Студенческие годы, самая замечательная пора жизни. Кто из нас не вспоминает золотое время, когда наконец все стало можно, особенно для живущих в общежитии. Мы самостоятельно принимали решения, без оглядки на маму с папой, а они наконец - то стали разговаривали с нами на равных, веря в нашу уникальность и гениальность. Нам можно было задвинуть пару, а то и учебный день и это было нашим решением, со всеми вытекающими. Кому надоели сессии, лабы, бросал учебу и уходил в армию, девчонки замуж, а многие, наоборот, вгрызались в науку, устраивались на кафедры, где было открыто финансирование научных тем, зарабатывая себе дополнительные средства равные стипендии. Шесть лет учебы, на первом курсе казались такими долгими, сейчас прошло почти тридцать пять лет после защиты диплома, они пролетели так же, как и учеба.
Колхоз, - обязательная повинность студентов младших курсов. Новый учебный год не успевал набрать силу, даже не получив учебники в библиотеке, выходил приказ ректора, и мы дружно рассаживались по автобусам, цель которых, - доставить нас в село Баратовка, Снигиревского района Николаевской области. Да, это именно та Снегиревка, которая сейчас звучит на новостных каналах. В 2020 году произошло упразднение Снигиревского района. Теперь Баратовка относится к Новобугскому району. Село основано в 1782 году, население по переписи 2001 года, - семь сот пятьдесят человек.
Руководство хозяйства всегда встречало нас основательно подготовившись. Просторное двухэтажное общежитие, одна половина женская, другая мужская, в комнате стояли двухуровневые кровати позволяя разместится до десяти человек. Во дворе имелась волейбольная площадка, на которой мы коротали вечера. Приезжал не только наш кораблестроительный институт, так же были студенты из Луцка.
В семь утра подъем, умылись, взяли ведра и на завтрак, в местную столовую. Из столовой сразу в кузов грузовика, и в поле. По утрам, бывало, зябко, но днем солнце припекало прилично, заставляя нас раздеваться до пояса. После первого курса целью уборки были помидоры, три сорта. Красные, бурые и зеленые, собирали их отдельно по ящикам, не помню сколько ящиков была норма, но однажды наша группа выполнила план до обеда, посвятив послеобеденное время волейболу, а руководство надеялось на вторую норму после обеда.
На потоке училось четыре группы, две дизелистов и две турбинистов, всего сто человек. В поле мы придумывали разные прозвища, в итоге нас называли – безделисты, а мы их дурбинисты. Вместе с нами трудились и местные колхозники, большей частью женщины. Куратором - звеньевым нашей группы была Татьяна, тридцать пяти лет, но на вид ей можно было дать все пятьдесят. Солнце и пот выжгли лицо, сделав кожу бронзовой, а волосы, брови с глазами бесцветными, да и с зубами было не все в порядке.
Однажды она попросила помочь ей с колкой дров, обещая накормить домашней пищей. Студент за еду готов на многое. Впятером мы пришли к назначенному времени, дрова в чурках лежали кучей во дворе. На топор образовалась очередь, каждый хотел поколоть, но после первых попыток запал пропадал. Ребята были из Украины, где тогда уже топились углем, опыта колки не имели. Мне же, приехавшему из Архангельска, колка дров родная с детства.
Каждый год, начиная ранней весной, на предстоящую зиму наша семья заготавливала пять машин колотых дров. Приходил лесовоз груженый хлыстами, перед домом сваливали лес. Отец, пилой "Дружба", разделывал целый воз на чурки. Я таскал их во двор, тяжелые чурки возил на санках. Когда весь привезенный лес был во дворе в виде чурок, мы с отцом приступали к колке. Гора из колотых дров поднималась выше летней кухни. Затем начинался процесс складывая в сарай, что бы за лето дрова высохли. Такая работа шла в каждом дворе, все мои сверстники с детства умели пилить и колоть дрова, на ровне со взрослыми.
Уже не трудно догадаться, кому пришлось помахать топором. Ребята дружно складывали дрова в поленницу. По завершению работы, хозяйка накормила нас наваристым борщом и голубцами из колхозной капусты.
Проходил примерно месяц уборки урожая в колхозе, и нас возвращали в учебные аудитории. Заработок на уборке был символический, все уходило на питание в столовой, - проедали.
После второго курса, я и Володя Богатюк были определены на полив. Работали сменами по двенадцать часов. Нашей задачей было обеспечивать водой фронт работ поливочному трактору. ДТ 75 ездил взад и вперед вдоль канала, забирая насосом воду и посредством крыльев фермы, торчащих влево и вправо производил полив полей с капустой. Мы устанавливали металлические щиты в каналы, пускали воду, регулируя объем подачи. Днем можно было побалдеть под солнышком, расстелив фуфайку. Ночью было менее комфортно, в поле не покемаришь, а кабина ДТ 75 рассчитана только, на одного тракториста, устраиваться приходилось на металлическом ящике с инструментом, и дремать в промежутках активных действий.
В моей смене трактористом был Иван, отличный мужик, приезжал на смену на велосипеде. После смены нарезал два мешка капусты, размещал их на раме велосипеда и катил до дома. Так повторялось каждую смену.
- что ты делаешь с капустой? - спросил я однажды
- скотину кормлю, коротко ответил Иван.
По завершению сезона, нам с Володей повезло, мы в отличии от остальных студентов заработали по восемьдесят рублей. По возвращению в Николаев, я купил себе плащ из кожзаменителя.
На третьем курсе была надежда избежать поездки в колхоз, но не тут-то было, продовольственная программа страны, принятая на период 1982 – 1990 год погнала нас в поле.
Вместе с тем же Володей, устроились грузчиками на бортовой ГАЗ-52. Водителем был Виктор тридцати двух лет, вместе с машиной он был прикомандирован в колхоз на уборочную. Вывозить с полей приходилось все, что только росло на полях. В кабине стоял японский магнитофон, а за головами по углам кабины две колонки, музыка скрашивала наш доблестный труд.
Приезжали в поле, открывали двери кабины, на всю громкость включали магнитофон, из которого страдал Михаил Шуфутинский,
- Таганка,
- все ночи, полные огня
- Таганка,
- зачем сгубила ты меня?
- Таганка, я твой бессменный арестант…
Далее по тексту.
К машине подтягивались студенты, соскучившиеся по музыке, а для обоснования своего присутствия возле машины, помогали нам грузить капусту, кидая ее навалом в кузов. Когда погрузка была завершена, Виктор поехал на весовую. Сходил в помещение оператора, о чем-то с тем пошептался. По возвращению нам сказал, - сгружайте чуть ниже бортов, чтобы со стороны, в кузове не было видно капусты. Мы оперативно с Володей скидали капусту до указанного уровня.
Далее началось самое интересное, поехали к начальнику Витиной автоколонны, ему домой выгрузили пять мешков, затем начальнику ГАИ, родителям Витиной невесты, отцу Витиного друга – директору коптильного цеха. Тот нас отблагодарил, вынес целый сверток копченой скумбрии, еще горячей из цеха. Когда все Витино окружение было обеспечено свежей капустой, мы заехали в деревню, там на площади продавали капусту прямо с машины. Витя стоял на подножке считая купюры, мы затаривали мешки капустой и отпускали населению. Бабульки благодарили, некоторые приносили пироги.
- сыночки, огромное вам спасибо, уже и не думали быть с капустой в этом году.
- дай вам Господь здоровьечка.
Когда кузов был пуст, Витя отсчитал нам часть денег, конечно, мы их взяли.
По дороге остановились у пруда разложили на дежурном столике копчёную скумбрию, буханку хлеба, бабушкины пироги и трехлитровую банку виноградного сока «Ркацители».
- ну что, у нас обед покруче будет, чем в столовке? – спросил Виктор.
Угу промычали мы полными ртами.
Позже, с Володей обсуждали эту ситуацию ни один раз, благодарили Господа Бога, что не попались, иначе жизнь могла сложиться совсем по-другому.
Поняли еще одну вещь, что с государева поля, в государевы магазины доходит в лучшем случае треть от того, что народилось!
«Самые лучшие уроки мы получаем, когда делаем ошибки, ошибка прошлого - мудрость будущего»
