Саймон сидел в окружении фотоаппаратуры, осветительных приборов, зонтов, бесконечных проводов и нескольких мониторов, один в пустом просторном зале. У дальней стены, напротив всей этой аппаратуры, было натянуто полотно и стоял деревянный стул с резной спинкой, обитый сизым бархатом. Его взгляд ничего не выражал, он просто смотрел куда-то в это белое полотно, с чувством, что чего-то во всём этом не хватает. Студия располагалась в центре города, двери были массивными, откровенно тяжёлыми и с той стороны торчал медный крюк, который ременной передачей передавал усилие молоточку, который стучал в старую морскую рынду. Так когда-то был устроен банальный звонок в дверь и менять его не хотелось из чувства уважения к этому старинному зданию и хотелось оставить в нём хоть немного аутентичности.
Рында хоть и была скорее сувенирной, чем настоящей корабельной, но со своей функцией она справлялась на все сто. Как и каждый раз, когда она звякала и ещё какое-то время носила этот звон по студии, у Саймона внутри всё сжималось. Каждый раз в этот момент хотелось плюнуть на аутентичность и поставить обычный электрический звонок с каким-нибудь приятным звуком.
- Здравствуйте мадам. Роскошно выглядите.
- Добрый вечер мастер. Меня зовут Сара.
- А меня Саймон. Проходите, располагайтесь. Чашечку ароматного кофе?
- Ой нет, благодарю. Я по вечерам не позволяю себе кофе. Потом не заснуть, а утром надо быть в форме.
- Ну тем дешевле мне обойдётся наша с вами встреча.
- Кстати, о цене, Саймон. Из всех местных, у вас самые высокие цены.
- Ну это легко объяснить. Они фотографы, а я художник. Они сделают вам то что вы хотите, а я сделаю вам вас. Натуральную, такую какая вы есть на самом деле. Без "головы налево", без "побудь пантерой", без "согни немного ногу в колене".
- Но мне нужно портфолио. Там есть свои правила и стандарты.
- Сара, каждый человек индивидуален и по своему прекрасен. Усреднять это до каких-то общепринятых норм - дело недостойное. Им нужно, в первую очередь, увидеть вас и я им вас покажу.
- Хотелось бы, чтобы люди в комиссии думали так же как и вы.
- Люди в комиссии и не обратят внимание на отсутствие классических поз. Наша с вами задача им понравится и мы это сделаем. Проходите в студию.
Воздух в студии нагрелся от раскалённых ламп, но кондиционер быстро сделал температуру комфортной. Саймон проверил ещё раз все три камеры, чем-то там пощёлкал, мельком бросил взгляд в монитор и зажал в руке крошечный пультик с одной единственной кнопкой.
- Ну, волшебник, что мне делать, куда идти, куда смотреть?
- Вы знаете Сара, у нас вами будет не фотосессия, а разговор. Сначала будет непросто это делать из-за бликов и щелчков затворов, но вы со временем привыкнете. Просто присядьте на стул, так как вам удобно и ни на что не настраивайтесь. Природа всё что могла для вас уже сделала, поэтому расслабьтесь - это всё что от вас требуется. Не знаю насколько я хороший рассказчик, поэтому давайте начнёте вы. Как вы решили стать моделью, например?
Она рассказывала об уроках классического танца, о француженке, которая учила её и языку и манерам, о том, что трижды была королевой школы на балах, о том как за ней ухлёстывали мальчики в школе. Про большой дом, про маму, сестёр и брата, про семейные поездки и случайного фотографа в Малибу. Про то как она попала в каталог и на обложку молодёжного журнала. Рассказала о том, как она благодарна отцу, за всё что он для неё, и семьи в целом, сделал...
- Вы знаете Сара - неожиданно прервал её заученное повествование Саймон - мой папа тоже сыграл в моей жизни огромную роль. Он был художником. Настоящим, большим. Он надолго уезжал в деревню и там писал свои картины. Однажды мама решила наведаться к нему и застала его с натурщицей. Так, по крайней мере, объяснил папа, не смотря на то, что рисовал пейзажи. Так с пяти лет он из папы, превратился в "папу по выходным". Я не скажу, что наши отношения с ним как-то заметно изменились. Мы и так-то, живя вместе, виделись нечасто. Но он уделял мне достаточно внимания, водил меня по выставкам, мы катались на катере и он никогда не забывал про рождество и мои дни рождения.
Сара расплылась в улыбке, вспоминая папины подарки, рождество, дни рождения... Саймон же в это время нажимал периодически на кнопку, делая первые пристрелочные кадры.
- Когда мне было двенадцать - продолжал он - я стоял у нашего дома с рюкзаком и ждал когда отец за мной заедет. Бывало, что он задерживался, но нечасто. Он подъехал, посигналил и помахал мне рукой. Я обнял маму, которая даже не посмотрела в его сторону и пошёл по газону к машине. Дальше всё происходило так быстро, что в это трудно было поверить. Как выяснилось позже, мусорная машина сорвалась с тормозов и покатилась назад. Когда мусорщик заскочил в кабину и нажал на тормоза, папина машина уже была смята в гармошку.
- Боже, какой ужас! - оцепенев сказала Сара и не заметила несколько щелчков камер, стоящих вокруг.
- Да. Так я оказался подмастерьем у его друга. Искусство стало моим заработком очень рано. Я смешивал для него краски, мыл кисти, ходил за бумагой в магазин, прибирался в конце для. Он платил мне больше, чем я заслуживал, просто пытаясь помочь мне и одинокой матери. Он многому меня научил и по его словам - я подавал надежды. Так я увлёкся рисованием и к 18 годам несколько моих картин выставили в городской галерее. К моему удивлению, одну из моих картин купил один важный джентльмен. Он предложил мне работу в галерее и так я оказался в Лондоне.
Сара напрочь забыла о фотосессии, позировании и правильном положении спины, головы и рук. Затворы камер периодически щёлкали благодаря кнопке которая была зажата в руке у Саймона.
- А вы были когда-нибудь по-настоящему влюблены Сара? Вот знаете, не по-киношному, а так, что вас пробирала дрожь от одного только упоминания о нём?
- О, да. Это был Алекс. Он был главным красавчиком в нашей школе и встречаться с ним мечтали все девчонки.
Сару утянуло в романтические воспоминания и она от волнения, иногда, поправляла чёлку и устремляла взгляд куда-то в бездонную пустоту, давно ушедших дней.
- Он был настоящей звездой школы. Благодаря ему, наша футбольная команда выиграла студенческий кубок города. Он на последней минуте забил решающий гол. Толпа выбежала на стадион и долго носила его на руках. После матча он подошёл ко мне и пригласил меня на вечеринку, посвящённую победе, к нему домой. Так начался наш красивый роман. Лето мы провели вдвоём на яхте и он, лишь изредка, по выходным, уезжал домой помочь родителям в саду. Я была от него просто без ума. Он был накачанным, стройным, высоким. Мама его была из Норвегии, а папа португалец. За лето у него выгорали волосы до молочного цвета, плюс глубокие карие глаза и богато-смуглая кожа. Он мне казался богом. Но по окончанию лета, когда мы вернулись, мне рассказали, что он приезжал домой не к родителям, а к этой Натали. Что он в ней нашёл, я до сих пор понять не могу? У них уже двое детей. Каждый раз, когда его вижу, даже с расстояния, у меня всё сжимается в груди и лёгкий холодок пробегает по животу. Но, не судьба.
Пытаясь не отпускать нить разговора, Саймон периодически нажимал на кнопку и мельком поглядывал в монитор. Все три камеры отбивали натуральные эмоции, от безудержной радости, до искренней печали и разочарования.
- Моя история - сразу продолжил Саймон - тоже была полна эмоций. Мы познакомились на выставке. Он была балериной, что легко читалось по осанке и походке. Мы встретились взглядами, смущённо улыбнулись друг другу, но так и не решились подойти. Дело в том, что мама что-то захандрила и я на месяц уехал домой, чтобы её поддержать. Когда маме стало лучше, я вернулся в Лондон. Я встретил директора галереи и он сказал, что меня искала какая-то прелестная дама. Искала настойчиво, подмигнул он и добавил, что она приходила к зданию галереи почти каждый день и внимательно всматривалась в лица.
В этот момент Сара снова расплылась в улыбке, полной умиления. Она понимала, что история должна закончиться встречей, представляла как это будет происходить и с нетерпением ждала развязки.
- Я не знаю - продолжил Саймон - откуда у меня была такая уверенность, но я точно знал, что это была именно она. Но, видимо, её терпение иссякло и она больше не появлялась. Было странное чувство любопытства, смешанное с чем-то ещё очень волнующим и я вечером прогуливался возле театра Оперы и Балета, в надежде увидеть её. Когда сзади раздался тоненький голосок - "А я вас искала и долго ждала", мне страшно было оборачиваться. Я был уверен, что это именно она, но тело прямо как будто сковало цепями. Она обошла меня. У неё на глазах были слёзы. "Я вам не нравлюсь?" - спросила она. Нет. Да. Что вы... сбивчиво отвечал я, не зная как всё объяснить.
Сара сидела, обняв спинку стула, и с искренней завистью слушала историю развития романа. Продолжая рассказывать, Саймон подошёл к стене и выключил кондиционер.
- Через неделю после нашей встречи с Джейни, умерла мама. Мне поздно сообщили и я успел только на сами похороны. Я не хотел и не мог оставаться в доме в котором я вырос, который внезапно стал маленьким, холодным и пустым, и я улетел в тот же день в Лондон. Я не знал как об этом сказать Джейни и сидел с мокрым полотенцем на голове на краю кровати. Она украдкой зашла в комнату и приоткрыла полотенце. На мне не было лица, но она как-то по-особенному улыбалась. Она своими тоненькими ручками протянула мне плюшевую коробку. Я открыл и расплакался. Из коробки, с узенькими глазами от внезапно ворвавшегося света, на меня смотрел крохотный с шёлковыми кудрями щенок.
Сара не сдерживала эмоций и слёзы текли по её щекам. Лампы сильно нагрели помещение и она невольно приспустила лямку платья.
- Саймон, ну скажите, что вы щенка назвали в честь мамы. Наврите мне, но пусть это будет так - просила Сара, говоря в нос, из-за нахлынувших и захлестнувших её эмоций.
- Щенок оказался мальчиком и мы решили назвать его Бартом, в честь моего отца. Я очень тяжело переживал смерть мамы и стал часто прикладываться к спиртному. Джейни сначала с пониманием относилась к проблеме, но алкоголь поглотил меня и я начал вести себя недостойно, а иногда и грубо. Через год, мы с Бартом в доме остались одни. Я нисколько не виню Джейни и понимаю почему она ушла. На тот момент алкоголь оказался сильнее меня и я потерял самое главное в моей жизни. А вы Сара знаете, что самое главное в жизни?
Сара явно не ожидала вопроса в этот момент и в надежде на то, что она права, кивая головой, сказала - "Любовь, да?!
Саймон взял стул, подошёл к растрогавшейся клиентке и поставил его рядом в плотную. Присел и положил ей свою голову на плечо. Помолчав с минуту, Саймон сказал: - Самое главное Сара - это молчаливое понимание. Самое главное - это кода у вас есть человек, к которому вы можете прийти, положить вот так голову на плечо, помолчать и вас поймут. Просто молчать, знать и чувствовать, что чтобы у вас там не случилось, этот человек вас любит, ждёт и понимает.
Сара медленно приподняла руку и погладила Саймона по щеке. Подождав ещё несколько секунд, она наклонилась, чтобы его поцеловать.
Совершенно неожиданно Саймон хлопнул себя по коленям, бодро поднялся со стула и сказал: - Вот всё что было до этого - это было искусство, а то что пытались сделать сейчас вы - это уже порнография, а это не мой профиль. Я художник. И да, не было у меня никакой балерины и мама с папой слава богу живы. А собака есть. Барт, как я и говорил.
Сара, какое-то время сидела в недоумении, поправляя лямки платья. Саймон нажал на кнопку ещё пару раз и сказал, что время подошло к концу. Он вытащил флешку из компьютера и протянул Саре листок бумаги с напечатанными на нём цифрами.
- А что это? - всё ещё недоумевая, поинтересовалась Сара.
- Это номера удачных кадров, если вам, вдруг, лень будет смотреть все фотографии.
- А откуда вы знаете, что именно они лучшие?
- Дорогая моя, я двадцать два года в этом бизнесе. Прошу вас, у меня с минуты на минуту должен быть следующий клиент.
В этот момент раздался звонкий стук молоточка о рынду. Саймон поблагодарил Сару и учтивым кивком головы попрощался. А пока она одевалась, в прихожей зазвучал до боли знакомый ей диалог.
- Здравствуйте мадам. Роскошно выглядите.
- Добрый вечер. Меня зовут Мэри.
- А меня Саймон. Проходите, располагайтесь. Чашечку ароматного кофе?
- Да, пожалуй.
- Что ж, придётся добавить кофе в цену. - улыбаясь сказал Саймон.
- Да, Саймон, вы стоите значительно дороже всех остальных.
- Ну это легко объяснить. Я художник...
