Эта картина викторианского художника Чарльза Коупа названа строчкой из стихотворения Сэмюэла Тейлора Кольриджа, которую можно перевести как Надежды и страхи, разжигающие надежду. Довольно типичный для викторианской эпохи сюжет с тоскующей молодой женщиной, в котором детали такие же полноценные рассказчики: тоскливый морской пейзаж на стене, отчаянно брошенные на пол перчатки, небрежно откинутая книга и цветы на столе, куда же без них. Принято говорить, что этот первоцвет как бы признание в роковой любви.
Только вот на столе лежат не примулы, а цветы черного морозника. И здесь начинается самое интересное. Во-первых, морозник ядовит, во-вторых, его использовали для производства лекарств от некоторых болезней нервной природы, в том числе от безумия и хронической меланхолии. При неумелом же приготовлении снадобье из черного морозника могло привести к серьезным последствиям для здоровья и смерти.
В английской традиции морозник ассоциируется с декабрем, Рождеством, беременностью и называется последним цветком надежды. Прямая метафора морозника - цветение вопреки невозможности. Морозник включен в так называемый круг 12 цветов по числу месяцев, связанных с ними.
