Каждый год 19 января Светлана в мельчайших подробностях вспоминает Крещение 2006 года.
Мороз в тот день был самый настоящий, крещенский – минус двадцать пять!
Несмотря на это, возле храма толпилось огромное количество людей, стремящихся набрать святой воды.
Кто-то притопывал, кто-то прихлопывал, пытаясь согреться, но никто никуда не уходил. Как уйти, не набрав Крещенской святыни?
Светлана работала в церковной палатке: продавала свечи, принимала записочки на предстоящие службы. Отвечала на многочисленные вопросы, которые сыпались как из рога изобилия от людей, приходящих в храм только два раза в год: на Крещение – воды набрать, да на Пасху – яйца осветить.
Вдруг увидела в толпе знакомые голубые глаза. Отец! Что он тут делает? Явно не за водой пришел: Светлана сама снабжала ею родителей. Тогда зачем?
Отец подошел к палатке:
– Привет. Я креститься пришел, – твердо сказал он, глядя дочери прямо в глаза.
– Так сегодня же не крестят, пап. Смотри сколько народа. Суета. Священники заняты, с людьми общаются, воду освящают, – попыталась Светлана объяснить отцу обстановку.
– Или сегодня, или...
Светлана прекрасно знала: отец – человек конкретный. Шутить не будет. Раз пришел, значит все для себя решил.
– Подожди, пойду спрошу, – Светлана вышла из палатки, попросив одного из слушающих постоять вместо нее.
– Батюшка, – обратилась она к священнику, – там человек хочет покреститься. Очень просит.
– Да ты что, Светлана, не видишь, как мы заняты. Пусть завтра или послезавтра приходит. Покрестим в спокойной обстановке.
– Завтра может и не прийти. Сегодня надо…
– Ишь ты. Так, может, не серьезное это решение, а просто прихоть?
– Прошу вас, батюшка. Это мой папа…
– Кто?! – Священник удивленно посмотрел на Светлану, – твой отец? Сколько же ему лет?
– Семьдесят.
На лице батюшки отразилась гамма чувств:
– Семьдесят?! Тащи его сюда, пока не ушел! Только предупреди: вода будет ледяная. Греть некогда. Вот это – да! Семьдесят! Заново человек родится!
Батюшка направился в крестилку, чтобы подготовиться, а Светлана побежала к отцу:
– Пап, тебя покрестят! Вот, возьми крестик, – тараторила она, – только учти: вода будет холодная.
Из храма вышел священник, подошел к палатке, забрал отца Светланы с собой…
Она продолжала работать, не замечая мороза. В голове всплыли воспоминания…
Отец Светланы Анатолий Иванович был военнослужащим. Половину жизни отдал служению Отечеству. Летал. Бывал в горячих точках. Горел в самолете. Даже награжден боевым орденом «Красной звезды».
Когда уходил в запас, его стаж насчитывал около восьмидесяти лет: летный год – за два, год военных действий – за три. Статус воина-интернационалиста ему присвоили только спустя двадцать лет.
Сидеть дома в 45 лет и ничего не делать, Анатолий Иванович просто не мог. Хотя его военной пенсии вполне хватило бы на жизнь.
Он сразу устроился на работу. И, по сути, заработал еще одну, гражданскую, пенсию. Ее, понятное дело, никто не платил. А ему, собственно, это и не нужно было.
Деятельный по натуре, не умеющий сидеть на месте, постоянно пребывающий в движении, Анатолий Иванович жил на полную катушку. Троих детей поднял, семерых внуков, одну правнучку. И для всех у него находилось время! Никого не обидел, не оставил без внимания.
И с женой прожил почти шестьдесят лет душа в душу.
А еще был заядлым рыбаком. Зимним. Все реки и озера знал. Везде побывал. Рыбы привозил – вволю.
Ему было семьдесят, когда на рыбалке он провалился под лед практически в центре озера. Представить страшно. Тяжелая амуниция: летная куртка, комбинезон на меху, унты. На улице – минус двадцать. До берега – метров сорок. Вокруг – никого. Ледяная вода…
Когда друзья привезли его домой, он еле дышал…
Только через несколько дней рассказал, что произошло.
Светлана тогда спросила:
– Как же ты выбрался, пап? Взмолился наверно…
Развивать тему не стала – отец верующим не был и не любил об этом говорить.
В ответ услышала неожиданное:
– Ты права… Взмолился… В голос крикнул: «Господи, помоги!» Сам не знаю, как так вышло. Силы на исходе были. Лед ломался под моей тяжестью. Чувствовал, что вот-вот пойду на дно. Помню, что закричал именно это… И вдруг, откуда ни возьмись – большая коряга. Откуда-то из-под льда. Я в нее вцепился, стал толкать. Уж не знаю, как, но вскоре почувствовал дно под ногами. Так и выбрался. А тут и мужики подбежали. Сняли с меня все, водкой стали растирать прямо на морозе, внутрь, понятное дело залили. Очнулся я уже дома.
– Это Бог тебя спас, – уверенно сказала тогда Светлана.
– Знаю… – отозвался отец.
И вот теперь пришел креститься. Сам.
Светлана ждала отца с нетерпением. Наконец, он вышел из храма. Подошел к ней. Весь святился каким-то внутренним светом, в глазах – тихая, торжественная радость.
– Поздравляю, пап, – Светлана обняла отца.
– Поеду я…, – шепнул он ей на ухо…
Анатолий Иванович прожил еще десять лет. Сильно изменился. Стал добрее, терпимее.
Иногда заходил в храм, не отказывался помочь, если его там о чем-то просили.
Последние три года сильно болел: три инсульта перенес.
Батюшка, который его крестил, регулярно приезжал к нему: исповедовал, причащал. В такие дни отец радовался как ребенок…
Умер в день Всех Святых в земле Российской просиявших, практически сразу после причастия…
Достойная жизнь.
И кончина: непостыдная, мирная, о которой у Господа просят все православные.
С праздником, друзья!
P. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал
