Пассионарный кинетизм
Автор текста: Алексей Мокроусов
В Третьяковской галерее открылась масштабная выставка «Лаборатория будущего. Кинетическое искусство в России». Более 400 экспонатов, в том числе из частных собраний, много движения и хороший дизайн дополняются отличным каталогом.
После перерыва любая выставка кажется праздником, но мало какая – праздником таким очевидным, как выставка о кинетизме в России. В Западном крыле Новой Третьяковки (бывший ЦДХ) показывают расширенную версию проекта, представленного в прошлом году в петербургском Манеже (о ее удачах и проблемах Ъ писал в статье Киры Долининой «Все-то оно вертится» 19.02.2020). Третьяковка добавила работ, раскинулась площадью – и тут понимаешь, что по-настоящему интересную выставку не посмотреть и за два часа.
Здесь не просто многое движется, шумит, скрипит и едва не поет, а также печатает на кассовой ленте узкие бумажки с цитатами – их можно долго читать, - зритель может поучаствовать в создании артефактов. Рядом со многими экспонатами стоят дезинфекторы – своего рода приглашение постучать молоточком, подвигать в воздухе волшебной палочкой, способной порождать звуки, или просто провести по металлической плоскости рукой, чтобы вызвать шум и волнение в воздухе.
Кинетизм разнообразен и многолик, форма в нем рождается движением, реальным или иллюзорным, это искусство может возникнуть и при помощи краски или карандаша: среди экспонатов графика Эль Лисицкого и Любови Поповой, архитектурные фантазии Якова Чернихова и Георгия Крутикова; но для создания движущихся объектов художник должен быть немного инженером. Например, кинетический объект “Сферы” Вячеслава Колейчука из собрания самой Третьяковки (1972 ГТГ) сотворен из фанеры, оргстекла, фольги, линзы и мотора.
Колейчук (1941 – 2018) – хедлайнер выставки, в 1966 году он с группой художников во главе со Львом Нусбергом подписал Манифест русских кинетов, предложивших создать Всемирный институт кинетизма. Если бы институт и признали позже иностранным агентом, он бы сблизил многих, советский кинетизм не просто рос из традиций русского авангарда, от Малевича и Матюшина до Певзнера и Габо, представленных на Крымском валу в виде работ и цитат), он шел нога в ногу с кинетизмом мировым. Манифест (1966), объединившихся в группу «Движение», появился через девять лет после выставки с тем же названием в парижской галерее Дениз Рене, выставки сперва скандальной, а затем хрестоматийной, после нее кинетизм стал моден. (...) К сожалению, мировой контекст русско-советского кинетизма сейчас не показан, у нас перестали любить (да и любили ли когда?) выставки-исследования, где ищут параллели художественных идей и миров, а творческие биографии обретают глубину, вместо них царят выставки-презентации.
Параллели возникают и в творчества Колейчука. Еще студентом МАРХИ он запатентовал вместе с однокурсником Юрием Смоляровым самонапряженные (вантово-стержневые) конструкции, подобный патент в США получил великий Бакминстер Фуллер; сам Колейчук ссылался при этом на разработки забытого русско-латышского конструктивиста Карла Иогансона (1890 – 1929), реконструкции его макетов тоже есть на выставке.
