Хочу, чтобы в начале вы представили себе Клода Моне-Человека, а не Клода Моне-Бренд.
Моне, который в течение всей своей жизни был ОДЕРЖИМ СВЕТОМ, ЦВЕТОМ и СОЛНЦЕМ (знаете, так страстно, как религиозный фанатик).
Конечно, хорошее вино, вкусную еду и нежнейшие рубашки с кружевным жабо Моне тоже очень любил. Также как и курить.
А ещё он никогда не задёргивал в своей спальне окно занавесками - любил просыпаться с первыми лучами солнца и засыпать с последними (тучи же на дух не переносил и в такие тоскливые дни часто ложился в постель, отказываясь вставать к обеду и ужину).
Он работал от рассвета и до заката, жадно стремясь поспеть за солнцем, меняющим пейзаж прямо на глазах (пригубив перед этим бокал холодного, в любую погоду холодного, белого вина).
И совершенно резко до конца своих дней не принимал электрического света и тем более никогда не работал при лампе (даже при газовой).
Друзья, деньги, коллеги, женщины, слава были для него очень и очень второстепенными, равнодушен он был и к критике. Да и вообще слыл персоной вспыльчивой и нетерпимой, местами даже яростной и грубой. Но гений же совершенно не обязан быть приятным человеком, ведь правда?!
А Клод Оскар Моне был бесспорно гением (хотя я довольно холодно отношусь к Моне). Именно его картины породили новое, радикальное, мощное течение в живописи - ИМПРЕССИОНИЗМ (к которому я, к слову, тоже очень холодна), что значит ВПЕЧАТЛЕНИЕ (и никакой содержательности).
Впечатление, которое представляет собой зрительный импульс, создаваемый увиденным в данный конкретный момент.
И, конечно, это ПЛЕНЭР.
Вообще, нужно сказать, что практика работать на пленэре не была чем-то совершенно новым (ещё в начале XIX века Джон Констебль писал свои этюды маслом на открытом воздухе, делали тоже и барбизонцы).
В чём соль? - Именно НА ПРИРОДЕ ГЛАЗ ВИДИТ ИСТИНУ. И вот уже белый совсем даже и не белый, а нежно розовый, а тут даже немного голубой, но, боже, здесь он совсем другой, с лёгким, но интенсивным оттенком зелени.
Как это сделать? - выработать НОВУЮ ТЕХНИКУ письма (что и сделал господин Моне). Он наносил короткой кистью широкие грубые мазки, жирные разбросанные точки, чёрточки, зигзаги, толстые штрихи.
Картины Моне вблизи есть КРАСОЧНОЕ ГРЯЗНОЕ МЕСИВО, чистой воды абстракция, которая начинает обретать ясность и прелесть (очищаться) только по мере удаления от нее (смотреть импрессионистов нужно всегда с расстояния и тогда в полной мере вам откроется вся пленительность и лёгкость их живописи).
Сам художник любил повторять, что его сверхзадача была невыполнимой - ОН ХОТЕЛ РИСОВАТЬ САМ СВЕТ. Категорически не принимая чёрный, как таковой, он изгнал его из свой палитры, зато всеми остальными цветами владел виртуозно.
Ведь СВЕТ ЕСТЬ ЦВЕТ, которым он, свет, смешивается, отражаясь от поверхности предмета.
Моне всегда писал чистыми цветами, накладывая зелёный мазок рядом с синим, а синий рядом с розовым. И это тоже была революция.
И вот он пишет свою "Даму с зонтиком, повёрнутую налево" (1886).
Это одна из старших дочерей художника - Сюзанна (приёмная дочь после брака со второй супругой Алисой Ошеде), которая обладала столь редкой красотой и грацией, что однажды, случайно приметив ее, стоящую на холме с зонтом, Моне решительно заявил, что завтра же она будет ему позировать.
На следующий день они вдвоем вновь вернулись на тот холм и художник написал сразу две картины: "Дама с зонтиком, повёрнутая направо" и "Дама с зонтиком, повёрнутая налево".
И последняя, без сомнения, и есть тот самый гений Моне, заявивший о себе в полный голос.
Он вообще работал со всей мессианской страстью - ставил на мольберт все новые чистые холсты, а незаконченные наброски оставлял, чтобы продолжить их завтра в то же самое время. Необходимо было во что бы то ни стало поймать свет, поймать солнце, которое так стремительно меняло облик мира вокруг, что голова может закружиться.
Проведите при случае эксперимент: внимательно на улице присмотритесь, например, к луже (у нас в Питере именно они сейчас), или к асфальту, или к снегу, и вы увидите, что снег на самом деле совсем не белый, а серовато-жёлтый, бледно голубой с желтизной, серебристый с проблесками золотого, да и асфальт имеет где-то там проблески розового, а вон там ещё есть темно зелёный - ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ СВЕТА.
И для работы Моне, более чем кому-либо, нужны были глаза, которые стали его подводить. Вплоть до 1922 года зрение стремительно ухудшалось, на что художник без конца жаловался и ярости его не было предела.
Затем на смену ярости пришло отчаяние, когда он, уже будучи в более чем почётном возрасте, вдруг понял, что по ошибке использовал жёлтый вместо белого. Так Моне решился на операцию, но чуда не произошло (все-таки ему было уже 82 года).
"Смотреть надо так, чтобы ваши глаза пожирали все, что видят!" - со всей страстью беспомощно восклицал Моне (даже после трёх операций, его глаза уже не способны были видеть почти ничего).
Он работал до конца своих дней и раскладывал тюбики с красками в определенном порядке, чтобы не перепутать.
Он, который так любил смотреть.
Скриншоты сторис из моего блога в инстаграм
