Валентина посмотрела на себя в зеркало и вдруг расплакалась:
-Ой, Маринка, что же ты наделала, растак тебя! Зря я тебе доверилась, бестолковая!
Маринка, щупленькая губастая молодая женщина с длинными волосами перестала улыбаться и пожала плечами:
-А что не так? Мне все нравится!
-Ты... Ты специально это сделала, а я тебя подругой считала, змея, змея! Подколодная!
Валентина отбежала от зеркала и заревела навзрыд, натягивая на ноги туфли:
-Ноги моей больше у тебя не будет, криворукая, а чтоб тебя собаки обгавкали!
***
В автобусе Валентина Самохина за журнальчиком пряталась, засела в самом конце транспорта, в углу и прикрылась прессой.
-Ой, это ж ты, Валя! - направилась к ней соседка, Сафрыгина. - А я смотрю, куртка знакомая, так и есть, это ты...
-Отойди! - закричала Валя, - Болею я, кашляю! Заразишься, ругаться будешь, поминать лихом!
-Бог с тобой Валечка, - отшатнулась соседка и пошла обратно, пятясь, -Что такое говоришь, ну да ладно, свидимся потом, когда выздоровлешь.
Валентина угрюмо поглядела в окно, вздохнула: осталась еще одна остановка, следующая ее, деревня "Ключики".
...До дома дошла, кутаясь в большой шарф, который накрутила нелепо до самого носа, у ворот постояла немного, набралась смелости и пошла в избу.
-Явилась? - заворчал муж, Трофим. - А может, осталась бы там, в городе, у подруги жить? Отпустил на денек по магазинам, сама три дня там проторчала!
-Ну не ругайся, Трофимушка, - ласково попросила Валя и размотала шарф. -А у меня вот, немножко... Маринка вот, меня тут постригла...
Трофим уставился на жену и крякнул.
-Так ты... Ах ты... Да вы! - завыкал он и сымая с себя сапог, замахнулся им. Ойкнула Валентина и вовремя выскочила за дверь. Трофим негодовал долго, кидался во дворе дровишками, пока она пряталась за сарайками, бегая и приседая за козами.
-Подружка твоя тьфу! Я сразу тебе говорил, дурная она. Сама посмешищем стала и тебя туда же! Ух ты мне, попадись только!
***
Бабы по деревне жужжали на все лады, новость покатилась по "Ключикам".
-Валька Самохина то, слыхали, себе губищи сделала, огромные, что две сосиски, страмотище.
-Это как же понимать? И как не стыдно? А Трофим запил от горя, из дома убёг и возвращаться не хочет.
...Валентина поглядывала то в окна, то в зеркало, с беспокойством. "Губищи" действительно портили весь вид. Бесстыже выпячивались и вообще торчали, взгляд первым делом падал на них.
-Ы-ыы, - простояла у умывальника Валентина полдня, прикладывая к губам то картошку тертую, то сырую печень.
-Я хотела красивше стать, а меня изуродовали! Вот как знала же, вот как чувствовала.
-Да нормально все, - сообщил сын, Ванька. -У меня Полинка о таких губах мечтает, специально их карандашом обводит, чтобы больше казались. И потом, сразу видно, что у тебя есть деньги, и ты заботишься о внешности, да ты мать крутая.
-Сыночек...
Мать, живущая с ними, в комнатке за кухней, протяжно вздыхала и головой качала:
-И кто надоумил тебя, сделать себе таку глупость? Иль нечем заняться было? Теперь такой и будешь ходить, неудивительно что Трофим вспылил.
Валентина старалась пореже выходить из дома, но работу ведь никто не отменит. Соседи, знакомые, встречавшиеся на пути, останавливались и удивленно смотрели вслед. А Трофим пил с дружками на берегу, бил себя кулаком в грудь и жаловался:
-А я ведь любил ее, таку дуру. А теперь видеть ее не могу, перед людьми стыдно!
Рыбак Кочергин жевал засохшую рыбину и задумчиво замечал:
-Так ведь "с губами" в городах много баб ходит, вроде как модно. Честно говоря, не ожидал от твоей. Прямо смелая, на такое ж еще решиться надо!
Трофим смотрел злобно и головой качал:
-Никак издеваешься?
-Да ты что, Трофим! Я ж твою Вальку не видел еще даже, разве что наслышан от тебя. А сама Валька твоя, баба достойная. Кабы мне таку жену, я б не пил, а сидел дома.
Трофим успокоился и поглядел на дружка искоса:
-С чего бы вдруг?
-Дык, тебе повезло с женой. Послушная. Моя то вон, кажный день грызёт, домой идти неохота. А твоя добрая и спокойная, хорошая баба, грех жаловаться на такую.
***
Спать Валя ложилась заплаканной, подолгу обнимала подушку мужа.
-Трофимушка!
Ночью, когда спала, кто-то стукнул в окно и Валентина вскочила, включила свет, а в открытую форточку услышала:
-Валентина! Это я, Трофим.
-Трофим? - похолодела Валя.
-Ну а кто? Иль другого кого ждала? Профурсетка...
Валя выключила свет и окно открыла. Занавески взметнулись от легкого свежего ветерка. Чуть светало и Трофим уставился в очертания жены в окне. На светлом лице бабы отчетливо выделялись губы.
-Ванюшка спит? - сердито поинтересовался мужчина.
-Спит, спит. Мне слезти?
-Да куда тебе, там сиди. Бестолковая.
Валентина вспомнила про свою беду, засопела носом и разревелась тихонечко.
-Трофимушка прости-и-и иии! Это все Маринка клятая. Все хвасталась что мастерица такая, обещала немножко только вколоть, а получилось вона чё. Она ж два раза мне увеличивала, да без толку, ничего и не было. Ну и уговорила меня еще раз сделать... А я ж знала что так будет, вон как разбухло все...
Трофим молча смотрел на плачущую жену и проникся сочувствием:
-Ты Валька не реви, не плачь, чего уж теперь. Давай я залезу что-ли, в комнату, не орать же отсюда.
Он притаранил со двора лесенку, приставил ее и залез в окно.
-Трофимушка. Ты пьяный чёли?
-Валюшка.
Мужчина обнял жену и попросил тихонько:
-Не болят? Губы то?
-Нет. Чуть-чуть только.
-Да как тебе в голову пришло, сотворить такое с собой? У тебя мозг есть, Валь, или там пусто?.. А... а потрогать можно?
-Кого потрогать? - удивилась Валентина.
-Ну... Губы.
-Так потрогай.
Трофим задумчиво посидел рядом, помолчал и признался вдруг:
-Ну ты Валька и удивила меня. Еще и постриглась так, необычно. И платье еще како то, напялила.
-Да я сама от себя в шоке, Трофимушка. Я ведь для тебя всё это. Чтоб тебе понравиться.
-А поцеловать тебя можно? - прошептал Трофим.
Запиликали за окном птицы, закачал листву на деревьях ветер, уже стало светать, а из окна Самохиных раздавались тихий смех и шепот...
-Трофимушка?
-Что, милая?
-Может домой вернешься? Все ведь хорошо у нас с тобой?
-Хорошо все. Мне твои губы эти... Даже нравятся. Странно как. Но перед людьми все равно стыдно! Ну ты и опозорила нас, все кому не лень теперь потешаются! А любить люблю, только домой пока не вернусь, дай привыкнуть.
***
Валентина проснулась счастливой, сошла с постели, потянулась и зевнула.
-Хорошо то как!
Раскрыла створки у окна и улыбнулась солнцу.
-Мать, ты чего? - крутил леску удочки во дворе сын.
-Да так, ничего, - улыбнулась женщина.
Паренек взял удочку, взял ведро и повернулся к матери:
-Я лестницу то забрал, на сеновал унес. Так отцу и скажи, если явится.
Валентина покраснела.
-А при чем тут лестница, сын?
Отошла от окна, пошла к зеркалу, сама мысленно ликует.
"Что-то раньше Трофим таким ласковым не был, вроде бы. А тут прямо ворковал как голубь, все поцелуев выпрашивал... А как кричал то поначалу, как вопил, как обуткой кидался! Это все губы мои, новые. Он в меня заново влюбился!"
Валя поглядела в зеркало и не поверила глазам:
-Ой. А где губы то?
Неестественная раздутость ушла, осталась лишь легкая припухлость губ. Зато выглядеть стало гармонично и уже не пугающе, как раньше. Валя покрутила головой и так, и сяк - заглядение.
Мать ее радости подтвердила:
-Ага, теперь лучше стало, вот это совсем другое дело! А то приехала страхолюдиной, курям на смех.
-Мама!
-Что мамкаешь, не теряй время, Валька, иди скорее с Маринкой мирись, обидела человека. Да зови мужа в дом...
Валя радостно ей улыбнулась.
