Судьба Геннадия Ивановича Новикова во многом типична. Из рабочей семьи, он с детства привык к труду. После ФЗО пришел на железную дорогу, водил поезда. Но, как и многие парни, мечтал о небе, учился вечерами в аэроклубе. Хотел стать военным летчиком. И добился своего. Войну встретил западной границе...
Много раз ему приходилось смотреть смерти в лицо. Прыгал лейтенант Новиков из горящего самолета на парашюте, дотягивал подбитой на машине до своих аэродромов. На его молодость хватило и ранений, и плена, и смертельного риска. Ho сколько бы он ни отсутствовал, добираясь до своих, в гибель комэска не верили. Не верил его авиатехник Иван Яркин. Не верила электрик эскадрильи, его невеста — Лида...
Как пуля выбивает седока из седла, так война выбила Лиду из мирной жизни. Кировоград, где работала Лидия Григорьевна после учительского института, фашисты бомбили в первый же день войны. Начались трудные дороги эвакуации. А затем она вместе с сестрой Женей, окончив школу младших авиаспециалистов, встала в боевой строй. Лида была в эскадрилье комэска Новикова электриком, сестра — оружейником.
Война есть война. В Польше Геннадий Иванович после побега из фашистского концлагеря подлечился в госпитале — и снова летать! Уже в Германии приземлился пятый, седьмой, второй, а первого номера нет. Под первым летал сам Новиков. Захолонуло сердце Лиды, закачалась под ногами земля: «Неужели сбили».
— К вечеру примчался на какой-то попутной машине — и скорее к командиру полка на доклад, — засек танковое скопление, надо их накрыть, — рассказывает она. — Однажды подбили. Из горящего самолета выбросился на парашюте. Фашист, как стервятник, кружит над ним, поливая из пулеметов. У земли раскрыл парашют. Кожа на лице и на руках сошла чулком выхаживали всей эскадрильей.
...Легко давалось учение В ФЗО смышленому Генке Новикову. А практику впитывал с детства: с отцом-железнодорожником и другими машинистами был неразлучен. Бывало, мазанный, со сбитыми пальцами, как заправский мастеровой, орудовал напильником. После училища его назначили помощником машиниста, а потом и машинистом. Нравилось молодому парню водить груженые поезда. Приходить домой уставшим, умыться по-отцовски, съесть чашку вкусных материнских щей и мчаться в аэроклуб. Его влекло небо.
В тридцать восьмом в военкомате рассмотрели его заявление и направили в школу военных летчиков. В предвоенное лето он служил на западной границе в полку бомбардировочной авиации, привез к себе мать и младшую сестренку. Они мечтали о мирной жизни...
...Шел январь сорок третьего года. Фашисты, заняв господствующую высоту, рвались к Великим Лукам на помощь окруженной группировке. Эскадрилью Новикова подняли по тревоге. Девять «петляковых» без прикрытия истребителей обрушили смертоносный груз на противника. От бомбовых разрывов срывало башни с танков врага, поднимало в воздух пушки.
Не дрогнули наши, когда пятнадцать «мессеров» ринулись на них в атаку. Новиков бросил самолет в пике, но уклониться от фашистской очереди не успел. Машина дрогнула, качнулась, стала непослушной. Заглох правый мотор, разбиты приборы. Из пробитого бензобака горючее просачивалось в кабину. Стало трудно дышать. А фрицы, поняв, что на ПЕ-2 кончились боеприпасы, атаковали. «Что Делать? Неужели конец?» — билась тревожная мысль. И, направив самолет навстречу трем «мессерам», крикнул штурману:
— Коля, пугани их из ракетниц!
Приняв их выстрел за новое оружие русских, гитлеровские вояки повернули назад. После посадки более двухсот пробоин насчитал на самолете авиатехник Иван Яркин. Недоумевал, как удалось лейтенанту на таком «решете», с одним мотором дотянуть до аэродрома.
За отвагу и находчивость в этом бою коммунист Новиков получил благодарность от командующего 3-й ударной армии и первый орден Красной Звезды.
...— Новиков, Плотников, Стрелков, Скоробогатов, к командиру авиакорпуса, срочно!
В землянке Герой Советского Союза генерал-майор Иван Семенович Полбин отрабатывал с ними новую тактику воздушного боя, так называемой «свободной охоты». А когда погода улучшилась, Новиков взмыл в небо. Шесть бомбардировщиков следом, курс — Старая Русса. На станции заметили скопление эшелонов. Приказав заместителю Павлу Плотникову идти курсом, Новиков отделился от группы, вышел на цель. От прямых попаданий, как стога сена, вспыхивали паровозы. Громоздясь друг на друга, рвались цистерны, горели склады.
Но что это? Прекратили рваться зенитные снаряды. «Где-то рядом «мессеры», — подумал Новиков, — боятся сбить своих».
И тут же дюжина вражеских самолетов попыталась взять его в клещи. Дрогнула машина. Осколки разбили фонарь, пахнуло гарью. Плоскости лизало пламя, фрицы, решив, что «петляков» обречен, отстали.
— Командир, что будем делать? — спросил стрелок-радист. — Горим...
— Потерпи, Юра, попробуем дотянуть до своих!
Перевалив за линию фронта, скомандовал:
— Прыгайте! — и сам за ними следом оставил горящий самолет.
На другой день на новом самолете совершил дерзкий налет на аэродром противника, уничтожил четыре самолета. Неделей позже на этот же аэродром совершил групповой налет. И снова удача четырнадцать «юнкерсов» превратились в груду обломков. За эти смелые операции Геннадий Иванович был награжден орденом Отечественной войны первой степени.
Весной 43 года 1-му бомбардировочному авиакорпусу присвоили гвардейское звание. 321-й полк был переименован в 82-й гвардейский. И сражался Новиков уже в небе Украины. В одном из боев вражеский снаряд попал в машину отважного летчика. Самолет загорелся.
Перевалив через огненный вал передовой, командир скомандовал экипажу: «Прыгайте! Внизу наши». И сам рванул аварийную ручку колпака, но она не поддавалась. «Неужели гореть над своими?» — мелькнула тревожная мысль. И со всей яростью направил горящую машину в резкое пике. Потоком воздуха сорвало колпак.
В госпиталь вместе с отрадными вестями о присвоения звания капитана, об успехах эскадрильи Лида принесла и печальную весть — письмо от брата Михаила. Он командовал дивизией, сообщал: «В блокадном Ленинграде погибли наша мама и брат...».
От горя и ненависти к врагу лопалась неокрепшая кожа на сжатых кулаках. В сознании колотилась одна мысль: «Мстить!». Едва подлечившись, он снова встал в строй. Но военная судьба приготовила ему тяжелое испытание. В одном из боев над Румынией снаряд угодил в кабину и разорвался. Новиков, тяжело раненный, потерял сознание. Штурман, посчитав, что командир убит, сорвал колпак и покинул самолет. Меж тем Новиков был жив, только потерял сознание. Очнувшись, у него хватило сил выброситься на парашюте.
Плен. Его с еще не зажившими ранами бросили в концлагерь. Мысль о побеге не оставляла ни днем, ни ночью. Стал приглядываться к людям, ему повезло, в лагере он встретил своего штурмана. Бежали в августе, в дожди, чтобы оторваться от овчарок...
Слава о бесстрашных летчиках 82-го гвардейского авиаполка гремела по всему Первому Украинскому фронту. За активные действия и отвагу в бою Геннадий Иванович был награжден орденом Александра Невского. Фронтовые газеты много писали о подвигах ведущих асов — Геннадии Новикове, Павле Плотникове, Владимире Смирнове.
В наградном листе на представление коммуниста Новикова к званию Героя Советского Союза перечисляются многие его заслуги и подвиги. В конце листа заключение маршала Конева: «Достоин присвоения Героя...».
...В конце войны Лидия Григорьевна стала его женой и другом на всю жизнь. А еще через год гвардии майор Новиков по состоянию здоровья вышел в отставку.
Где искать место в жизни — вопросов не было. Окончил техникум, позже Томский институт железнодорожного транспорта, работал заместителем начальника Алтайского отделения железной дороги. Работал, как на фронте — с полной отдачей сил и способностей.
Пришла пора заслуженного отдыха, но Геннадий Иванович не терял связи с коллективом. Трудился в плановом отделе, много времени и сил отдавал работе с молодежью. И сегодня ветерана не застать дома. To он в школе или училище. Tо поехал к будущим летчикам. На недавней краевой учредительной конференции Геннадия Ивановича избрали в краевой совет ветеранов войны и труда.
Н. ИЛЬИЧЕВ, П. РУБЦОВ (1987)
