Время шло, а Надежда так и не исполнила данное дочери обещание. Валентина уже два раза звонила матери, спрашивала получилось ли, достать необходимую вещь, но дело с мёртвой точки пока не сдвинулось. И вот наконец, после приезда Бориса к тётке, Надежда увидела как Глаша шла к речке, с полным тазом выстиранного белья. Проследив за ней, она увидела развешанные на верёвке два майки племянника.
– Так постирушку Глашка затеяла, это хорошо, теперь нужно незаметно стащить одну майку с верёвки, и сделать это обязательно до темноты.
Поставила себе задачу Надежда.
То что украсть бельё белым днём, осложняло задачу, Надька хорошо знала. В ночь выстиранное бельё в их деревне никто не оставлял, она и сама придерживалась этого правила. С верёвки его снимали обязательно до захода солнца. Она стала следить за домом Глафиры, но соседка как назло со двора никуда не отлучалась. Промаявшись так почти весь день, Надька наконец решилась зайти на соседский двор, когда Глашка ушла в дом.
– Быстро заскочу, ухвачу ту майку, что с краю висит, и сразу назад.
Решила Надежда. Подошла к двору Кругловой, и стала потихоньку отворять калитку, дверь, предательски заскрипела.
– Петли смазать не может, растяпа.
Ругнулась про себя Надежда. Она крадучись пробежала в дальний угол двора, где были протянуты бельевые верёвки, и сдёрнула уже почти высохшую майку Бориса. Обрадовавшись что у неё всё получилось, быстро направилась к воротам, когда услышала за спиной голос хозяйки.
– Надька, а ты чего у меня по двору без спроса шастаешь.
Надежда вздрогнула и впопыхах затолкнула майку за пазуху.
– Да курица у нас пропала, вот я и ищу её по всей улице. Пришлось и к тебе заглянуть.
Соврала первое, что пришло в голову Надежда.
– А у меня разрешения спросить не нужно было?
Глафира подошла к Сомовой. Торопясь спрятать украденное, Надежда не заметила что из-под полы пиджака торчит часть майки.
– А это у тебя что?
Глафира потянула за белеющий угол и вытащила на свет божий покражу. Надежда залилась ярким румянцем.
– Ой, а я и не заметила, наверное зацепилась нечаянно, когда я курицу у тебя под навесом смотрела.
– Ага,удачно так зацепилась, что прямо сама за пазуху попала. А ну признавайся, чего удумали со своей дочкой? Одна малахольная прискакала и плела всякую околесицу. Теперь другая, вещи Борькины с верёвки стащила.
Глафира ухватила Надежду за плечи и так тряхнула,что у той слетел с головы платок.
– Да ничего я не задумала,говорю же тебе, курицу искала.
Продолжала стоять на своём Надя.
– Надежда, предупреждаю тебя, если что с племянником или Алёнкой случиться. Я тебя с твоей Валькой, голыми руками задушу. Думаешь я дура, и поверила в твои бредни. Ворожить надумали? Так я вам поворожу.
Глафира потрясла кулаком у Надежды перед носом. От этого у неё пробежали по спине мурашки.
– Ещё правда пришибёт.
Испуганно пронеслось в голове у Сомовой.
– А ну пошла со двора, и чтобы я тебя на пушечный выстрел больше тут не видела.
Прокричала Глаша, отобрала майку у Надежды, и пошла снимать оставшееся бельё.
На следующий день, она пошла к сватам и рассказала всё что приключилось.
– Не иначе как пакость какую задумали, Полина, Марья, что делать станем?
– С Сонькой посоветоваться нужно, она у нас умная, всегда по делу говорит.
Решила Полина и послала к своей сестре, мужа.
– Кирюш, сходи к Пироговым, позови Соньку, скажи срочно нужна.
Кирилл всегда был не прочь сходить к Пироговым, они с Пантелеем, мужем Софьи, любили пропустить по рюмочке. У Пантелея для этого всегда имелась заначка от жены. Поэтому просить дважды его не пришлось. Придя к Пироговым, он отправил свояченицу к себе, а они тем временем спокойно устроились с Пантелеем на летней кухне, достали бутылочку и нарезали сальца с лучком.
Придя в дом сестры и выслушав всё что ей рассказали, Соня решила.
– На Красный хутор нужно идти, к Параске. Всё ей рассказать и попросить защиты для молодых, иначе изурочат. Полина, ты разве забыла как Надька эта, за твоим Анатолием увивалась. Как только Бог отвёл его, не женился на ней. У них вся порода такая, завистливая и до чужого охочая. У Надьки и мать такая была, всё окольными путями чего-то добивалась. И теперь они плохое замышляют, чует моё сердце. Поэтому нужно идти к Параске, просить чтобы помогла.
– Да помню я всё, про Анатолия.
Отозвалась Полина.
– Даже не знаю, как у них ничего тогда не сладилось. А сомнения меня до сих пор гложут. Уж больно Валентина эта, со старшей дочкой Анатолия похожи. Я всё к ней приглядывалась, тем летом, когда она к Алёнке заниматься приходила. Даже Толика хотела спросить, был у них грех или нет, да постеснялась.
Женщины посидели ещё немного, поговорили, и решено было что завтра с утра, Полина и Глаша пойдут в Красный хутор.
На следующий день, придя к знахарке, едва они только стали рассказывать Параскеве, что их привело в такую рань, как она им ответила.
– Знаю я всё, и точно сказать могу, ничего вашим молодым пока не сделали, но пытаются.
– Так что нам делать, посоветуй?
Взмолилась Глаша.
– Помогу, не переживайте, всё сделаю, и сама на свадьбу приду. Чтобы не допустить ничего плохого. Свадьба то когда будет?
– На покров играть будем,так что милости просим.
Пригласила знахарку Полина.
Параскева наговорила воды, и велела дать выпить жениху и невесте, перед тем как ехать на регистрацию.
– А когда назад они поедут, то не сразу в столовую отправляйтесь. Встреть их Глаша у себя, с иконою что тебе от бабки досталась, знаю есть у тебя такая в доме Семистрельная называется. И как только молодые порог дома переступят, замкните вот это замок на ключ.
Параскева протянула Глафире небольшой чёрный замок.
– А ключ, закопай у себя в саду, под старым деревом. Замок этот, молодые пускай у себя хранят и никому не показывают. Да чуть не забыла, за столом обязательно они должны сидеть на овчинной шубе, мехом наружу вывернутой. Ну а за всем остальным, уж я сама на свадьбе прослежу.
Когда Валентина в очередной раз позвонила матери и узнала что у той ничего не вышло, от ярости чуть не разнесла комнату в общежитии. Прежняя её соседка Марина, вышла замуж и переехала жить к мужу, а первокурсница Оля при виде того как Валентина бьёт посуду и разбрасывает по комнате стулья и вещи, сидела испуганно забившись в угол, не смея спросить что у неё произошло. До свадьбы оставалось две недели, и Валентина не зная что предпринять, решила пойти в церковь, и поставить там свечку за упокой Алёны.
– Пусть тогда эта тварь сдохнет, если по другому не получается.
А в небольшой церквушке, что стояла на окраине города, услышала разговор двух старух.