Выложив один отрывок из своей повести, которая, на мой взгляд, является логическим завершением истории про загубленную душу (Ларисы Огудаловой), думаю, что надо выложить и еще один. И напомнить, что личность Карандышева в драме - во многом спорна. По сути, он нужен для того, чтобы довести сюжет до развязки. Именно он, а никто другой! Но ему, в моей версии, позже досталось чуть больше остальных. Итак....
Свидание с женихом
А тем временем, ожидающему суда Юлию Капитонычу Карандышеву снился сон, что убиенная им невеста, «девица Огудалова» (как она значилась в материалах дела), вдруг ловко просочилась через щель между решетками в камеру и доверчиво склонилась над ним:
- Милый мой, хороший, они все осуждают вас, грозятся каторгой, - с жаром заговорила покойница. - Я же вас нисколечко не виню! Наоборот, я вам даже благодарна. Судите сами, какая бы у нас с вами была нелепая жизнь! Скучная, постыдная! И сами вы - человек завистливый и скучный. И я, сказать по правде, очень стеснялась вас. Стеснялась, что всюду выставляете меня как трофей, сплетничаете с маменькой. А ведь она вас не любит! Да, и кто вас может любить! Вы смешной и жалкий, да вы и сами знаете это. Одно доброе дело в жизни сделали - избавили меня от всех. От унижений избавили. Освободили меня от кричащего цыганского табора! А я добро помню. Я вам помогу. Не будет вам никакой каторги. Верьте на слово! Не будет. Вы мне помогли - и я вам помогу.
Юлий Капитоныч открыл глаза, увидел перед собой бескровное лицо бывшей невесты, понял, что не спит, потряс головой. Лариса не исчезла. Тогда, не желая верить в то, что видит, он осторожно высунул из-за завшивленного одеяла худую, искусанную клопами, ногу и беззвучно прокричал:
- Не подходите ко мне, барышня, окажите милосердие! Господи Иисусе! Не оставь меня на растерзание демонам! Защити! Демон, изыди!
Но Лариса, что удивило его еще больше, не ушла. А присела на это самое одеяло, пытаясь погладить сумасшедшего по голове. Тот неловко увернулся и стукнулся головой о железную перекладину: отбиться от покойницы мешали веревки, которыми он был привязан к постели.
- Милый мой, - чуть медленнее заговорила Лариса, наклоняясь еще ниже, да так, что Юлий Капитоныч смог увидеть сквозь ее прозрачный лик каменную стену напротив. – Что ж вы так бьетесь, так страдаете? Я же клятвенно пообещала вам, что помогу. А не верите, в глаза мои взгляните. Видите, сколько в них жалости к вам, милый мой? Сколько мольбы? Я даже поцеловать вас сейчас могу и отвращения не почувствовать. Хотите испробовать, какой он на вкус, мой поцелуй?
Покойница рывком отбросила от Карандышева одеяло и припала к его посиневшим от ужаса губам!
