Умерла бабушка неожиданно. Слегла, полежала несколько дней – врачи ничего критического не находили, а потом родные зашли к ней, а она уже мёртвая, "застывшая". И Тимошка точно застыл. Больше не осталось на свете у него родной души.
Пенсия мальчика шла «на хозяйство», и порой Тимоха с тоской думал, что сам он распорядился бы этими деньгами лучше. Растянул бы их так, чтобы каждый день варить себе большую кастрюлю супа, и есть, когда захочется.
Ему было пятнадцать лет, когда мать впервые отвезла его к часовне. И в те дни, когда он возвращался домой сам, он неизменно заставал мать пьяной. Она тяжело спала – на диване, или сидя в кресле, уронив голову на стол, среди пустых бутылок.
Тимоха вздыхал, укрывал мать пледом, наводил, как мог, порядок в комнате, и искал себе занятие на вечер. У него было несколько книг, и старый радиоприёмник, на всё это мать не покушалась, телевизор же – давно пропила.
Хуже всего приходилось Тимофею в непогоду.
«В такую погоду хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит», - вспоминал слова любимой бабушки о такой погоде Тимоха. Но, видно, для родной матери он был куда хуже собаки. Из дома она его выдворяла с раннего утра, не накормив завтраком и не спросив, как он себя сегодня чувствует. А забирала с площади поздним вечером, если могла держаться на ногах, но чаще всего Тимофею самому приходилось добираться до дома и порой по часу нажимать на кнопку звонка, чтобы мать услышала и впустила его.
Так случилось и на этот раз. Уже через несколько часов, как мать привезла его на площадь, окончательно задубев, Тимоха понял, что добром это не кончится. Ему уже доводилось сильно простужаться. Он лежал у себя – на кровати, отгороженной шкафом, и трясся от озноба, а ртуть в градуснике приближалась к отметке 40. Очень хотелось пить, но сил встать не находилось, а матери как всегда не было дома…
Хотя, порой Тимоха даже и мечтал о том, чтобы заболеть посильнее и попасть в больничные стены. Хотя бы во время лечения отдохнуть от опостылевшей жизни – поспать по-человечески, поесть нормально и просто отдохнуть, чтобы никуда не надо было ехать и не приходилось бы краснеть перед людьми.
Но мать ведь даже скорую не вызовет, она всегда боялась, что условиями жизни парня кто-нибудь заинтересуется, и сына заберут в какой-нибудь интернат. Тогда она лишится и тех денег, что имеет от него. Но Тимоха этого не понимал, потому что его она убеждала, что если заберут его из дома, жизнь его станет такой, что родной дом раем казаться станет. С той поры, как бабушки не стало и они с матерью переехали в другой район, учителя к нему приходить перестали, друзья остались далеко и все о нем забыли. Мать же учила – ни с кем не откровенничать, держать все в строгой тайне – кто, откуда, как живет…
Тимофей решил поехать домой – будь что будет. Мать знала, что ему хотелось бы вернуться пораньше, и не оставляла ему ключа от квартиры. Сиди, голубчик, в подъезде, если не желаешь просить милостыню. Ладно, пускай, сейчас парень и в подъезде согласен был сидеть – там, по крайней мере, можно было укрыться от дождя.
Но неожиданно неподалёку от Тимохи остановился большой чёрный джип. Из него вышел мужчина в дорогом пальто и целенаправлённо пошёл прямо к парню. Взялся за ручки кресла и покатил его к машине. А там буквально одним движением пересадил Тимофея на заднее сидение, ловко сложил коляску – ей тоже нашлось место в автомобиле. Всё это — за считанные минуты.
Конечно, парень был шокирован. Мелькнула даже мысль, что ни к чему хорошему это не приведет. Может, мужик этот из какой-то тайной шарашки, которая людей на органы разбирает? Хотя, в таком случае, нашли бы кого-нибудь поздоровее. Что с Тимохи взять – задохлик…
Потом всё вытеснило приятное ощущение тепла. Глаза сами собой закрывались. И теперь Тимохе было все равно, куда и зачем его везут – лишь бы не выгоняли из этого тёплого уголка, не заставляли встать с мягкого сидения.
Парень совсем не знал города, он нигде не бывал, но многоэтажные дома скоро закончились, началась зелёная зона. А потом джип свернул в сторону красивого коттеджного посёлка, где каждый особняк был настоящим произведением искусства. Перед одним таким шикарным домом и остановилась машина.
Обо всём дальнейшем Тимоха думал: «Этого не может быть. Я, конечно, сплю и вижу сон».
Его привезли в особняк и первым делом предложили принять ванну. Пожилая улыбчивая женщина разговаривала с ним так приветливо, как никто и никогда в жизни. Тимофей страшно смущался и не знал, что ответить. Может быть, если бы дома был телевизор, и он смотрел разные там голливудские фильмы, вид ванной комнаты произвёл бы на него не такое ошеломляющее впечатление. Роскошный интерьер, белоснежная ванна, плитка, заставляющая вспомнить о королевских покоях… Когда Тимохе помогли забраться в ванну, он долго не хотел вылезать. Согревался (он только тут почувствовал, что промёрз буквально до мозга костей), нежился в душистой пене, и точно смывал с себя многолетнюю грязь.
Женщина, которая представилась Варварой, не тревожила его. Лишь через полчаса постучала, приоткрыла дверь, спросила – не нужна ли помощь, и указала на тёмно-синий махровый халат, который висел на вешалке. Одежда Тимохи будто исчезла.
Потом парня привезли в просторную светлую комнату — обстановка тут тоже была впечатляющая. К постели придвинули столик, и Тимоха стал жадно поглощать еду, вкуснее которой он не пробовал никогда в жизни. Ну а затем парнишку просто сморил сон, он даже под одеяло забраться не нашёл сил – так и уснул, повалившись на подушки, с вилкой в руке.
Несколько дней прожил Тимофей в этом сказочном особняке. Порой он думал – ищет ли его мать, тревожится ли? А потом вздыхал — если она и будет переживать, что он пропал, то просто купит лишнюю бутылку водки, а после этого всё станет для нее неважным. Тимофея не оставляли надолго одного – ему подобрали хорошую одежду, кормили, поили, его осматривал врач, парень сдал анализы – он даже не спросил, какие.
Ему хотелось только одного — чтобы «новые хозяева», наигравшись с ним, не выбросили его улицу, как бездомную собачонку.
А потом настало утро, когда в комнату к нему вошёл немолодой уже мужчина. Тимофей поздоровался первым, бабушка вырастила его вежливым. Мужчине же, похоже, было трудно справиться с собственным голосом. Он сел в кресло и долго разглядывал парня. Тимохе показалось даже, что на глазах у вошедшего блестели слёзы.
— Ну что ж, — сказал мужчина, наконец, — Добро пожаловать домой, сынок.
И он поведал парню следующую историю...