Во время подавления в Китае так называемого Ихэтуаньского восстания (больше известного как Боксерское), при штурме фортов Таку на реке Пейхо, союзными войсками России, Англии, Франции, Германии и Японии в ночь на 4 июня 1900 года отрядом английских моряков под командованием лейтенанта Роджера Кийза были захвачены четыре китайских миноносца: «Хай-Лун», «Хай-Цзин», «Хай-Си» и «Хай-Хуа». Китайские экипажи сопротивлялись слабо, и после гибели в перестрелке командира миноносца «Хай-Хуа» («Hai-Hoah») и нескольких китайских матросов, предпочли сдаться. По взаимному соглашению начальников союзных эскадр эти корабли решено было поделить между странами-участницами коалиции. В результате «Хай-Лун» достался Англии, «Хай-Цзин» — Германии и «Хай-Си» — Франции, а «Хай-Хуа» (зав. № 611, наименование предположительно переводится как «Морской цветок») — России, став, по сути, первым русским «истребителем» (эскадренным миноносцем) на Дальнем Востоке.
Этот миноносец в 1897 году в числе четырех однотипных кораблей был заказан китайским правительством германской судостроительной фирме «Ф. Шихау». Контрактом предусматривалась очень высокая скорость хода — 30 уз., и фирма оказалась на высоте: в 1898 году на испытаниях китайские миноносцы с запасом угля 67 т развили скорость 33,6 уз, а в случае уменьшения запасов угля до 25 т, по расчетам германских специалистов, скорость достигла бы 35,2 уз. Разумеется, к таким цифрам следует относиться крайне осторожно, понимая, что испытания проводились при самом благоприятном состоянии как моря, так и машинно-котельной установки миноносца и при колоссальном напряжении сил машинной команды.
Три миноносца: «Хай-Лун», «ХайЦзин» и «Хай-Си» — были переданы Китаю в 1898 году, а четвертый, «ХайХуа» — уже в 1899 году, причем в китайские воды они проследовали своим ходом. И, наконец, в 1900 году, как раз к началу Ихэтуаньского восстания, вся четверка собралась в Таку, что и определило дальнейшую судьбу кораблей.
Доставшийся России миноносец «Хай-Хуа» под временным наименованием «Таку» (союзники своим миноносцам присвоили такие же наименования) с временным составом офицеров и команды 14 июня начал кампанию. В его задачи входило поддержание наряду с другими мелкими судами постоянного сообщения между Таку и Порт-Артуром. Одновременно с этим командующий морскими силами в Тихом океане вице-адмирал Е. И. Алексеев составил на имя управляющего Морским министерством докладную записку, в которой говорилось: «… Прошу Ваше превосходительство исходатайствовать высочайшее повеление о зачислении доставшегося нам миноносца в списки судов флота и наименовании его именем убитого лейтенанта Буракова…».
В следующей телеграмме от 24 июня 1900 года Е. И. Алексеев повторил свою просьбу и сообщил некоторые данные о захваченном миноносце. Согласно телеграмме, миноносец «был построен на заводе Шихау в Эльбинге и спущен на воду в 1898 году».
Его основные кораблестроительные элементы, согласно той же телеграмме, выглядели следующим образом: «длина… 193' 9" (59,06 м), ширина… 21' 0" (6,4 м), углубление… 10' 0" (3,05 м, очевидно, высота борта — Авт.); водоизмещение … 280 т; две машины по 3000 индикаторных сил каждая».
Что касается скорости миноносца, то в телеграмме Е. И. Алексеева она была указана в 33,6 уз, но после этого стоял знак вопроса.
По представлению этого ходатайства на «высочайшее воззрение» император Николай II 3 июля повелел «обождать пока» с зачислением этого миноносца в списки флота, о чем и было сообщено вице-адмиралу Е. И. Алексееву. Одновременно ему разрешалось «пользоваться» этим миноносцем, «прикомандировав его к одному из больших судов».
В ходе первых же плаваний выяснилось, что для приведения «Таку»
«в надлежащее состояние» требуется значительный ремонт, для производства которого многие детали пришлось бы заказывать на заводе «Ф. Шихау», где строился миноносец.
Вице-адмирал Е. И. Алексеев, желая избегнуть излишних затрат по ремонту, телеграммой от 2 сентября вновь поднял вопрос о зачислении корабля в списки судов флота, на что ему предложили «руководствоваться сообщенным ранее высочайшим повелением», что же касается ремонта миноносца, то в случае «если ремонт этот вызывает особые расходы», оставить корабль «в гавани разоруженным». В результате миноносец «Таку» 12 ноября окончил кампанию в Порт-Артуре.
После окончания военных действий в Печелийской провинции и вывода оттуда русских войск Главный штаб обратился в Морское министерство с целью выяснить, что именно оно считает военными трофеями и как предполагает поступить с ними в будущем.
27 ноября начальник Главного морского штаба вице-адмирал Ф. К. Авелан обратился к начальнику Главного штаба генералу В. В. Сахарову со следующим письмом:
«Прежде окончательного ре- шения о включении в списки судов флота китайского миноносца, взятого в Таку,... прошу... уведомить, решено ли считать военное имущество, захваченное в китайских арсеналах и складах... при занятии Манджурии и Печелийс - кой провинции военными трофеями, наравне с трофеями, взятыми с боя в сражении с китайцами, и предположительно ли возвратить эти предметы китайцам при умиротворении края».
В ответ В. В. Сахаров сообщил, что руководящим основанием для реше- ния вопроса о военном имуществе служит резолюция императора Николая II от 4 сентября на телеграмме вице-адмирала Е. И. Алексеева «Распоряжения об отдаче двух третей количества взятых орудий — относилось только до тех, которые были взяты нами в Тянь-Цзине. Поэтому остальные орудия в других местах принадлежат всецело нам». На основании этого Военное министерство 10 сентября направило на имя вице-адмирала Е. И. Алексеева телеграмму, в которой говорилось: «Если другие державы вывозят трофеи, то и Вы не считайте обязанным предоставить решение вопроса о русских трофеях фельдмаршалу Вальдерзее, а рас- порядитесь ими по Вашему усмотрению…». После этого миноносец «Таку» окончательно отошел к России.
Приказом по Главному морскому штабу № 26 от 27 января 1901 года взятый при штурме фортов Таку китай- ский миноносец под наименованием «Лейтенант Бураков» зачислили в списки флота, а приказом от 17 февраля — в 3 ранг судов флота и в Сибирский флотский экипаж.
Сразу же по зачислении миноносца «Лейтенант Бураков» в списки флота вице-адмирал Е. И. Алексеев обратил - ся в Морское министерство, сообщив, что на корабле необходимо переменить котельные трубки, так как «без перемены трубок миноносец не пригоден, как боевое судно», и предлагал после перемены трубок в котлах «назначить эскадренный миноносец “Лейтенант Бураков” учебным».
Что касается артиллерийского вооружения миноносца, состоявшего из шести 47-мм короткоствольных (длиной 35 калибров, требовавших и укороченную гильзу) пушек Гочкиса германского производства, то первоначально его решили не менять, так как для него имелся «достаточный запас патронов». Минное вооружение, состоявшее также из применявшихся в германском флоте мин (торпед) Шварцкопфа, калибром 356-мм, предполагалось заменить на применявшиеся в русском флоте «17-футовые» минные аппараты для мин Уайтхеда калибром 381-мм. Временно, для учебных целей Е. И. Алексеев предполагал поставить один из минных аппаратов, снятых с какого-нибудь номерного миноносца.
Вопрос о перевооружении миноносца «Лейтенант Бураков» решался в Морском техническом комитете (МТК).
24 июля 1902 года МТК обратился в Главный морской штаб, предложив заказать и выслать в Порт-Артур два совковых минных аппарата, воздухонагнетательный насос, мин-балку, прицелы и т. п.
Все работы по перевооружению, (в том числе и прокладку минного рельсового пути на палубе миноносца), по мнению МТК, должны были выполнить в мастерских Порт-Артура.
Но уже 2 августа 1902 года управляющий Морским министерством принял решение отложить «до второй половины будущего года» все вопросы, связанные с перевооружением миноносца, учитывая, что «в настоящее время не предвидится свободных сумм, из которых можно было бы уделить около 40 тыс. руб. на минное перевооружение и снабжение миноносца …».
25 июля 1903 года главный инспектор минного дела вице-адмирал К. С. Остелецкий препроводил в кораблестроительный отдел МТК отношение и. д. главного минера Порт-Артура от 16 июля того же года, в котором предлагались некоторые переделки на миноносце, в связи с установкой на нем носового «17-футового» торпедного аппарата. Дело в том, что из-за большей длины 381-мм аппарата по сравнению с 356-мм он не помещался между камбузной рубкой и первой дымовой трубой. Поэтому предлагалось «перенести камбуз в корму миноносца» или устроить «нишу в камбузе для кормовой части аппарата».
В свою очередь, главный инспектор кораблестроения Н. Е. Кутейников предложил камбузную рубку «переставить поперек судна, благодаря чему она займет меньше места по диаметральной плоскости и будет меньше, чем ниша, стеснять действия носового минного аппарата».
В итоге все же в камбузной рубке сделали нишу для минного аппарата. В известном издании «Русско-японская война 1904–1905 гг. Работа исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904–1905 гг. при Морском Генеральном Штабе», говорится, что «… из Петербурга ... выписан был минный аппарат на миноносец «Лейтенант Бураков», на который был временно установлен один из аппаратов с достраивающегося миноносца «Статный».
Что касается артиллерийского вооружения миноносца, то известно, что
в мае 1904 года, согласно приказу адмирала Е. И. Алексеева, миноносец «Лейтенант Бураков» должен был передать крепости пять 47-мм орудий и что адмирал В. К. Витгефт характеризовал миноносец как «наиболее ходкий и менее ценный по боевым качествам».
К началу Русско-японской войны 1904–1905 годов эскадренный миноносец «Лейтенант Бураков» числился флагманским кораблем 2-го отряда миноносцев, куда входили главным образом миноносцы типа «Сокол», заметно уступавшие флагману как по водоизмещению, главным размерениям, так и по скорости хода. «Лейтенант Бураков» мог свободно держать 28-узловой ход в течение 8 ч.
Свое боевое крещение миноносец получил 12 февраля 1904 года, когда отряд, куда входил «Лейтенант Бураков», был обстрелян под Порт-Артуром своими же береговыми батареями.
Необходимость сообщить находившемуся в то время уже в Мукдене главнокомандующему Е. И. Алексееву сведения о готовности
1-й Тихоокеанской эскадры к прорыву во Владивосток, назначенному на
10 июня 1904 года, заставила рискнуть и послать самый быстроходный миноносец эскадры.
2 июня «Лейтенант Бураков» под командой лейтенанта С. С. Долгобородова вышел из Голубиной бухты к местечку Тауэр Хилл — в 25 милях южнее Инкоу. На нем находились лейтенант В. И. Лепко и капитан генерального штаба Одинцев, которые везли телеграммы на имя главнокомандующего. Этот первый прорыв блокады Порт-Артура оказался удачным. 4 июня миноносец вернулся обратно, доставив лейтенанта
В. И. Лепко с телеграммой на имя генерала А. М. Стесселя.
Второй раз блокаду удалось прорвать 15 июня. Под командой лейтенанта С. С. Долгобородова «Лейтенант Бураков» в 8 ч вечера покинул Малую Голубиную бухту. На борту находились лейтенант В. И. Лепко для отправки телеграмм, а также князь Урусов и князь Гантимуров с донесениями главнокомандующему. В случае занятия Тауэр Хилла миноносец должен был идти в Инкоу.
В начале перехода погода стояла довольно ветреная, но постепенно ветер стих и пошел дождь. В 4 ч утра 16 июня миноносец прибыл в Тауэр Хилл, где стал на якорь. За время перехода ничего подозрительного в море замечено не было, навстречу миноносцу попалось только несколько китайских джонок.
Высадившись на берег, офицеры в сопровождении китайского переводчика обошли все фанзы в ближайшей деревне, но они оказались покинутыми, скарб был брошен. Решив, что этот район оставлен русскими войсками, они через час вернулись на миноносец, после чего «Лейтенант Бураков» снялся с якоря и направился в Инкоу.
Из-за сильного тумана весь путь миноносец шел «по счислению». Подойдя к бару р. Ляохе, «Лейтенант Бураков» уменьшил скорость и далее пошел «по лоту». Через некоторое время миноносец сильно прижало к мели, и только действуя машинами он смог с нее сойти. Продолжать путь вследствие сильного тумана становилось рискованным, и командир принял решение стать на якорь, а командированных офицеров дальше отправить на шлюпке. Гребцам было приказано взять оружие. Однако
к 2 ч дня погода несколько улучшилась. Определив свое место, миноносец снялся с якоря и в четвертом часу стал у форта в ожидании лоцмана. Прибывший только в 6 ч вечера лоцман провел миноносец в реку, «где он и стал против лодки “Сивуч”», находившейся здесь с начала войны.
В ночь на 17 июня пришла телеграмма из Мукдена. Главнокомандующий запрашивал, когда миноносец сможет уйти обратно в Порт-Артур. Так как после посадки на мель при входе в реку холодильники (конденсаторы) миноносца засорились и требовали полной чистки, командир ответил, что он будет готов к выходу только 18-го вечером.
В 3 ч дня 18 июня в Инкоу прибыл капитан 2 ранга С. А. Поликарпов, доставивший секретные бумаги от главнокомандующего. В этот же день из Чифу от русского консула поступила телеграмма, предупреждающая командира миноносца, что в Чифу уже известно о прорыве «Лейтенанта Буракова», и японцы, по всей вероятности, на обратном пути будут охотиться за ним...
© Н. Н. Афонин
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №50/2008
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
