Слепуха с Гнетухой продолжили обхаживать Тоську – наводили напраслину на девчат, убеждали остаться и отомстить подругам за безразличие. Тоська едва вникала в смысл сказанного – обида всё бушевала в душе, лишая возможности здраво рассуждать.
- Да ты только глянь на них! – взболтнув лужицу на донышке миски, Гнетуха ткнула туда скрюченным пальцем. – Всё веселятся! Свечи жгут! Небось гадают...
В миске и правда замерцал огонёк. Притянув Тоськин взгляд, мигнул приветливо да разгорелся посильнее. Тёплый свет заструился вокруг, и Тоське неожиданно полегчало! Пропала злость, отступила обида, оставив после себя лишь горьковатый след.
- Уходить пора! Ты не забыла про Ладу? – напомнив о важных вещах, в голове ожил внутренний голос.
- И правда пора! – встряхнувшись, Тоська заново оглядела комнатушку. Уродливые сёстры показались сейчас убогими и смешными, и она даже пожалела их.
- Найдите себе другое занятие! Займитесь чем-то для радости! – предложила она старухам, а затем направилась к выходу.
- Куда-а-а! – взвизгнули сёстры ей в спину. – Заблудишься без дороги! Сгинешь в лесу! Пропадёшь!
Из миски потянулся золотистый дымок – тоненькой струйкой подплыл к дверям и исчез в узкой щели.
- За ним! – поторопил внутренний голос. – Девчата прислали помощь! Не упусти!
- Нам радость – другим беда! – неожиданно резво Гнетуха скакнула на спину Тоське, попыталась повалить её на пол.
С грохотом перевернув предательницу-миску, Слепуха поспешила на помощь сестрице. Да только всё зря!
Воодушевлённая поддержкой ермолаевских девчат, Тоська с лёгкостью спихнула с себя одну их старух. Второй же нахлобучила на голову валявшееся у порога ведро. И не медля больше выскочила в дверь, вырвалась, наконец, из душного дома-ловушки.
И чудо случилось – среди леса проявилась тропинка. Золотистый дымок заскользил вдоль неё, приглашая Тоську за собой. Опасаясь, что тропа может исчезнуть, Тоська не стала раздумывать – быстро побежала вперёд.
Дымок вывел её на уже знакомую поляну и растворился. Ненавистный столб вновь оказался перед Тоськой, вынуждая к очередному выбору.
- Прямо иди!.. – дребезжащий голосок дрёмы ожил в голове и пропал. Лишь только эхо повторило следом. – Прямо! Прямо!..
Сейчас это было понятно и без подсказки – Тоська уже побывала на двух других дорогах. А этого, оставшегося, прямого как стрела пути она почему-то боялась до дрожи! Словно чувствовала ловушку, скрывающуюся впереди! Словно понимала, что предстоит сделать очень нелёгкий выбор!
Лес безмолвствовал. Тонкие иглы-деревья устрашающим частоколом высились по бокам от тропы, не оставляя возможности куда-то свернуть.
- Была не была! – решительно вздёрнув подбородок, Тоська шагнула на дорогу. Оттягивать неизбежное было не в её правилах. – Пусть случится, что должно! Иного пути всё-равно нет.
Почти на цыпочках она поспешила в неизвестность и очень скоро услышала неприятное пение – кто-то безголосый скрипел на разные лады зловещий мотив.
Тоська вышла к поляне. У небольшого костра суетилась смахивающая на цыганку старуха. Распатланная и чёрная лицом привязывала к крепкой палке пёструю кукушку. Птица успела порядком слабеть и лишь вяло трепыхалась под верёвкой.
- Доброго дня! – выдавив приветствие, Тоська осторожно приблизилась и не сдержала возмущение. – Вы что же задумали? Зачем издеваетесь над птицей?
- Ты добром не раскидывайся! – скривилась старуха. – Не заметишь, как всё и выйдет!
- А я новое накоплю! - не растерялась Тоська. – Отпустите кукушку. Зачем её мучить?
- Слишком много вопросов, - старуха принялась затягивать узел. – Иди куда шла. Не лезь куда не просят.
С усилием приподняв палку, попыталась водрузить ту на пару рогатин, стоявших по сторонам от костровища. Но Тоська ухватилась с одного края, помешав задумке.
- Вы что творите! Нельзя живое существо на костёр!
- Поджарить собираюсь обед. – старуха-цыганка вдруг выпустила палку и отёрла вспотевший лоб.
Не удержав импровизированный вертел, Тоська плюхнула его на землю и принялась распутывать верёвку. Кукушка закатила глаза и лишь постанывала тихонько.
- Всё одно зажарю! – старуха даже не попыталась вмешаться. – Как дальше пойдёшь, разожгу костерок и...
- А я её... сейчас... отпущу! – пропыхтела Тоська, освобождая пленницу. – Лети! Ну же! Давай! – поторопила осоловевшую от шока птицу.
Но кукушка не послушалась – нахохленным комом осталась сидеть на земле.
- Лети! – подпихнув несчастную, повторила Тоська.
-Не старайся. – хихикнула бабка-цыганка. – Привязка на ней. Всё равно здесь останется.
- За что вы так с ней?
- Обманула меня! Накуковала не то, что просила!
- А что просили? Небось долгую жизнь?
- Зачем мне! – зашлась от смеха цыганка. – На мой век и без неё хватит!Живу и живу...
- Что же тогда? – не отставала Тоська. – Кукушка только годы пророчит.
- Ой ли! Захочет – к кладу приведёт! Любое желанное найти сможет!
- Ты правда всё можешь? – Тоська погладила мягкие пёрышки. – Что же она пожелала?
- Пожелала, что мне любо! Оно есть и у тебя! – неожиданно заявила старуха. – Хочешь – сниму привязку? Хочешь - отпущу её?
Завозившись под Тоськиной рукой, кукушка взглянула умоляюще.
- Хочу, - согласилась Тоська. – Отпускайте.
- Тогда заплати! – цыганка вытащила из лохмотьев сложенный мешок, протянула тот Тоське.
- Что это? Зачем?
- Плату сюда положишь.
- Вы деньги хотите? Я не взяла с собой... – на ходу соврала Тоська. Денег у неё давно не водилось.
- На что мне деньги. Воспоминания давай!
- Это как же? – оторопела Тоська.
- Хочу лучшие воспоминания из твоей жизни! Вот что тебя больше всего согревает?
Тоська не спешила отвечать. Их было совсем немного... лишь горсточка подобных воспоминаний. Но они всегда поддерживали её, не давали отчаяться. Брат Тимофей... И её девчата. Мудрая и добрая Оня, верная спокойная Грапа, невыносимая назойливая Матрёша... Тоська никогда не переставала думать про них.
- То-то! – покивала цыганка. – Поняла про что я? Вот их и отдай!
- Но как я смогу?
- Открой мешочек да склонись над ним. Как подумаешь про своих – туда и втянется.
- А что останется у меня?
- Ничего. – равнодушно скривилась старуха. - Разве что эта кукушка. Ты же хотела её спасти? Вот и спасёшь.
- А это шанс! – поддразнил внутренний голос. – Ты больше не будешь страдать, не будешь сомневаться в их дружбе! Не будешь ревновать брата к Анне. Перестанешь тосковать по нему.
- Закройся! – оборвала его Тоська. С воспоминаниями уйдут и чувства. На такую жертву я пойти не готова.
Вслух же сказала:
– Хорошо. Сейчас ты получишь плату!
Подсев к старухе, послушно раскрыла мешок и молниеносно напялила той на голову! Обернув завязки вокруг шеи, потребовала грубовато:
- Снимай привязку!
- Пусти-и-и! – слабо донеслось из мешка. – Пусти-и-и!! Задыхаюсь...
- Снимай привязку! – громче рявкнула Тоська, налегая на бьющуюся в припадке цыганку. – Не снимешь – придушу! Не пожалею!
- Сниму... сниму... Только дай мне вздохнуть!
- Вздохнёшь, когда снимешь. Ну же! Я жду!
Из мешка зашипело злобно, послышался непонятный бубнёж...
И кукушка встряхнулась! Расправив крылья, благодарно скосила на Тоську круглый глаз и, не мешкая больше, взлетела поверх деревьев.
- Вылезай! – отпихнув бабку, Тоська стащила мешок.
- А... ты... из находчивых! – прокашлявшись, объявила цыганка. Махнув рукой на тропинку, пробормотала недовольно. – Дальше иди. Дорога свободна.
- А можно вопрос? – Тоська захотела узнать, что там - впереди.
- На твои вопросы я ответила! Теперь иди! Пока пропускаю...
Среди деревьев проявился узкий чёрный проход. Где-то в глубине его мелькали белые точки - там будто кружил слабый снег, свиваясь в небольшие вихри.
Долетевший до Тоськи холод заставил её попятиться. Но позади прозвучало властно:
-Иди же! Теперь тебе - туда!
Спасибо за поздравления, друзья! Всем мира и добра! С Рождеством!