"Соня, уйди!" написана в сооавторстве Павла Валерьевича Басинского с Екатериной Барбанягой в формате романа-диалога.
Читала книгу и эмоции зашкаливали. Еле удержалась, чтоб не начать строчить посты по каждой прочитанной главе.
Итак, великий Толстой и его Соня.
Уж сколько писалось и говорилось об этой семье. Басинский отвечает на все вопросы из цикла
"Что Вы хотели узнать о Толстом, но боялись спросить?"
Здесь все: отношения мужчины и женщины (о, интимный вопрос семьи Толстых вызывал множество реакций), рождение детей, светские моменты, быт, и творчество.
Куда ж без творчества, когда твой муж гигант мировой литературы, а ты всего лишь Соня?
Павел Валерьевич напрочь развенчивает все мифы о Софье Андреевне. А заодно и о семейной жизни графов Толстых.
Жизнь у графа и графини была самая что ни есть человеческая. Читала, и испытывала стыдливые уколы, ведь у всех также.
Иногда вижу я, как папА
подходит к мамА
и через ее плечо смотрит на ее писание.
А она при этом возьмет его большую
сильную руку и с любовью и благоговени-
ем поцелует ее. Он с нежностью погладит ее гладкие черные волосы и поцелует
ее в голову.
И в моем детском сердце поднимается
при этом такая любовь к ним обоим, что
хочется плакать и благодарить их за то,
что они любят друг друга, любят нас и
окутали всю нашу жизнь любовью.
(Т. Л. Сухотина-Толстая. «Воспоминания»)
Софья Андреевна была непростым человеком. Умна, образована, и это не просто слова. Читала философские труды, занималась педагогикой, бесконечно переписывала романа мужа, и, рожала (в общей сложностибыла беременна 13 раз), последний ребенок родился у четы, когда Софье Андреевне было 44 года, а Льву Николаевичу 60 лет.
На ней было огромное поместье, хозяйство, Лев Николаевич, как известно, был тем еще экспериментатором, покупал коней, свиней, кур и прочих животных. Заботы о детях, графиня сама обшивала детей, и, конечно издательские дела.
Никому из нас в голову не могло прийти,
чтобы мама могла когда-нибудь устать,
или быть не в духе, или чтобы мама что-нибудь захотела для себя. Мама живет
для меня, для Сережи, для Тани, для Лели,
для всех нас, и другой жизни у нее и не может и не должно быть
(И. Л. Толстой. «Мои воспоминания»)
Словом, многозадочность для современной женщины, не так ли?
И несмотря на все это, Сонечка была обычной женщиной, безумно любившей своего мужа. Было все, и истерики, и ревность, и манипуляции. Отдавая себя всю мужу и его таланту, ей естественно, хотелось быть на первом месте. Хотелось быть самой значимой, оцененной.
Он ее нежно и глубоко любил. И только
потому он раньше не ушел. Раздражала она его неистово. И не мудрено. Надо
иметь огромный запас терпения,
чтобы выносить ее приставания, ее желание выставить себя, с одной стороны, несчастной жертвой, отдавшей всю
жизнь злому, противному мужу, и с другой моложавой, с высокими стремлениями, милашкой. Но отец видел ее положительные стороны, которые были ему
трогательны: ее усилия превозмочь свои
дурные стороны, ее старания быть лучше. И она была ему бесконечно жалка. Не люби он ее - давно бы ушел из дома.
(Переписка Татьяны Львовны и Сергея Львовича.)
Но ее муж был титаном во всех смыслах, масштабный, увлеченный, умнейший человек. Тысячи идей и мыслей, романы и творчество, было ли у него время на Софью Андреевну? Было, Толстой был неплохим мужем и отцом. Об этом говорят сотни писем между ними. Расставаясь ненадолго, они писали друг другу каждый день.
Истерики Софья Андреевна закатывала мужу грандиозные. Манипулировала изощренно, но была ему и секретарем, и лекарем, и верной подругой.
Я потеряла всякую над собой власть, и ,
чтоб не дать ему оставить меня раньше,
я сама выбежала на улицу и побежала
по переулку. Он за мной.Я в халате, он в
панталонах без блузы, в жилете. Он про-
сил меня вернуться, а у меня была одна
мысль-погибнуть так или иначе.
Я рыдала и помню, что кричала пусть меня возьмут в участок, в сумасшедший дом.
Лёвочка тащил меня, я падала в снег,
ноги были босые в туфлях, одна ночная
рубашка под халатом.
(С. А. Толстая. Дневник)
Те, кто читал дневники Софьи Андреевны, знают о том, что это тяжелые записи, полные страдания несчастливой женщины. Что ж, как пишет Басинский, Софье Андреевне тоже не чужд театр и писательский азарт.
Религия много значит для Толстого. Конечно, он был высокодуховным человеком. Его философия для многих сродни космическим масштабам, он захвачен своими идеями.
И ждёт этого от супруги. А она и рада бы его поддержать, но рациональна и разумна.
Ведь это все отразится на семье, это возможно арест, и куча всяких "но".
Слишком озабочена Софья Андреевна земной стороной жизни, слишком "недуховна" по мнению супруга.
Вспоминая о мамА теперь, когда мне уже
за шестьдесят лет, я часто думаю: какая
это была удивительно хорошая женщина, удивительная мать и удивительная
жена. Не ее вина, что из ее мужа впослед-
ствии вырос великан, который поднялся
на высоты, для обыкновенного смертного недостижимые. Не ее вина, что он
шагнул так, что она невольно осталась
далеко позади него.
(И. Л. Толстой. «Мои воспоминания»)
Да и к тому же, Софья Андреевна постоянно то беременна, то с младенцем, то лечит бесконечные недуги детей (Толстые схоронили 5 детей), да и сам граф, несмотря на бытующее мнение о богатырском здоровье, не совсем здоров.
О последних годах жизни Толстого, о его уходе из дома читать невыносимо тяжело. Павел Валерьевич считает, что это кризис: творческий, духовный.
Много вылилось тогда недоброго на Софью Андреевну, обвиняли ее в корысти и скупости. Сложные моменты с завещанием, граф фактически оставил семью без наследства. Она очень настойчиво вмешивалась в этот вопрос, но на Толстого влияли уже другие люди. Осуждать Софью Андреевну не берется Басинский, и мы тоже не будем. В конце концов она была мать, да и всю жизнь свою положила во имя великого таланта Толстого.
Приезжал Илья, дала ему 1000 рублей. Он очень жалок, безнадежен, и плохо то, что
всех на свете винит.
Приехал сын Миша, выпросил 1800 рублей...
Был Андрюша, взял у меня 2000 рублей...
Приезжали сыновья Андрюша, еще нездоровый, и Илья, которому дала взаймы
(якобы) 6000 рублей, и он повеселел сразу.
(С. А. Толстая. Ежедневники)
Павел Валерьевич Басинский, однозначно, силен. Написать о том, о чем давно написано, да так, что читается на одном дыхании, достойно восхищения.
Несомненно, книга на многое открывает глаза. Даже если ваш супруг не Лев Толстой, прочтите, не пожалеете. У титана русской литературы и его супруги есть чему поучиться.
А у меня ещё одна книга Павла Валерьевича, "Бегство из рая", и я в предвкушении.
