Экипаж остановился у ворот шато около полудня. Жанна замерла, и едва кучер подал ей руку, уже вошла на землю, тут же сделав реверанс перед своим обычно излишне требовательным к мелочам отцом. Герцог напротив, забыв обо всех правилах, бросился к дочери и крепко прижал её к себе — он слишком волновался, когда узнал о недавних событиях в столице, чтобы продолжать сохранять внешнее хладнокровие.
— Душа моя, вы представить себе не сможете, как я волновался! Я больше никогда не позволю вам такого! У меня сердце разрывалось от мысли о том, что моя единственная дочь ехала по безлюдным местам без сопровождения! Вы напуганы? — наконец заговорил герцог, оторвав от своего плеча Жанну и взглянув ей в лицо.
— Отец, во мне течёт ваша бесстрашная и храбрая боевая кровь. Я не испугалась ни на миг! — с усмешкой ответила ему Жанна.
— Того и опасаюсь, душа моя — вы чересчур смелы для ваших лет, чересчур бесстрашны для вашего пола, чересчур дерзки для занимаемого вами положения в обществе. Позвольте напомнить тот случай, когда во время охоты ваша лошадь встала на дыбы…
— Отец, я уже не та маленькая девочка. Я могу за себя постоять.
— Мне радостно видеть, как за прошедший с того времени год моя дочь перестала считать себя маленькой. Значит, пришло время подыскать подходящую партию для брака, — с лукавой улыбкой ответил герцог.
Самой большой ошибкой своей герцог де Сен-Ворль теперь считал недостаток внимания к детям. Он позволял им, быть может, слишком многое в детстве, и теперь не мог требовать многого во взрослом возрасте. Они не были покорны и послушны, как дети других аристократов, разделяли не многие его взгляды, были готовы проводить с ним не так много времени.
— Однако странно видеть то, как вы не замечаете вокруг себя людей, готовых на всё ради вас! Не посчитайте, что я гневаюсь, но могли бы быть благосклонней к тем, кого вам представляют ваши родители?
— Отец, я не хочу быть ни для кого заменой умершей жене. Я хочу, чтобы любили меня, а не того, кого я заменяю, поймите же... — Жанна медленно отстранила руки отца от своих плеч.
— Жанна, я не прошу выходить за пожилого мужчину, имевшего несчастье похоронить жену. Мы представили тебе графа Венона скорее из вежливости к нему, а вы продолжаете меня упрекать.
— Простите, отец…
— К вам интерес проявляют и ровесники, но вы ко всем одинаково холодны...
— Мы ведь уже об этом говорили — я сделаю свой выбор, когда буду готова, когда встречу достойного человека. У вас и матушки нет никаких причин для волнения обо мне, да и если пожелаете выдать меня замуж против моей воли, я ничего не возражу вам.
— Ещё более моя дочь укоренила меня в том, что передо мной взрослый и мудрый человек!
— К слову, где матушка? Она всегда выходит встречать гостей. Ей нездоровится?
— Ваша матушка решила посетить старинных знакомых — вы ведь знаете, что она не может жить без светских визитов. По дороге сюда все разговоры со мной вела исключительно о друзьях и том, на какие мероприятия кого из них стоит пригласить.
Из экипажа вышли мадам Буле и господин Гарде. Оба выглядели очень уставшими после поездки — в отличие от молодой Жанны, невольно сумевшей заснуть даже в таких условиях, они не смогли бы сомкнуть глаз даже при желании.
— Приветствуем, мессир... — вымолвил мажордом, кланяясь герцогу.
Мадам Буле молча сделала реверанс.
— Как я могу удостовериться, вы стерегли моё дитя, не смыкая глаз, — шутливо спросил герцог, но уставшая прислуга не разобрала того и в ответ кивнула, будто бы он ожидал ответа. — Что же, дорога действительно была тяжёлой?
Оба вновь утвердительно кивнули.
— Ваши кивки красноречивы, но такие разговоры вести я не люблю. Уместным будет позволить вам провести этот день в отдыхе, не так ли, Жанна?
— Разумеется!
— Месье, мне думается, что гораздо лучше будет, если мы с мадам Буле не станем нарушать распорядка и приступим к работе уже в день нашего с ней прибытия... — ответил мажордом.
— А вы уверены, что не уснёте на ходу?
— Господин Гарде, — вмешалась экономка, — давайте не будем позволять себе перечить господину и отправимся отдыхать. Господин Тулонь и Луиза пока справятся, а к ужину мы приступим к работе.
— Поддерживаю мадам, — сказал с улыбкой герцог.
Мажордом немного посомневался и покорно поклонился.
Лакеи уже разобрали багаж, принялись переносить его в резиденцию. Жанна же стояла у ворот и не могла поверить в то, что наконец-то прошёл год. Она снова на любимой Луаре, в своём любимом поместье, где даже небо яснее и чище, чем в столице.
— Душа моя, — виновато обратился герцог к Жанне, — меня ждут бумаги от контролёра финансов. Мне нужно с ними ознакомиться и дать свой ответ. Это не должно занять много времени, но всё же.
— Я понимаю, отец.
— Лакеи перенесут ваш багаж. Пусть ваша матушка сейчас и совершает визит, ваши братья давно ждут общения со своей сестрой, обязавшись ждать в библиотеке. Идите скорее — они, как и я, беспокоятся о вас.
Жанна улыбнулась, сделала неглубокий сугубо формальный реверанс и, настолько быстро, насколько позволяли ей туфли на каблуке, отправилась по мощёной дорожке от ворот к шато в сопровождении двух лакеев — Антуана и Жоржа.
Она поднялась по ступенькам крыльца — лакеи направились ко входу для прислуги, — открыла худой хрупкой рукой тяжёлую дубовую дверь, но не вошла, а лишь обернулась, чтобы ещё раз увидеть любимый пейзаж. Когда-то в детстве именно здесь все четверо детей герцога провожали по вечерам солнце. Ступени казались высокими и опасными, деревья образовывали дикие заросли. Теперь всё было не так — она выросла и окружение вместе с ней.
Тяжело вдохнув, любимица отца отправилась в библиотеку.
На этом я прощаюсь. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропускать новых публикаций. Увидимся!
