В июне 1471 года от Москвы, Твери, Пскова в сторону Господина Великого Новгорода двинулось несколько ратей. Одновременно двинулись войска и Вятки и Великого Устюга, шедшие к двинским землям Новгорода. Руководил операцией Иван III, к ней он привлёк союзников - великого князя Тверского Михаила Борисовича, чьи два воеводы возглавили тверское войско, и Псков, войско которого двинулось к Новгороду с юго-запада, видимо, не без удовольствия громя по дороге новгородские деревни и сёла.
Сам великий князь с частью войск дошёл до Яжелбиц и там разбил свой лагерь. Причиной столь масштабного похода стал "мятеж" части новгородского боярства, включая нескольких посадников и тысяцких, а также житьих и чёрных людей. Одним из предводителей мятежников был посадник Дмитрий Исаков Борецкий, о котором теперь знают, пожалуй, только историки, в отличие от его матери Марфы "посадницы", чей якобы дом - развалины, конечно - ещё в XIX веке романтики показывали гостям города. (Правда, дом, как установил В.Л. Янин, оказался построенным почти на 150 лет позже, и был вовсе неромантичным государевым кружечным двором, попросту - кабаком).
Мятеж части новгородских граждан заключался в том, что они задумали отдаться под власть литовского великого князя (и одновременно польского короля) Казимира, пересылались с ним по этому поводу письмами, однако вече новгородское не смогло принять окончательного решения - столкновения между сторонниками Москвы и Литвы привели в конечном итоге к грабежам, насилию и убийствам, совершёнными обеими партиями. (Новгород, хотя и был вечевой республикой, тем не менее обязан был приглашать князей, как правило, тех, кто занимал великокняжеский владимирский стол. В обязанности князя входили защита Новгорода от внешних врагов, отправление в ряде случаев совместно с посадником суда, сбор княжеской дани). Некоторые историки считают, что, договариваясь с Казимиром, новгородцы стремились сохранить свою независимость (однако, полной независимости у Новгорода не было - пошлины и всякого рода сборы они не прекращали платить в пользу князей никогда). Разумеется, передавшись в Литву, никакой независимости они б не сохранили, а судя по тому, как развивались события в православной тогда по большей части Литве, очень быстро утратили бы её, вместе с православием, тем более, что пролитовская партия требовала поставить нового архиепископа, взамен умершего, из рук митрополита Литвы, "латинянина". Глубинной причиной мятежа были, видимо, деньги - точнее, размер различных сборов с Новгорода - Казимир обещал, вероятно, существенно его уменьшить.
Поход Ивана III подробно описан в летописях со слов одного или нескольких его участников, причём нерядовых. Он закончился разгромом новгородского войска в июне в битве на реке Шелони. По словам летописца, было убито 12000 новгородских воинов, более 2000 взято в плен (интересно, что пленные говорили о том, что часть посадников, бояр и житьих заставили горожан идти на войну, грозя всяческими карами им самим, их семьям, уничтожением их дворов и имущества). В результате победы Ивана III пролитовская партия на время прекратила свою деятельность, новгородцы присягнули (целовали крест) великому князю, он им по их челобитью "вины их отдал", т.е. никаких достаточно серьёзных репрессий в этот раз к новгородцам применено не было, за исключением казни нескольких степенных посадников - вождей пролитовской партии, и ареста некоторых бояр. Часть владений Новгорода перешла под руку Москвы (надо сказать, что земли эти задолго до 1471 года были спорными, что приводило к довольно частым конфликтам между Новгородом и князьями, сначала владимирскими, потом московскими). Происходили эти события в июле-сентябре 1471 года,
Но удивительным этот поход для современников был не размахом его - общая численность войск великого князя достигала, вероятно, достигала не менее 20000 человек, и не огромным театром военных действий - от Заволочья и Двины до берегов Балтики, а тем, что движение войск в Новгородской земле происходило летом. Летописец так описал военный совет, происходивший незадолго до выступления полков: "Но поити ли ныне на них (новгородцев), или не поити? Понеже летнее уже время, а земля их многи воды имать около себе, и езера великие, и реки, и болота многи и зело непроходимы; а прежние велиции князи о то время на них не ходили, а кто ходил, тот люди многие истерял".
Под теми великими князьями, которые ходили на Новгород летом, подразумевался, видимо, лишь один князь - тверской, и одновременно великий князь владимирский Михаил Ярославич, в 1316 году с войском пошедший на Новгород, видимо, летом, и на обратном пути заблудившийся среди болот, озёр и рек. Новгородский летописец по этому поводу язвительно писал, что, мол, Михаил Ярославич, на Новгород придя, ничего ему сделать не смог, а только большую себе язву приобрёл - заблудившиеся воины голодали. ели своих коней, кожи со щитов сдирали и ели, голенища и ременьё своё жевали, а доспехи свои и оружие пожгли, и пришли пешком домой, многие же по пути умерли с голоду.
Несмотря на отрицательный опыт летних походов на Новгород, всё-таки решено было начать войну летом, что и было сделано. Погода благоприятствовала Ивану III - стояла жара, болота высохли, мелкие речки и болота пересохли, а уровень воды в Шелони упал настолько, что московские полки перешли её даже там, где раньше брода не было.
Второй раз, в 1478 году, отправляясь в новый поход на Новгород, великий князь Иван III судьбу испытывать не стал, и войска двинулись к городу поздней осенью.
