Триумфального возвращения в Ермолаево у Тоськи не получилось – при встрече с девчатами она отчего-то смутилась, а когда её заключили в объятия и вовсе пустила слезу.
- Тося! Как мы скучали! – Грапа всё не желала отпускать подругу. Баба Оня согласно кивала да поглаживала Тоську по голове.
- Ну, хватит вам... – расчувствовалась Тоська. - Что я, малявка какая. Пообнимались и будет. Слышишь меня, Грапа? Отстань.
- Соскучились мы! – оправдывалась Грапа. - Так долго не видались! Не говорили по душам!
- Переживали мы. И верили в тебя! – баба Оня промокнула глаза.
- Я чегой-то не понял! – возмущённый дворовый обиженно засопел. Рысцой оббежав кухоньку, пошарил по пустым чугункам и взорвался вулканом. – Я чегой-то не понял, хозяйка! Где самовар? Где гостинчики? Где любимый рыбный пирог??
- Сейчас, сейчас... – кутя спешно бросилась к затухающей печке. – Вы что же огонь упустили! В такой-то мороз!
- Погоди! – остановила её Варвара. – Печь специально не топится. Нам нужно провести обряд.
- Мы уже всё приготовили, - баба Оня приняла у Тоськи тряпицу с игрушечкой-Ладой. Бережно развернув, побаюкала ту на руке. – Какая славная кроха!.. Аннушкины глазки...
- Хорошо бы ум от Тимки достался... - Тоська возилась с узлом на подоле. - Аньку давно приструнить нужно! Чтобы не дёргала больше дочь!
- Поговорим обязательно! – согласилась с ней Грапа. – Вот как исправим ошибки, так соберёмся на совет.
- Матрёшки мозги тоже промойте! – прохрустел дворовый сухарём. – Эх, девки! Доведёте меня до колик! Вместо мясца сухую корку подсунули...
- Потерпи, батюшка! – баба Оня мимоходом почесала кота за ухом. – Вот сладим дело, тогда и попируем.
- Тольки и знаю, что терплю! Извёлси без твоих пирогов.
- Будут тебе пироги. Мы с Варей и закваску подкормили. Потерпи уж, дружочек. Всему свой черёд.
- Что делать собираетесь? – Тоська оглядела подруг. – Через печь возвращать? Я на изнанке видала кое-что...
- Через печь, Тося. – кивнула Оня. - Не нравится мне это, но иначе никак.
- Никак. – подтвердила Тоська. - Нам придётся сделать призыв!
- Боюсь я что-то, - поёжилась Грапа. – Вдруг, всё пойдёт не по плану? Если те потянут Ладушку – мы ведь не удержим.
- А ты не бойся! Силу свою собери! Здесь очень важен настрой! И уверенность в результате!
- Я в подобном никогда не участвовала... – Варвара нервно сцепила пальцы. – Надеюсь, что справлюсь. Не подведу вас.
- Мы все справимся. – Тоська поправила волосы и подпихнула кота. – Шуруй отсюда. Нам нужно начинать.
- Без меня? – поразился дворовый. – Без главного консультанту? Не уйду я от Они. Не сдвинуси с месту! Хучь режь ты меня, хучь коли!
- А за шкирняк да под задницу? – вкрадчиво осведомилась Тоська, но кот вывернулся ужом и шустро скрылся под лавкой.
- Оставь его, Тося. - баба Оня достала пушистые рукавички. – Котеич тихонечко посидит. А может и пособит в чём. Признаться, мне с ним спокойнее.
- Пусть остаётся, - поддержала подругу Грапа. – Наш котей никогда не подводил!
- Разбаловали вы его, – Тоська потянулась пощупать рукавички. - Анькины? Ты для обряда взяла?
- Аннушке когда-то связала. Для обряда нужна её любимая вещь.
- С этим решили. – Тоська проследила как кика ставит на стол парочку плотно закрученных пузырьков, следом кладёт старый медный ключ на истёртой верёвочке. – Соль, надеюсь, не четверговая?
- Как можно! – Оня взмахнула руками. – По горсти из-за трёх дверей собрала, прокалила в печи...
- У кого просила?
- Семён дал. Грапа с собой принесла. И Мура немного отсыпала. Вот от трёх домов и вышло.
- А зола от чего?
- Хлеб в неё превратился. Я соль в ржаную буханку насыпала, в ней и поставила в печь.
- С мельницы буханка?
- Шишигина. На крутую луну её испекла, болотной травы подмесила.
- Ох и дыму тогда нашло! А воняло как!.. – Грапа закатила глаза. – Я, помнится, отговаривала Оню, не помышляла даже, что для дела сгодится. А Оня настояла...
– Решила на всякий случай заготовить. Как предчувствовала что.
- Перетирал после кто?
- Кикуша сработала. У неё к этому особый навык имеется.
- Так. Хорошо. – Тоська чуть подвинула ключ и вдруг спросила про волосы.
- С волосами проблема. – выдохнула Грапа. - Аннушка без доступа. Тимофей тоже. Мы про свои подумали...
- Свои и возьмём. – баба Оня достала из кармана сложенную бумажку. Отогнув край, вытащила седую тонкую прядь. – Вот. Пожалуй, этого хватит.
- Сработают ли?
- Должны сработать! Люблю я Ладу. Очень хочу вернуть!
- А ключ..?
- От баньки моей. Кика у баенника одолжилась. Им и закроем проход.
- Отлично! – похвалила Тоська. – Давайте тогда начинать.
- Момент! – Варвара нервничала всё сильнее. – Я уточню только. Ладу нужно будет забрать мне?
- Да, милая. Уж столько про то говорено. Как только затрещит уголёк, тогда и возьмёшь. Помни – мы не сможем помочь, нам нельзя прерываться!
- Да крепко держи! Станет рваться – не отпускай! – Грапа потрепала Варвару по руке и улыбнулась. – Ничего. Всё получится. Теперь с нами Тося!
- Да что я-то? Главное, что мы вместе. Матрёшу кутиха вытащит?
- Я заберу. - пробасила румяная кутя. - Матрёна Батьковна добрая хозяйка. Я её не подведу!
- Отлично. Тогда начинаем! – Тоська погладила заслонку и следом торжественно попросила. – Помоги нам, печь-матушка! Помоги дело важное сладить! Потерянное собой обернуть!
- Помоги, печь-матушка! – нестройно протянули остальные. – Помоги! От зла сбереги!
По кивку хозяйки кика сдвинула в сторону заслонку. Сунувшись внутрь, обмахнула дно остывшей топки веником из травяного букета.
Отвинтив крышечку от первого пузырька, баба Оня покропила туда чем-то прозрачным да вонючим. А потом сыпанула из второго щепоть чёрной смолистой соли.
Стенки печи порозовели, соль медленно шевельнулась, крупинки заскользили по кругу. Вращаясь всё быстрее, они притирались друг к другу, пока не слиплись в небольшой чёрный комок-уголёк.
Баба Оня выложила перед ним пару приготовленных варежек. Поверху поместила фигурку Лады, перевязанную прядкой волос. На старенький платок Грапы сложила в единое целое кусочки разбитой сороки.
Взявшись за руки перед печью, девчата завели-запричитали что-то вроде невнятного напева. Непонятный набор из звуков с каждым повтором набирал силу и звучал всё быстрее. Девчата полностью погрузились в него, раскачиваясь и дрожа.
Варвара не участвовала в действе – не отрываясь смотрела на уголёк из слепившейся соли. Рядом напряжённо пыхтела кутя – старалась не пропустить нужный момент.
В комнате внезапно потемнело, в печи же, напротив, слабо засветились стены. Уродливые тени заметались по ним, задёргали рогатыми головами, словно пытались прорваться изнутри. Пронзительный вой ударил по ушам, по кирпичам заскребло крепкими когтями...
Лежащая на дне игрушка медленно подёрнулась рябью. От неё отделилось что-то вроде призрачной оболочки, лёгким облачком скользнуло прямо на уголёк. Тот затрещал и вспыхнул, осыпав игрушку потоком из ярких искр. И превращение свершилось – вместо кукляшки появилась живая, реальная Лада! Свернувшись калачиком, она безмятежно спала и улыбалась чему-то. С сорокой произошли похожие перемены – когда облачком слетела ледяная оболочка, ожившая птица дёрнулась и завозилась.
Тени пришли в неистовство, изо всех сил пытаясь добраться до желанной добычи. Накативший за этим вой почти перекрыл громкое пение девчат.
Кутя сориентировалась мгновенно – сразу же прихватила сороку за крыло. Уворачиваясь от острого клюва, ловко спеленала в тряпицу да зажала под мышкой, не давая и ворохнуться.
Варвара же немного замешкалась. Она ожидала подобного исхода, но всё ж не сдержалась, потрясённо ахнув и сморгнув. Этого оказалось достаточно, чтобы чьи-то чёрные лохматые лапы сунулись прямо из стены и потащили Ладу к себе! Все тени сгрудились в этом углу, выражая противным уханьем нетерпеливую радость.
Закаменев, девчата продолжили пение – им нельзя было останавливаться, нельзя было расцеплять рук! Помочь Варваре они не могли.
Варвара попыталась перехватить девочку, но не выпустила, не удержала – Лада ожгла её словно раскалённая печь.
Кутя заверещала в ужасе, но её перебил полный ярости вопль.
- Пипец котёнку! – негодующе грянуло из-под лавки. Дворовый вихрем протиснулся в печь и вцепился зубами в вонючую шерсть похитителя. Кот отчаянно кусался и царапался, кикуня как могла помогала ему, прихлёстывая нечистого любимым веником суседки.
Вытаращив глаза, Тоська посылала Варваре отчаянные сигналы. Лунница на её груди опять начала теплеть. Когда же она засияла как золото, Варвара сообразила, что делать. Стащив с Тоськи оберег, ткнула им в похитителя, пронзив рожками обе его лапы. Кирпичные стенки содрогнулись. Надрывный вопль ударил по ушам. Отпустив девочку, лапы втянулись в стену. Лишь тени продолжили своё метание, словно ещё надеялись на успех...
Дворовый и кика быстро переложили спящую Ладу на лавку. Водрузив на место заслонку, Варвара провернула перед ней старый баенников ключ, отрезав нечистым доступ к Ониному дому.
Заслонка шевельнулась и замерла. Вопль отдалился и затих.
И только после этого смолкли девчата.
- Получилось! – Грапа неожиданно разрыдалась.
- Голова у тебя работает, - похвалила Варвару Тоська. – А вот с реакцией туговато.
Оня же хлопотала над малышкой – закутала в тёплое одеяло, положила под голову подушку из трав. И обессилев, присела рядышком. Кутя пристроилась у ее ног, легонько баюкая сороку.
- Будить их не станем. Пусть поспят... – бабка с трудом улыбнулась подружкам. – Разлей всем настоечки, кика. Можжевеловой, со смородиновым листом. Пригубим за результат! Мы это заслужили.
- А я? Про меня-то забыли! – обиженно донеслось из угла. – Я так расстаралси! Так разохотилси! А вы?..
Повесив усы, кот обиженно всхлипнул.
- Что ты, батюшка-дворовый! – Оня поманила страдальца к себе. Поглаживая лобастую голову, принялась нашёптывать утешительное, и кот постепенно расцвёл.
- Я самый лучший! – подтвердил Онины слова. – Другого такого нигде не найдёте! Скажи, кутя? Ус даю!
- Лучший, лучший! - истово подтвердила кутиха.
- Побереги усы-то, - усмехнулась Тоська. – Новые могут не отрасти.
С наслаждением отхлебнув настойки, уселась прямо на пол и прикрыла глаза.
Варвара с опаской лизнула терпковатую жидкость, но распробовать не успела – дворовый перехватил стаканчик и разом опорожнил его.
- Ох, скуснота! – смахнув с усов липкую каплю, принял у кики бутыль и смачно забулькал содержимым.
- Не многовато ли будет? – Тоська наблюдала за стремительно исчезающей в пасти кота золотистой жидкостью.
- Маловато! - облизнулся дворовый и зычно икнул. - Ух, хвоя в нос шибанула! Онина можжевеловка всем напиткам напитка! На чистом спирту настояласи! Самый смак!
Скосив глаза к переносице, он затянул было дребезжащим тенорком неузнаваемый мотив, да вдруг опомнился и прослезился.
– Сюда бы бывалошного... Чокнулиси бы с ним, глотнули за хорошую жизть! Стоит бедняга чурбаном ледяным в терему у Марки! Снаряжай эскпидицию, Тоська! Будем спасать братишку!