нанимать компании не иначе, как с дозволения их помещиков», но потом эта фраза была убрана из документов. Компания была обязана брать на себя все налоги работников: «за всех платить ей, куда следует, подати и повинности», правда, уже в Уставе от 1844 года, появилась небольшая приписка мелким шрифтом «ставя им таковые платежи в расчет», что означает вычет этих сумм из зарплаты.
Тем не менее, раз было предложение, значит был и спрос на такие вакансии в Америку. «Почему бы и нет?», - думал потенциальный работник, прочитав объявление о найме, тем более что налоги за тебя платят, жильём обеспечивают, кормят, гарантируют бесплатную медицинскую помощь, и вроде как денег можно заработать. Он шел в свою управу, получал паспорт, подписывал контракт и плыл к далёким берегам русских колоний в Америке.
На время следования до Аляски Компания открывала рабочему кредит на время дороги, и, таким образом, «многие приходящие из России обыкновенно бывают задолжены от 400 до 700 рублей», - пишет Правитель новоархангельской конторы Кирилл Хлебников. В счет долгов Компания удерживала 1/3 заработка, поэтому рабочий при средней зарплате 30 рублей в месяц, на руки получал 20, и из 7 лет службы примерно половину срока продолжал гасить долги своему работодателю.
Прошло то время, когда основную массу русских людей составляли вольные охотники за пушным зверем, теперь эту работу выполняли аборигены, а наш рабочий класс делал то, что умел: рубил лес, строил дома и корабли, работал в мастерских и по очереди нёс охранную службу от индейцев-колошей или колюжей.
Поначалу соседство с воинственными племенами было действительно напряжённым: «Мы всегда находились как бы в блокаде, всегда подвергались опасности», - докладывает правитель Аляски Семён Яновский в 1819 году, - «они всегда нас караулили: около крепости, в лесу и везде, где только посылались наши люди в работу, всегда надо было ходить везде с ружьями. Летом даже не смели выйти из крепости без оружий. Каждый почти человек, шедший за водой или в огород, подвергал жизнь свою опасности».
Затем, начиная с 20-х годов, индейцам разрешили поселиться возле крепости и обстановка стала спокойнее, завязались тесные связи от торговых до половых: «Соседи наши Колюжи, привыкшие теперь к Русским, и сделавшиеся дружелюбнее, постоянно снабжают рынок рыбою, черепокожными животными, дичью, а летом — ягодами, кореньями и т.п.», - уверяет правитель колоний Фердинанд Врангель, - «мы можем с уверенностию сказать, что нам теперь нечего опасаться Колюжей».
Об отношениях с индейцами более подробно в рассказе «Русский оккупант» и индейцы Аляски».
Климат на Аляске был, да и сейчас есть, мягко говоря, непривычен для русского человека. «Беспросветная мрачность, мелкий дождь и сырость воздуха есть обыкновенное явление атмосферы», - вспоминает Кирилл Хлебников, - «Господствующая погода есть пасмурность и дождь, т.е. круглый год осень». «Житель Ново-Архангельска есть род амфибии; он погружен всем телом не только в массу воздуха, как прочие люди, но и в паровую холодную ванну, которая и для туземцев, привыкших к подобному образу жизни, небезвредна, а тем более для Европейцев», - отмечает в своём отчете за 1851-1859 гг. доктор З. Говорливый, - «этим обстоятельством объясняется, почему новоприехавшие из России, первые два года постоянно служат достоянием больницы».
Продолжительность рабочего дня была установлена 10 часов. «Компания имеет полное право от вас требовать усердия и прилежания в компанейских работах, - предписывает рабочим Правитель Фердинанд Врангель в 1833 году, - «я требую от вас и приказываю вам, чтобы аккуратно являлись на работу в летнее время в 6 часов утра, работая до 6 вечера и отдыхая в средине дня от 11 до 1 часа, а в прочее время года работать от зари до зари, отдыхая один час в средине дня». Для тех времён это было довольно гуманно: «Компания требует от вас весьма немного и, кроме колоний, нигде в целом свете вы не увидите, чтобы рабочий человек работал только 10 часов летом, а зимою еще менее. Вы должны чувствовать эту льготу и тем с большим усердием исполнять то, что от вас требуется».
Тяжелый труд в сыром климате отчасти скрашивался наличием большого числа нерабочих праздничных дней, которых в Российской империи было гораздо больше, чем теперь. «Нельзя утверждать, что был избыток работы, потому что время от времени было много выходных», - вспоминает кузнец Ахлунд, родом из Финляндии, - «Это связано с тем, что нам разрешили соблюдать все праздники по русскому календарю». Так, например, в год продажи Аляски (1867) таких дней было 41 и плюс ещё нерабочие воскресенья.
Питался рабочий класс бесплатно один раз в день в обед на общей кухне. «По принятому порядку все компанейские служители получают пищу из общественнаго котла. В общем котле, большею частию, варится солёная рыба, солонина же даётся только по праздникам», - сообщает ревизор РАК Павел Головин, - «должно сознаться, что я редко пробовал щи или похлёбку такого дурного вкуса».
Кроме обеда рабочие бесплатно получали от компании 1,5 пуда муки в месяц (около 25 килограмм). На практике им выдавался уже печёный хлеб, и этого вполне хватало: «Хлебных денег получают они 7,50 рублей в месяц и по общему отзыву этого достаточно, некоторые даже не съедают хлеба на всю положенную сумму» - докладывает ревизор Сергей Костливцев.
Но помимо обеда людям необходим ещё завтрак и ужин. «Все без исключения покупают чай и сахар, чтобы иметь возможность позавтракать», - пишет ревизор Головин, - «всякий, проработавший день под дождём нуждается вечером в тёплой пище, оттого и в казарме с утра до ночи во всех печах греются котелки, чайники и горшки».
Гораздо хуже было с одеждой. О ситуации объективно докладывал правительственный ревизор Сергей Костливцев: «Цена вехняго суконнаго платья (бушлат с брюками) стоит от 20 до 30 рублей, а сапоги 10 рублей, едва достанет у рабочего жалованья, чтобы одеться, не считая рубашек, исподняго платья, рукавиц, шапки, которые также надо купить».
Свой скудный заработок рабочие тратили в компанейских лавках (других не было) на продукты и одежду, средняя наценка на которые доходила до 77%. Удивительно, как при зарплате 30 рублей в месяц вообще можно было что-то сэкономить и вернуться на Родину с деньгами.
Бонусом за тяжелый труд и как средство профилактики служило угощение ромом за счет компании. «Ром, заменяющий здесь водку, выдаётся служащим по 8 чарок в год». Кроме этого, в качестве премии чарка спиртного выдавалась после тяжелых работ в ненастное время. А так как тяжелые работы и ненастное время были круглый год, то «в сущности служители получают по 1-2 чарки в неделю». Но свободная продажа рабочим рома за деньги была запрещена и производилась «не иначе как по запискам их ближайших начальников». Кстати, чарка это мера объёма жидкости – 123 мл, или половина современного гранёного стакана.
Скопление в небольшом Ново-Архангельске нескольких сот молодых, здоровых и холостых мужчин создавало определенную напряженность на половом фронте. «На человека, приезжающего сюда с европейскими понятиями о приличии и нравственности, не может сделать приятного впечатления состояние нравов, которое он здесь находит», - мягко и уклончиво говорит об этой ситуации адмирал Фёдор Литке.
Но тут на помощь нашим мужикам пришли окрестные индейцы и проблема была благополучно решена. Предприимчивые колоши помимо своих промыслов поставляли в Ново-Архангельск и своих женщин. Одно неудобство - эти связи способствовали распространению сифилиса, и колониальному начальству пришлось принимать меры.
«Одно время сифилитическая болезнь в такой степени развилась между рабочими и солдатами в Ново-Архангельске, что нынешний главный правитель должен был прибегнуть к насильственным мерам. Уничтожив разом все шалаши, построенные близ порта, как на морском берегу, так и в лесу, в которых тайно происходил разврат, он дал средство устроить близ Лебяжьего озера особое помещение, над которым учредил надзор», - докладывает, по сути, о публичном доме на Аляске правительственный ревизор Павел Головин в 1860 году.
Индейские женщины, «обращающиеся в непотребстве» проходили обязательный медицинский осмотр, и в случае обнаружения болезни принудительно лечились в больнице. Поначалу они сбегали от доктора в лес, но главный правитель объявил, «что всякой женщине, сбежавшей из лазарета, выбреют половину головы, что у колошей считается величайшим срамом. Видя наконец пользу, приносимую лечением, они покорились, и теперь не только не бегают из больницы, но сами являются просить медицинского пособия».
С мужиками поступали проще: они также подвергались принудительному лечению, но время, проведенное в больнице по причине венерической болезни, не оплачивалось и хлебный паёк не выдавался, как-то тоскливо было сифилитику в Америке. Впрочем, был-таки способ избежать заражения: взять на содержание временную жену у индейцев, но это стоит почти месячный оклад рабочего. «Содержание колошенок обходится сравнительно дорого - от 25 до 30 рублей ассигнациями в месяц, а это доступно не всякому», - сообщает любопытным потомкам ревизор Павел Головин.
Вот такая непростая жизнь была на Аляске у нашего соотечественника. Рабочий класс, составляя самое многочисленное сословие в Русской Америке, был, по сути, временным населением колоний, или по-современному вахтовиками. Практически каждый прибывший в наши американские владения человек стремился поскорей вернуться на Родину подальше от негостеприимной земли, из этой сырой казармы, рыбной похлёбки и прочих радостей американской жизни.
Правда, Российско-американская компания давала право всем работникам продлевать контракт и потом на старости лет предоставляла землю, пенсию и всё необходимое на заведение хозяйства. «Каждый изъявляющий желание водвориться на жительство в колониях получает от Компании всё необходимое для первоначального обзаведения хозяйством, натурою или деньгами от 500 до 1000 рублей ассигнациями единовременно и, сверх того, назначаются таковым пенсии», - сообщает Сергей Костливцев, - «они пользуются совершенной свободою и никаких повинностей в отношении Правительства и Компании не несут». Для Российской Империи тех лет это было очень даже неплохо.
Но, видимо, условия жизни на Аляске были настолько неподходящие для нашего человека, что воспользовались этим немногие, только те, кто там обзавёлся семьёй и которых в России ничего не держало. Таких постоянных жителей колоний русского происхождения насчитывалось в 1860 году всего 113 человек, что ничтожно мало для такой территории.
Смотришь на эти цифры и снова вспоминаешь Маяковского:
Единица - вздор,
единица - ноль...
Представьте автобус в час пик – это будет всё постоянное русское население Америки тех лет. Впоследствии это стало одной из основных причин продажи Аляски американцам.
Друзья! Если у Вас есть интерес к увлекательной истории Русской Америки, то приглашаю почитать другие публикации этого канала:
«Русский оккупант» и индейцы Аляски» - рассказ о роли Александра Баранова и русской администрации в преобразовании Американского края.
«Русский оккупант» на Алеутских островах» - узнаем немного о жизни алеутов в составе Российской Империи.
«Дикий Запад по-русски» - поговорим о непростых взаимоотношениях русских с индейцами на Аляске.
«Юнона и Авось»: дипломатия канонерок» - малоизвестный поход двух кораблей. Это вовсе не про любовь.
«Юнона и Авось»: жизнь и смерть Николая Резанова» - познакомимся с камергером Резановым, человеком многогранным и неоднозначным.
«Последний рубеж» - перенесёмся в русскую Калифорнию на экскурсию в Форт Росс.
«Париж на Тихом океане» - побродим немного по столице Русской Америки Новоархангельску.
«Русский конкистадор» - рассказ про удивительного человека, основателя Русской Америки Александра Баранова.
«Пенсии в Российской Империи» - бросим беглый взгляд на пенсионную систему нашей страны в XIX веке.
