Раэ стало не по себе. Он упал на подушки и отвернулся. Не стал смотреть, как ведьма водворяет филактерию назад в невидимую пустоту.
-Ну, что с тобой на этот раз? – послышался за спиной у него насмешливый голос. Раэ почувствовал, как шевелится под ним перина, потому, что ведьма опустилась совсем рядом и коснулась коготками его плеча… так… ну и что ему теперь делать?
-Ты не рад, что наказан твой обидчик? – прошептали у него над самым ухом, - знаешь, как его сейчас ломает? Нет, ну неужели ты не рад?
Раэ ощутил дыхание ведьмы на своем виске.
-Да не очень-то, - буркнул он. В душе у Раэ поднималась такая злость, и казалось, он не побоится высказать ведьме все, что о ней думает, даже если опять загремит в колодец, - нас в Цитадели учили вас не мучить. Даже таких, как этот…
-Не му-учить? – насмешливо потянула Мурчин, - вас учили не мучить? Да вас учили пытать и жечь нас!
-Вас пытают для того, чтобы выяснить ваши злодеяния, - резко сказал Раэ, - и я теперь понял, для чего вас жгут – чтобы вы не восстали из гроба! Мы были маленькими, и нам не говорили всей правды, потому, что она ужасна. Не просто так вас жгли, не просто так от бессмысленной жестокости вас пытали! Вы и могилы-то не заслуживаете!
-Ты чего проповедуешь, да еще с такой злобой? – недовольно спросила Мурчин, - я для тебя тут все делаю… все для тебя!
Раэ резко развернулся и столкнулся нос к носу с Мурчин. Он не ожидал, что сможет ошарашить ведьму, но видно в его лице сейчас было нечто такое, что ведьма отдернулась, сменила вальяжную позу, с которой разлеглась за спиной своего пленника:
-По-моему тебе просто нравится, когда кто-то кого-то мучает. Тебе нравятся чужие страдания! Ой, нравятся!
-Да, нравятся! А тебе его жалко? – глумливо оскалилась ведьма в лицо Раэ, тотчас оправившись от мгновенного замешательства., - ты что, не понимаешь? Войди он в гостиную – и у тебя бы пошла кровь горлом! Еще два шажка – и из ушей! Еще два шажка – и начали бы у тебя лопаться сосуды в мозгу! Ты бы от этого дурачком мог стать! О, он-то, в отличие от тебя все, все понимал! Подошел к крыльцу, сел и стал ждать, когда ты испугаешься… начнешь кровью течь, ему тебя было не жалко!
И Мурчин ухватила Раэ за ворот его старой, закапанной кровью из носа рубашки, зло рванула ее когтями, притягивая его к себе, оскалилась ему в лицо:
-Я будто не знаю, как вас учат в Цитадели? О, я отлично знаю ваше лицемерие! Изображать жалость к поверженным врагам! Ведь это так красиво смотрится… но сейчас это несуразно!
-Да не жалко мне его! – воскликнул Раэ, и попытался освободить от полосующих когтей ведьмы свою рубашку, - просто так нельзя ни с кем! Просто на это смотреть противно! И радоваться тут нечему!
Он рывком высвободился от ведьмы, оставив клок старой рубашки у нее в когтях, и перебрался подальше от нее, через половину кровати.
-Ты ж это не для меня делаешь, мне такого не надобно. Все, что мне надо, это чтобы лич ко мне не подходил. Ты для себя это делаешь. Признайся, ведь ты получаешь удовольствие от того, что сделала?
-Да, получаю, - усмехнулась Мурчин, она отвлеклась, завозилась, стаскивая нитки с когтей, - и тебе советую. Не лицемерь. Нам всем нравится, как мучаются наши враги. Это – одно из главных удовольствий нашей жизни.
-Но моим-то личным врагом он не был, - сказал Раэ, - ведь это ты его заставила сейчас подняться из гроба. Ты его науськала на меня! Я что, должен тебя благодарить за такой подвох?
-Я? Науськала?
-Да, ты!
Раэ сел на кровати и зло посмотрел на Мурчин.
-Ты мне сказала, чтобы я связался с личем через эту ощипанную летучую курицу! Хорошо, я так и сделал. Был, как ты сказала, хорошим мальчиком. Ой-ей-ей каким! И лич со мной связался. Сказал, чтобы я пришел к его флигелю вечером и достал из-под крыльца оружие для тебя живой, оружие от тебя мертвой. А если я не приду, он сам за мной явится… Он-то свое слово сдержал…
-А-а-а, так вот почему он приперся к тебе на крыльцо! – осенило Мурчин, - ну так ты сам виноват, что не дошел до него… чего не дошел?
-Я уже соорудил костыли, чтобы идти к нему, но меня свалил сон…
Раэ и в самом деле почувствовал себя виноватым. Он рисковал из-за своей ошибки не только своей жизнью, но и жизнью альвов, которых он хотел спасти, связавшись с личем. Проклятое изнеможение! Почему этот подлый сон помешал ему? Прилег, называется, на часок после бессонной ночи и первого сытного обеда за сутки... Нет, это ему не оправдание...
-Да, этот проклятый сон мог стоить тебе жизни… не появись я вовремя, но, как видишь, я появилась все-таки, и спасла тебя. Цени.
Раэ устало вздохнул. Бессмысленно было объяснять ведьме, что это она его втянула в игру с личем, бросила все на самотек и теперь его еще и обвиняет!
-Я так понимаю, я у тебя всегда и во всем буду теперь виноват? – вслух сказал он.
-Пока не перевоспитаешься, - пропела Мурчин.
-А ты не будешь виновата никогда и ни в чем? – потихоньку начал сам возмущаться Раэ.
-Так если я для тебя сделала только хорошее, в чем я перед тобой виновата? Разве только в том, что ты до сих пор ничего и не понял! Тебе тут гораздо лучше, чем в твоей Цитадели! Я сделаю все, чтобы ты образумился, и попал со мной на звезду Майяр! Ты еще будешь мне благодарен! И я думаю, что ты мне очень хорошо отплатишь… потому что ты, дурачок, судя по всему, умеешь быть благодарным… благодарна тебе и я. Ты сделал для меня то, что для меня не сделал никто. Поднял лича против этого подонка Ретеваро… дрался из-за меня с костяным драконом…
«Ведьма – она и есть ведьма, только и думает, что все это делается ради нее», - подумалось Раэ. Он только и мог, что скрестить руки о отвернуться. Он не смотрел на Мурчин, но услышал ее хихиканье. Она опять подобралась ближе. Опять опасно качнулась перина. Ведьма даже убрала прочь подушку, которой отгораживался от нее Раэ. Он ощутил на своей шее ее ласкающий коготок. Какая-то странная нега охватила его от этого прикосновения, и он бы ей поддался, если бы…
Если бы в перине не тонула саднящая нога с зашитыми швами, если бы нос не пекло от потекшей крови из-за ночного явления лича, если бы вчерашний день он не оказался в колодце, в прошлую ночь ему не нанес визит призрак, а в позапрошлую ночь ему не пришлось схватиться с вурдалаком!
-Я для тебя все-все делаю, Фере… все-все… только ради тебя!
Раэ повернулся, подцепил коготок со своей шеи и ловко снял:
-Я не выполнил уговора с личем. Хорошо, так уж и быть, я виноват. Я к нему не явился вечером, и он ночью сам пришел ко мне. Дальше что? Может, ты меня освободишь от своей игры?
Ведьма недовольно нахмурилась. Ей ой как не понравилась резкая смена темы разговоров.
-Н-ну… раз уж хочешь сейчас поговорить об этом… потом мы все решим, нам что, больше поговорить не о чем?
-Да вообще-то больше не о чем.
-Ну хорошо, так уж и быть, раз больше не о чем, кроме как о личе и о твоем промахе... дай-ка подумать… да, ты виноват, ты мне игру сорвал… скольких альвов это должно тебе стоить? – хмурая Мурчин поднялась с постели и глянула в даль через необозримое окно. Она явно собиралась из леса притащить стаю альвов мановением руки.
-Нет! Мурчин, все-все, я понял… - ужаснулся Раэ, подорвался на локте, забарахтался на перине. – дай мне возможность все исправить. Дай!
Мурчин подняла руку к окну, Раэ попытался вскочить с кровати, ведьма толкнула его назад невидимой рукой на расстоянии. Раэ все равно подорвался. В окне он видел, как колдовской поток тащит к стеклу стайку альвов, которые оглушительно пищат и хватаются друг за друга. Было видно, как из разных концов леса выдергиваются альвы, в напрасной попытке спрятаться, и притягиваются против воли к покоям Мурчин.
Он увидел, как в стайке за стеклом мелькают знакомые крылышки – может, Сардера? Или Яшмы?
-А не размозжить ли мне их всех об окно? – пропела в раздумье Мурчин. Во взгляде ее читалась тоска. Похоже, ей было все равно, что после этого она лишится возможности хоть как-то воздействовать на своего пленника.
Раэ соскочил с кровати, одним прыжком оказался рядом с ведьмой и обнял ее.
-Ну? Ты этого хотела? Вот, смотри, я рядом стою!
Насильно притянутые перепуганные альвы всей стайкой наблюдали теперь сквозь стекло, как стоят эти двое у окна. Не пойми кто из них чувствовал себя более неловко – охотник, заключивший в объятья ведьму или ведьма, которую согнули первые неумелые мальчишечьи объятия. Раэ ее зажал руками, как клещами, отстранившись при этом как можно дальше.
Ведьма и охотник стояли лицом к лицу. Раэ не понимал, что читалось на внезапно побелевшем лице Мурчин, почему она так ошарашенно смотрит на него. Не того ли хотела? Что ей еще надо? А, ну да… Раэ чуть поднялся на цыпочки, выдохнул, будто входил в ледяную воду, и неловко клюнул ведьму в щеку. Целовать в губы у него духу не хватило. Затем вымученно испытующе посмотрел на тюремщицу.
-Все по-твоему будет, - выдавил он после этого из себя.
Ведьма продолжала смотреть на него вытаращенными глазами, остолбенев. Ее растерянный взгляд напугал Раэ больше, чем вспышка ярости. Затем он почувствовал, как под его растопыренными пальцами Мурчин мелко затрясло.
-Ну, скажи что-нибудь… - не сдержался он, - я просто не знаю, что делать… но я… это сделаю… честно!
Мурчин рванулась из его объятий, сбросила руки, отскочила, прижала ладони к груди, потом заслонила лицо, попятилась от Раэ еще дальше. Натолкнулась позади на стол – надо же в такой просторной комнате на что-то и натолкнуться – вздрогнула, всхлипнула, затем бросилась бежать через все покои. В отдалении хлопнула дверь: ведьма выскочила из собственных комнат прочь. Раэ в недоумении глянул на столь же недоумевающих альвов по ту сторону окна.
У него не было времени поразмыслить, что происходит с Мурчин. Осмыслять произошедшее он будет потом. Его дело было быстро прощупать те рубашки в стопке, которые все еще лежали на постели и обнаружить, что в подоле у трех его собственных одинаково что-то зашито. Раэ быстро повернул одну из рамок окна и свистнул альвов. Все из них опасливо разлетелись, и только его пятерка, назначенная ему в помощники князем альвов, острожно, озираясь, пробралась в спальню. Раэ всмотрелся в их мордочки и понял, что ночной визит лича и для них не прошел бесследно: носики у них были как разбиты, а розовые жилки в прозрачных на свету ушках были у всех пятерых лопнувшими. Раэ ласково сгреб их и перецеловал своих друзей, чувствуя, что они и сами его оглаживают по лицу мохнатыми лапками…
Однако медлить было нельзя. Насколько и куда убежала ведьма? Она могла вернуться в любой миг.
Пристроившись на кровати, альвы с любопытством наблюдали, как Раэ доковылял до писчего стола, нашел нож для разрезания бумаги и быстро пораспарывал швы на подолах трех заветных рубах. В них оказались спрятаны три тонких шелковых платка с вышитыми на них строчками.
-Держите, малыши! – не глядя сунул их Раэ альвам и поманил их к окну. Он некоторое время стоял у окна и наблюдал, как альвы уносят из покоев ведьмы послания из Цитадели, белевшие белыми флажками на фоне неба. Уж в покоях ведьмы им точно не место. Альвы догадаются, когда их вернуть Раэ.
Так, по-прежнему стоящим у окна его застала ведьма. Внезапно появилась из хлопнувшего портала. Вид у нее был такой, будто она вырвалась из сердца бури. Волосы были взъерошены, платье перекручено от бега. До конца она явно не успокоилась. Взглянула на Раэ сухими мрачными глазами:
-Ты дурак или как? Зачем ты меня так доводишь? Ты зачем меня так обнял?
-Да что я такого не так сделал? – взмолился Раэ, когда пришла очередь раздумывать над странным поведением Мурчин, - не того ли ты от меня хотела?
-Ты… ты…
-Да ты скажи, я все сделаю… только скажи… только не трогай альвов и я… я понимаю, что тебе нравится мучить других, ну я не знаю, что, но…ты же ведь не тронешь их, если я с тобой…ох…
-Я же хочу, чтобы ты ко мне пришел по своей воле, идиот!
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 69 глава.