Столетиями мы слушали предвзятые романтические истории о художниках и их музах. Теперь же творческие женщины наконец-то имеют свой собственный голос. Не пора ли пересмотреть понятие "муза"?
Муза в самом простом смысле – это персона, служащая вдохновением для художника. Само слово отсылает нас к греческой мифологии, а именно к преданию о 9 музах – дочерях Зевса, являвшихся покровительницами искусств и наук. Этот "неземной" контекст придаёт термину вес и ощущение грандиозности, что, по мнению Кэти Маккейб, автора недавно опубликованной книги "Больше, чем муза: Творческие союзы, обесценившие талантливых женщин", искажает наше представление о том, какой может быть муза.
“Идея о "присутствии музы" подразумевает под собой состояние, а не личность”, – утверждает она. “Предположительно, муза является источником вдохновения для художника, но этот "источник" может принимать самые разные формы, будь то позирование в качестве натурщицы или же помощь советом и поддержка в творческом процессе.”
Книга Маккейб направлена в том числе и на то, чтобы пролить свет на сложные отношения между женщинами-музами и их более успешными коллегами-мужчинами, а также исследовать, как поддерживаемое обществом понятие музы оставило многих женщин в тени, а их работы–неизвестными или недооценёнными. Изучая отношения писателей, музыкантов, кинематографистов и художников и прославляя женщин, которые творили вместе с ними, Маккейб надеется донести до читателей, что же на самом деле означает "быть музой".
Именно в мире искусства сказки о художниках и музах просто расцвели буйным цветом и романтизировались на протяжении веков. Образ молодой, красивой беспризорницы как источника творческого откровения для задумчивого, часто куда более взрослого художника был увековечен в бесчисленных фильмах и телевизионных программах. Маккейб считает, что это произошло из-за распространённого отождествления понятий "модель" и "муза".
"Когда кто-то позирует для художника в течение длительного времени, это может перерости в мощное творческое сотрудничество. Там просто слишком много наблюдения в процессе", – объясняет она. "Художники Братства Прерафаэлитов действительно склонялись к романтизации модели – они формировали свою работу вокруг неё. А для женщин, которые позировали им, это служило способом влиться в мир искусства в то время, когда они не имели доступа к официальному обучению в таких местах, как Королевская академия искусств, где женщин не принимали до 1860 года."
В качестве классического примера Маккейб приводит Элизабет Сиддал. Она сама по себе была художницей и поэтессой, однако чаще всего Элизабет описывали как "трагичную музу", связывая её жизнь с образом на портретах, нарисованных с неё прерафаэлитами. Даже в наши дни было организовано всего две персональные выставки работ Сиддал: одна в 1991 году в Галерее Раскин в Шеффилде и вторая в 2018 году под названием "За образом Офелии" в поместье Уайтвик. На выставке были представлены двенадцать работ Сиддал и описание её карьеры, стиля и предрассудков, с которыми она столкнулась как художница и муза.
Одна общая черта, которую Маккейб видит между музами прошлого, заключается в том, что часто женщина начинала с бурно развивающейся или, по крайней мере, многообещающей творческой карьеры, которая в конечном итоге отодвигалась на второй план по мере роста славы мужчины. "Она перестроится под роль музы, жены или подруги, покрывая пеленой успех и самобытность, которые были присущи ей ранее", – говорит Маккейб. "Например, когда Джозефина Нивисон познакомилась с Эдвардом Хоппером, она участвовала в нескольких групповых выставках в Нью-Йорке, выставляясь вместе с Маном Рэем, Пикассо и Джорджией О'Кифф, в то время как он в основном работал коммерческим иллюстратором. Именно Нивисон выделила ему место на выставке в Бруклинском музее, где Хоппер продал "Крышу мансарды"– это событие действительно положило начало взлёту его карьеры.”
Помимо этого, Нивисон (которая в конце концов стала Хоппер) стала классифицировать все работы мужа, давать им описания и общаться с прессой от его имени, в то время как он продолжал работать в просторной студии у них дома. У самой Джозефины оставалось лишь небольшое пространство за кухней для создания собственных работ. “Женщины в таких творческих союзах очень часто становились организационной силой в отношениях, брали на себя выполнение рутинных задач, ставя работу своего мужчины в приоритет”, – пишет Маккейб.
Похожая история произошла с Дорой Маар. Большая часть её новаторских фоторабот отошла на второй план, когда она встретила Пикассо, уменьшившего её до двухмерной фигуры в своих работах. "Его работа была настолько тесно связана с его отношениями, что время, проведённое с Маар, стало своего рода "вехой" в его карьере", – объясняет Маккейб.
"Ретроспектива Современной галереи Тейт в прошлом году стала шагом в правильном направлении: на выставке работ Доры Маар были показаны модные портреты, фотомонтажи, драматичные уличные фотоснимки, сюрреализм. Десятилетиями мы проглатывали этот образ Плачущей Женщины, который нам подавал Пикассо. Попытки переоценки творчества Маар были и до этого, однако порой ущерб настолько серьёзен, что вам нужно сделать что-то грандиозное, чтобы восстановить баланс."
Одна из причин, по которой мы придерживаемся этой ограничивающей идеи о том, что музы – это женщины, а художники – мужчины, заключается в том, что эта концепция с самого начала была придумана мужчинами. В прошлом, если женщину однажды посчитали музой, то в дальнейшем весь её образ сводили исключительно к этой роли, а любые попытки выйти за её пределы часто подавлялись. Многие люди – не только художники, называвшие этих женщин своими музами, но и галеристы, критики и коллекционеры считали, что для этих женщин достаточно быть просто музами. Желание добиться собственного успеха считалось неприличным.
Маккейб рассматривает жизнь и творчество Камиллы Клодель как яркий пример вышеописанного. "Клодель участвовала в создании скульптур Огюста Родена, когда работала в его мастерской – в скульптуре много скрытых коллабораций. Одна из её собственных работ, "Гиганти или Голова Бандита", имеет подпись Родена на шее – к слову о неправильном указании авторства. Она часами сидела с ним, а это означало, что у неё оставалось меньше времени на собственную скульптуру. Клодель изо всех сил пыталась получить государственные заказы на свои скульптуры, такие как "Вальс". В ответ ей предложили "одеть" танцоров, так как обнажённая натура авторства женщины – это неприлично. Как будто её наказывали за её талант.”
Хотя о Клодель было написано много, основное внимание часто уделяется именно трагедии вокруг её личной ситуации с акцентом на женскую боль. "Безусловно, очень важно принять несправедливость того, как с ней обращались, но мне хотелось бы больше обсуждать её скульптуры”, – отмечает в своей книге Маккейб. “Открытие Музея Камиллы Клодель в 2017 году стало огромным шагом вперёд.”
Кажется, что благодаря этим большим ретроспективам и специализированным исследованиям мы постепенно получаем более развёрнутое представление о том, какой ценой на самом деле доставалось ххх музы. Многим музам не хватало пространства для творчества, они жертвовали собственным временем, стремясь удовлетворить потребности художника, и их сильно недооценивали как творческих единиц.
Как отметила режиссёрка Селин Сьямма, термин "муза" довольно успешно использовался для сокрытия фактов сотрудничества в искусстве и исказил наш взгляд на женщин-художниц, которые имели равноценный талант.
Романтизированное отношение к подобным видам творческих союзов устарело, хотя есть основания утверждать, что мир искусства всё ещё не такой уж равноправный. Мы не слышим речей о музах от современных художников, но действительно ли эта концепция ушла в прошлое?
"Я не думаю, что то, что мы наблюдаем сейчас – это исчезновение термина "муза", скорее переосмысление традиционного представления о нём", – пишет Маккейб. – "Если бы мы переосмыслили концепцию муза-художник как нечто более человеческое, как синергию идей между двумя людьми, возможно, это помогло бы нам приблизиться к пониманию тех, кто вовлечен в процесс творчества. Отношения музы и художника должны быть про сотрудничество и обмен творческой силой. Не про выяснение того, кто сильнее.”
