-Любка?.. – Андрей замедлил шаги, почему-то обрадовался. Но радость скрыл: хорошо, что темно было, – должно быть, Любаня ничего не заметила... А у Любани от его голоса сердечко так и зашлось…
- Куры вон… сели давно, – насмешливо заметил Андрей. – А ты не спишь.
Любаня шагнула к нему:
- Тебя жду…
- Ох, Любка… Выпросишь ты батиной лозины.
Любка будто не слышала:
- Я тебя жду. Я видела, как ты провожал её… учительницу.
- Провожал. Темно же.
Любаня затаила дыхание:
- Только потому, что темно… провожал?
- Не только поэтому. У нас с Софьей Ильиничной свадьба скоро.
Жалкая улыбка задрожала на Любаниных губах… А Любаня вдруг уткнулась Андрею в грудь, горько, безутешно заплакала… Андрей обнял её плечики:
- Любань!..
Сам не заметил, как коснулся губами её волос. А она притихла. Подняла на него глаза, вздохнула горестно:
- Позови меня на свадьбу…
Плечи её вздрагивали, – от слёз и от вечерней прохлады. Андрей прижал её к себе:
- Любань!.. Любаня! Замёрзла?.. Не плачь. Что ж… Вот так вышло у нас с тобой: не выросла ты вовремя… до меня не доросла. А жених хороший – самый лучший! – найдётся тебе.
Вдыхал запах её волос, а сердце сжималось – от жалости и… нежности. Любаня усмехнулась:
- Нашёлся уж… Жених.
Андрей легонько отстранил её:
- Нашёлся?.. Любань!..
- Батя сказал, чтоб сватов ждала. Решил меня за Гришку Самохина отдать. Сговорились уже.
- За Гришку… Гришка – хороший парень. Он не обидит тебя, Люб.
- Не обидит… Да разве ж только это надо, – чтоб не обидел!.. Я тебя одного люблю… Как выросла вот… так и поняла, что люблю тебя. Бывало, увижу тебя… и счастлива, – целый день. Всё в зеркало смотрела на себя. Думала: вот какая я красивая… Для тебя одного хотела красивой быть. Чтоб понравиться тебе…
- Любань!.. Любанюшка! Ты ж и правда красивая, – из всех девок самая красивая!.. И Гришку ты полюбишь… И он тебя любить будет. На свадьбу-то… позовёшь, Любань?
Какая-то неясная… неожиданная, горькая боль вдруг очнулась в его груди… А Любаня провела ладошками по его лицу, по бровям. Головой покачала:
- Не полюблю. Тебя одного любить буду, – всю жизнь. Сын родится – Андреем назову. – Люба снова заплакала: – Тебе хотела… сына родить. И дочку.
Он обнимал её, – очень бережно… И ей было совсем не холодно. Так и стояли у ворот. Колыхался над посёлком запах спелых яблок, вздыхала полынь в степи, чуть слышно шептались купыри на берегу. И Любаня прошептала:
- Хоть раз вот так-то… Только и счастья у меня будет, что этот вечер.
- Любань!..
- Пойду я. Батя на смене сегодня, скоро вернётся. – От самой калитки оглянулась: – Всё ж скажу: ты Василька жалей. Она, Софья Ильинична твоя, недобрая к ребятам. Кричит на них, – аж на улице слышно… Я как-то по крылечку поднялась, в класс заглянула… А ребятишки сидят тихонько, – как птенцы испуганные. Мне показалось, – они и читать-писать боятся учиться… Ты скажи ей, чтоб Василька жалела.
Что-то с силой застучало в висках у Андрея… И сердце похолодело: Катюшин голос вспомнил… Как говорила она ему:
- Мальчишечку нашего… береги… А жену такую найди… Чтоб любила тебя, и его жалела…
Выходит, последняя Катюшина просьба отозвалась сейчас… повторилась в Любаниных словах:
- Ты скажи ей, чтоб Василька жалела…
… Может, маманя и права: все эти годы Андрей не то, чтобы смотрел на какую-нибудь красивую девку… или молодую бабу, – он не мог ни о ком думать… Просыпался ночью… либо в шахте вдруг замирал на мгновенье с обушком в руках – перед Катей винился, что так мало любил её, что так поздно понял, что любит… И только Соня… Софья Ильинична, красивая и уверенная, так властно и требовательно напомнила, как хочется ему… ласки хочется, и ласкать хочется… Немного тревожила Сонина поспешность: будто любовь её – яблоки-скороспелки… Ждёшь желанной сладости, а она оказывается такой мимолётной, что и не почувствуешь её на губах. И всё же тянуло к ней, хоть и стыдился её властной требовательности, терялся перед ней. О своём утраченном – не с ним – девичестве Соня сама заговорила, – так откровенно и напористо, словно обвиняла Андрея в его растерянности:
- И – что?!.. И что теперь! Как это влияет на нашу любовь! Ты тоже был женат! Я тоже у тебя не первая!
Андрей молча курил, – в глубокий затяг. Соня занервничала. Искала другие слова:
- Ну… Так получилось. Я на курсах училась… – Вдруг всхлипнула: – Уговорил… Обещал, что свадьбу сыграем… А сам!.. Я девчонкою была неразумной. А он… Не пожалел. Я тогда даже утопиться хотела… Только отца с матерью жалко стало, – это и удержало.
Андрей хмурился:
-Не вспоминай об этом. Что было, – то прошло.
- А тебе я верной женою буду. – Соня незаметно переводила дыхание, в темноте прятала улыбку: Тимофей Павлович, как случилось у них, удивлённо головою качал, сокрушался:
-Что ж ты бессовестная-то такая, Сонюшка… Лет-то тебе сколько?.. А – ровно не боишься ничего.
Андрей, разумеется, об этом никогда не узнает… И вообще: хватит с него того, что перед своими, поселковыми, гордиться станет такою женой, как она: не какая-то там… Алёна-Матрёна, что и азбуку не осилила… А – начальница женской гимназии, которую и стар, и млад Софьей Ильиничною величают.
Выбрала Софья Ильинична день, что ласково светился ясной желтизною дубовых листьев. Андрей как раз на рассвете в шахту ушёл. Ещё издалека Софья Ильинична заметила, что у ворот Большаковых Василёк с какой-то девчушкой играет. Обрадовалась: не надо будет разрешения у Пелагеи Макаровны спрашивать. А Андрею непременно понравится, что Софья Ильинична Василька с собой на прогулку взяла. А Пелагея Макаровна пусть знает своё – бабкино – место: Софье Ильиничне, как будущей жене Андрея, лучше знать, когда гулять с мальчишкой.
Уверенно подошла к детям, взяла Василька за руку:
- Пойдём, хороший мой, погуляем. Солнышко-то вон какое сегодня.
Василёк удивлённо свёл бровки. А девчонка, подружка его, прыткой оказалась: Софья Ильинична и не заметила, как она в свой двор – по соседству, напротив, – метнулась. И тут же из калитки выглянула светловолосая статная женщина, – видно, мать. Кивнула учительнице:
- Доброго дня Вам, Софья Ильинична. Всё ж спросить бы Пелагею Макаровну: можно ли мальчонку с собою взять.
Софья Ильинична снисходительно объяснила:
- Андрей разрешил, – чтоб мы с Васей погуляли. Думаю, большего позволенья, чем отцовское, мне не требуется.
Соседка укоризненно покачала головой: у них неслыханно, чтоб вот так говорили: Андрей… Ни к жениху, ни к мужу…Ни до свадьбы, ни в замужестве так не обращались: Андрей. И невесте, и жене следовало говорить: Андрей Михайлович. В городе оно, может, и по-другому, может, и называют там мужа, ровно мальчонку, – Андрей… Надо сказать Пелагее Макаровне, а она пусть будущей невестке подскажет, как положено к мужу обращаться…
Василёк растерянно оглядывался на Глашеньку…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»