Предыдущая глава здесь
Начало здесь
Оказывается, Егору можно было даже на прогулку выезжать! Правда, только в сопровождении Черепа. Но Егор был рад и этому. Серега, он и есть Серега: в душу с разговорами не лез. Мозг не выносил. Молчал и улыбался, как и положено уважающему себя братку. Братки обычно не давят лыбу, как Череп. Серьезные пацаны с серьезными заморочками. А Череп – он же стюард при Егоре, ему положено.
Серега возил Егора по музеям и прочим достопримечательностям. Пару раз они заваливались на рынок, где долго бродили. Не покупки ради – любопытства для. Интересно ведь, чем сейчас народ жив. Рынки, огромные, города в городе, кишели людьми разных национальностей. Тут и там сновали смуглые узбеки:
- Плёв горячий! Горячий пле-е-ев.
- Чебуреки свежие, с пылу с жару! – старались переорать конкурентов дородные бабенки, — подходи, кто может, чебурек без кошек!
Егор не выдержал:
- Слышь, Серега, а давай этой зимбуряги попробуем?
Череп подозвал к себе одного из зазывал, и тот, откинув рогожку, отодвинул крышку огромного чана и зачерпнул лопаткой рассыпчатого, ароматного, с вкраплениями моркови и барбариса, плова.
- Слушай, а вкусно ведь!
Тот засунул в огромную пасть пластмассовую ложку, пожевал и зажмурился от удовольствия.
- Вкусно! Я сто лет такой вкусноты не едал. Последний раз таким пловом в Самарканде угощался.
- Служил там, что ли? – Егор быстренько подчистил свою тарелочку.
- Ага. Можно и так сказать. Было дело.
- Да ты, Серега, иногда разговариваешь? Не ожидал, — засмеялся Егор.
А Череп ответил радушной улыбкой.
- Бывает, разговариваю. Не всегда, правда. Не положено болтать попусту. Жизнь, брат, такая. Не очень-то поговоришь... То пост, то обет, то тайна государственная, то страх Божий.
Егор прищурился.
- Ты верующий, что ли?
Черепицин ответил попросту:
- Верующий. Нам без веры нельзя.
- А человеков убивал?
- Так, а как же? Убивал. Разбой, промысел такой. Без греха – никуда. Но я уж давно сей грех отмаливаю. В последние годы – ни разу никого.
- Значит, ты – святой?
- Неа, — Череп сложил тарелочку пополам и запульнул ее в мусорный бак. – Верующий просто... Ты, вот что, Егор, Петровичу не говори.
- Почему? Лехе не все равно, верющий ты или нет?
Немного помолчав, Серега выговорил:
- Не нужны ему всякие верующие. Вдруг меня раскаяние одолеет, и я в милицию пойду сдаваться. Понимать надо, Егор.
- Уволит тебя? Или завалит? – Егор посерел лицом. Аппетит у него пропал.
И тут Серега, выдохнув, будто долго держал в себе что-то, но наконец-то собрался с силами, сказал ему:
- Слушай, парень, я вот что сейчас тебе скажу... Никогда, ни при каких обстоятельствах, не заводи с Татьяной разговоров. Не прикасайся к ней. Не имей с ней дел, понял?
- Да я и...
- Я тебя предупредил. Я видел, как ты на нее смотрел. Никогда – слышишь? Хоть один шаг в ее сторону – хана. Я тебя защитить не смогу.
Домой они возвращались молча. Говорить не хотелось ни о чем.
«Откуда он знает» - спрашивал себя Егор. Неприятно, когда люди могут забираться в голову. «И указывать тебе, что можно, а что нельзя», - думал он. Но шуточки плохие, и мыслишки, действительно, не раз, и не два посещали Егора после встречи с Татьяной. Понятно, что красивая, но волновало другое. Не то, как она выглядела, а то, КАК она смотрела... Будто знала о чем-то таком, о чем ему знать не положено.
- Слушай, а ты знаешь, чем Пчелин занимается?
Серега вел автомобиль аккуратно, без ненужного лихачества.
- Знаю. Потому и здесь.
- Зачем?
- Затем.
Больше от Сереги он не смог выдавить ни слова. Тот будто язык проглотил.
Вечером Егор позвонил жене. Дашутка не шутила, не рассказывала веселых историй.
- Что с тобой, Дашка? – насторожился он.
- Не очень хорошо себя чувствую. Сроки подходят, вот и беспокоюсь.
Егор задергался. Точно ведь, как он мог забыть? Даше рожать пора!
- Ты одна ни в коем случае не оставайся. Мама с тобой?
- Со мной, — голосок Дарьи приобрел детские интонации, — но все равно не по себе. Мне страшно, Егорушка.
Конечно, ей страшно. Это не по базарам с Черепом гулять. И, самое главное, он, Егор, ничем не может помочь жене.
- Дашенька, любимая, не бойся. Не бойся. Хочешь, я приеду?
На том конце телефонного провода вздохнули.
- Егор, не надо. У меня все есть. Мама твоя говорит – кошачьи поиски. Так у женщин случается. Когда все начнется, мы сообщим.
- Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, — Егор положил трубку. На душе – никакого покоя.
- Наверное, у меня тоже кошачьи поиски, — сказал он сам себе.
Телефон снова зазвонил.
- Егорушка, зайди ко мне, — сказал Пасечник.
***
Снова лифт. Правда, вместо пляжа мужчин встречала березовая роща. Резные листочки шелестели. Егор потрогал один: клейкий, весенний. Чудеса, да и только. Белые стволы – теплые на ощупь. Пахло весной. Хотелось прилечь на молодую травку. Пчелин равнодушно шел по лесной тропинке и не обращал внимания на пейзаж.
Роща исчезла, они вновь очутились в белой лаборатории. Встретил их Костя в белом халате.
- Привет, Егор, — поздоровался он и пригласил в маленький кабинет.
Обстановка помещения ничем не отличалась от обстановки обычного медицинского кабинета в медпункте. Стеклянный шкафчик с медикаментами, столик под стеклом. Лежанка, прикрытая простыней.
Далее последовали обычные медицинские процедуры. Ничего особенного: рост, вес. Березинский проверил зрение Егора. Взял кровь на анализ.
Совсем другой человек. Как подменили. Тот Костик был таким родным и близким. А этот, словно робот: никаких эмоций. Глаза холодные. Страшно рядом с таким находиться.
Через полчаса Костя с кипой бумажек отправился в лабораторию. Егор пошел следом. Костя присел за один из столиков, и поочередно, бланк за бланком укладывал на блестящую поверхность какого-то агрегата. На экране, висящем в воздухе замелькали цифры и знаки. Изображение сменилось. Егор увидел два мужских силуэта, один из которых был окрашен желтым цветом, а другой – бесцветный. Постепенно бесцветное изображение, с ног до самой головы силуэта наполнялось зеленым цветом. В итоге перед Егором обе фигурки закружились и замигали. «Кино» завершилось вердиктом, загоревшимся на экране словами: «Данные полностью совпадают».
- Я так и знал! Я даже не сомневался! – воскликнул Березинский. Идеальный образец! Идентичный натуральному, как у нас говорят!
- Поздравляю, коллеги! – Леха сиял, как начищенный таз, — господа, по этому поводу нужно выпить шампанского!
- Буду жить вечно? – спросил их Егор.
- Если не простудишься и не забухаешь, — засмеялся Пчелин. Он откупорил бутылку, поставил на стеклянный столик бокалы и начал разливать искристое.
После шампанского пошел коньяк, после коньяка – беленькая. В итоге Константин уснул прямо на полу лаборатории, а Леха с Егором отправились в березовую рощу. Они валялись на зеленой травке, слушали шелест весеннего ветерка и смотрели на бегущие облака.
- А море можно? – мотнул пьяной головой Егор.
- Можно! – согласился с другом Леха.
- А эту... Антар...Антра... У-ф-ф-ф-ф... Северный Полюс хочу! – ерепенился Егор.
- Спицин, ты заколебал! На, не ной только! – Леха нажал на какую-то кнопку на циферблате наручных часов.
Над их головами заиграло всеми цветами северное сияние. Вокруг стояли молчаливые ледяные торосы. Небо вдруг стало лиловым и сказочным. И, несмотря на то, что пять минут назад здесь было тепло, отчего-то лицо и руки онемели. Мороз нешуточный, и Егор начал стремительно трезветь.
- Леха, давай другой пейзаж, — зубы у Егора стучали.
- Какой?
- Тихвин!
Леха с трудом поднялся. Посмотрел на Егора абсолютно трезвыми глазами и ответил:
- Не могу, брат. В программе нет такого города.
Егор тоже встал.
- Почему?
Пчелин молчал. А Егору вдруг стало невыносимо тоскливо.
- А мне что-то не нужны твои миллионы. Мне домой надо. Дашке скоро рожать...
- Какая она? – спросил Леха.
- Лучше твоей Таньки в тысячу раз, — Егор понимал, что «напрашивается», но остановиться не мог, — Танька бессмертного не родит, а Дашка – легко...
- Нет, браток. У вас будет обычный ребенок. Бессмертные рождаются, когда оба родителя такие, как ты.
- А, может быть, моя Дашка – бессмертная.
- Я бы знал тогда, — задумчиво произнес Леха.
Егор запустил руки в карманы. Ноги на ширине плеч – типичная стойка человека, которому море по колено.
- Мне нужно домой!
Пчелин устало вздохнул: ну что поделаешь с этим товарищем. Смелой воды напился...
- Конечно, поезжай. Только Серегу-Черепа возьми с собой, бриллиантовый мой.
На том и порешили.
