Морозу полотнами стёкла служили,
Грунтом – заоконный покой.
А мы – визитерами вечными были
В его ледяной мастерской.
«Терасской» звалось это дивное место,
Где в переплетениях рам
Картины висели особенно тесно –
В полозиках льда по утрам.
И зимнее солнце, играя в кристаллах,
Бенгальским швыряло огнём,
Мигало гирляндой, искрило кресалом,
Струилось сверкучим ручьём…
Была у седого художника тайна:
Он грезил о южных морях –
О радужных рыбах, вертучих лианах
И сброшенных якорях.
Иначе откуда тропической флоре
Явиться в метельном окне –
В серебряном нежном графичном узоре
На радость тебе или мне?
Он явственно помнил, как светятся угли
В пещере, что пальмы теснят...
Иначе откуда лилейные джунгли,
Где даже колибри звенят!
Наверно, всходила луна над лагуной,
Муссон пошевеливал вал,
Когда наш художник, отважный и юный,
В заснеженный край отплывал…
...В любой деревеньке его вернисажи –
Художества век золотой.
Он много трудился, умаялся даже
И белой зарос бородой.
Из пластика нынче оконный подрамник.
Скрипит под Морозом кровать.
Он множества стёкол – больших, панорамных –
Не пробует разрисовать…
Автор: Екатерина Картавцева
