Наступил зябкий туманный рассвет. Над угрюмо застывшей тайгой, как это всегда бывает перед восходом солнца, нависла зыбкая настороженная тишина. Игорь неторопливо поддел кончиком ножа последний кусок свиного паштета, размазал его по квадратику галеты, принялся задумчиво жевать. Затем вдавил пустую банку в податливый влажный мох. Пучком травы вытер нож и, склонившись над журчащим ручейком, долго пил холодную, мутноватую после дождя воду. Потом достал карту, сориентировав ее по компасу наметил азимут и хотел уже было идти, когда неожиданно обратил внимание на то, что слева от него высится конус огромной голой сопки, срытой до этого пеленой густого тумана. Это была господствующая высота в этой местности, что давало возможность довольно точно определить свое местонахождение. Игорь без особого труда отыскал на карте эту точку с отметкой 1864 метра, сопоставил данные соседних ориентиров с показаниями компаса и едва не ахнул от неожиданности: судя по всему, он находился буквально в нескольких километрах от реки Каман!
Игорь снова и снова проверял свои расчеты. Он даже отыскал на карте едва заметный пунктир ручейка, из которого только что пил. Совпадало решительно все, его новые вычисления были верны! Значит, за сутки он прошел не тридцать, как планировал, а что-то около сорока километров. Игорь перевел взгляд вверх по синей жилке Камана. Две тонкие параллельные линии с загибами на концах пересекали реку значительно севернее. Это был тот самый мост, к которому стремилась разведгруппа «Гамма». Торопливо забросив на спину рюкзак, лейтенант стал осторожно пробираться между деревьями.
Он прошел около пяти километров, как вдруг услышал звук автомобильного мотора. Видимо, машина шла на подъем, двигатель натужно завывал на больших оборотах. Не помня себя от охватившей его радости, Игорь бросился вперед, продираясь сквозь заросли, спотыкаясь и падая.
Он успел. Едва не свалившись в глубокий кювет, выскочил на хорошо накатанную грейдерную дорогу. Мотор гудел уже совсем рядом. Игорь медленно пошел навстречу машине и поднял правую руку, держа автомат в левой. Но то, что произошло в следующий миг, заставило его кувырком броситься в кювет. Едва не сбив разведчика мощным буфером, машина с ревом пронеслась мимо. За ветровым стеклом мелькнуло перепуганное лицо пожилого шофера.
Игорь долго сидел на обочине, стирая с лица капли грязи, отряхивая до предела изодранную одежду и приходя в себя. Только теперь ему стало понятно, почему водитель не остановился. На кого он сейчас похож, гвардии лейтенант ВДВ Березкин? На бандита с большой дороги… Одет в лохмотья, увешан холодным и огнестрельным оружием, зарос недельной щетиной. Вчера, умываясь в большой луже, которых после дождя появилось множество, впервые за все дни похода увидел в воде свое отражение: загорелое до черноты худое лицо аскета с провалившимися глазами. Вот почему водитель ЗИЛа пронесся мимо и, миновав Игоря, стал энергично петлять по дороге, словно заяц. Наивный чудак… Если бы лейтенант действительно имел цель нейтрализовать его, то дальше сотни метров ЗИЛ-130 не уехал бы. Это просто смешно удирать от человека, вооруженного скорострельным «Калашо'м». Возникшая мысль натолкнула Игоря на другое: а что, если тех, за которыми все эти дни гонялись разведчики «Гаммы», повсюду разыскивают, и об этом предупреждены водители в этой местности? Лейтенант озадаченно покачал головой: было бы неудивительно, если бы в него сейчас пальнули из дробовика.
Отойдя в лес, Игорь присел на землю и стал напряженно размышлять, не сводя глаз с дороги. До реки Каман он добрался и теперь надо были принимать очередное решение. Лейтенант с сожалением подумал о том, что Никитин, прощаясь, не успел проинструктировать его и Жаргалова относительно моста. От потери крови впал в забытье и оставил этот вопрос в подвешенном состоянии. Но тут же, словно сменился кадр в кино, перед мысленным взором лейтенанта появилось суровое лицо капитана, прозвучал его твердый и спокойный голос, когда он отвечал на вопрос ефрейтора Дудкина про мост на Камане:
«… Нам поставлена боевая задача и мы не имеем права ее обсуждать. Понадобится «северным» тот мост или не понадобится – мы обязаны быть наготове условно уничтожить его во что бы то ни стало! Техника противника не должна попасть на восточный берег реки, это приказ! И он должен быть выполнен любой ценой, пусть каждый из вас накрепко запомнит это!»
И еще одно отчетливо вспомнилось: генерал-майор Самойлов, лично инструктировавший разведчиков перед вылетом на задание, сказал напоследок: «У вас, гвардейцы, две задачи: подрыв скалы на Зунтаре и условное уничтожение моста на реке Каман. От этого может зависеть успех левого фланга нашей армейской группировки».
«Условное уничтожение… - вдруг высветилась в голове Игоря неожиданная мысль. - После того, что случилось с разведгруппой «Гамма» заниматься военными игрищами… Правильно ли это? Ведь погибли люди, и один из них – вражеский диверсант. Это ведь не шутки, а конфликт международного масштаба! Погоди, погоди, лейтенант Березкин, все это так, все это правильно… Но учения столь крупного масштаба, к которому готовились очень долго, это ведь тоже не шутки… И как теперь быть, какое принять решение?»
Игорь отчетливо ощущал всю меру ответственности, свалившуюся на него, и, постепенно, начинал понимать, как действовать дальше. Прежде всего, надо попытаться выполнить задание, все остальное подождет… Раненые: капитан Никитин, старшина Гусаров и рядовой Павлов – скорее всего уже в госпитале и им ничего не угрожает. А убитым: рядовому Жаргалову и зарубежному шпиону, увы, ничем не поможешь… И, как бы страшно и цинично это не звучало: они могут подождать… Поэтому, сейчас надо думать только о задании.
Раз за разом Игорь рассматривал создавшуюся ситуацию со всех сторон и никак не мог понять: правильно ли рассуждает? Наконец, с холодной и какой-то даже злой решимостью пришел к однозначному выводу: «Я буду выполнять задание. Если сейчас поступаю неправильно, пусть меня накажут! Но это будет потом… потом…»
Это окончательно решение как-то сразу сняло с души часть тяжести. Теперь надо было приступать к делу вплотную. Да, он остался один из всей разведывательно-диверсионной группы. А один, как известно, в поле не воин. Но ведь никто, кроме него, лейтенанта Березкина, теперь не сможет выполнить задание, потому что ближе его в этом районе нет никого. Да, положение сложное: нет связи, нет товарищей, почти нет сил… Но при всем при этом никто не отменял приказа, и по закону войсковой разведки последний оставшийся в живых должен его выполнить любой ценой. Пословица - «Один в поле не воин» в такой обстановке теряет свой изначальный смысл.
«Территория проведения учений условно считается вражеской…» - вспомнил Игорь слова капитана Никитина и тяжело вздохнул. Территория вражеская, а он, заместитель командира разведгруппы, только что пытался остановить машину, одурев от радости, что наконец-то добрался до людей. И это хорошо, что шофер не затормозил. А еще лучше, что автомобиль оказался не военным, все могло быть гораздо хуже. Его, разведчика, поймали бы и доставили к какому-нибудь ротному или взводному командиру. Рассказ о том, что произошло с группой, был бы принят за сочиненную на ходу легенду… Впрочем, можно было показать бинокль и микрокарту шпиона, жаль, что не захватил его пистолет… Но теперь поздно об этом думать - надо думать о задании. И только выполнив его, можно будет доложить командованию о том, что случилось.
Игорь снова отыскал на карте мост, который нужно было «уничтожить». До него не менее шестидесяти километров. Почти двое суток пути… А в теперешнем его состоянии возможно и больше.
Лейтенант бросил взгляд на часы: в квадратном окошечке циферблата стояла цифра 28. Значит, учения, скорее всего, уже начались. Перед вылетом разведчиков ориентировали на эту дату.
Итак, что делать? Идти пешим маршем, чтобы потерять время и стать свидетелем благополучной переправы войсковых частей условного противника через реку Каман? Нет, это не годится категорически! Нужно добывать транспорт, это единственный выход. Но как? Останавливать больше нельзя. Захватить? Но для этого надо заставить водителя притормозить и выйти из кабины. А чем привлечь его внимание? Как бы поступили в этой ситуации капитан Никитин или старшина Гусаров? Игорь сосредоточенно перебирал вещи в ранце, ничего подходящего не нашлось. Он встал и, продолжая напряженно размышлять, оперся плечом о ствол березы. И возможно из-за этого контакта с деревом, его вдруг пронзила неожиданная догадка, пришедшая как будто не из головы, а из плеча: «Дерево… Дерево может тебе помочь, лейтенант Березкин!»
Десятки просмотренных кинофильмов и прочитанных книг о партизанском движении в тылу врага, наталкивали на мысль об этом. Страницы художественных произведений и кадры кинолент рисовали зримую картину: по лесным дорогам оккупированной Украины или Белоруссии движутся фашистские грузовики с карателями. И вдруг перед головным автомобилем, каким-нибудь там «Бю'ссингом» или «Кру'ппом», падает поперек дороги огромное дерево и преграждает путь. Пронзительный скрип тормозов, секундное замешательство водителя и его пассажиров… И тотчас же из придорожных кустов слитный грохот автоматных и пулеметных очередей, истребляющих захваченных врасплох фашистов.
«Есть решение! – Игорь с ликованием взмахнул правой рукой с крепко сжатым кулаком. Ведь сказал же когда-то капитан Никитин: «ВДВ - это не только Войска Дяди Васи, ВДВ – это «Возможны двести вариантов!»
Теперь, когда выход был найден, надо было лишь подобрать удобное место на дороге. Для этого Игорю пришлось пройти по ней не менее километра. И вот оно, вполне подходящее место: сама природа, казалось, помогала разведчику. На невысоком придорожном обрыве стояли несколько склоненных в сторону дороги лиственниц. Песчано-каменистая почва под их обнаженными корнями была изрядно подмыта дождевыми потоками и деревья рано или поздно должны были свалиться. Именно этот факт устраивал Игоря больше всего: упавшее здесь дерево не вызовет особых подозрений у водителя – все будет выглядеть вполне достоверно. Надо было лишь решить: подпилив ствол, набросить на его вершину веревку, ждать, когда появится подходящая машина и обрушить его на проезжую часть. Или, сделать это заранее? Поразмышляв, Игорь остановился на втором варианте. Поставив себя на место водителя, он понял, что не стал бы останавливаться перед рухнувшим на глазах деревом, а подозревая, что это неспроста, постарался бы развернуть машину и мчаться назад.
Дело оставалось за малым: выбрав средних габаритов лиственницу, Игорь достал из ранца походную пилу-цепь, обвил ей ствол, взялся за ручки, энергично заработал ими, на грунт посыпались опилки. Но по мере того, как пила податливо вгрызалась в лиственницу, деятельный пыл Игоря стал ослабевать. Он вдруг понял, что, отпиливая дерево, он как бы отпиливает сейчас и сам замысел. А его скоропалительное решение является скорее эмоциональным, нежели рациональным, что все это - детская затея. Ну разве можно перекрыть движение на оживленной дороге? В течение буквально пятнадцати-двадцати минут в этом месте создастся автомобильная пробка, которая будет немедленно ликвидирована. И что тогда делать: снова валить дерево? Глупо и бессмысленно… Игорь прекратил работу, свернул пилу-цепь в клубок, уложил в ранец. Задумался.
Да, все верно, останавливать транспорт нужно иным способом. Но как? Голосовать больше нельзя. Захватить? Но для этого надо заставить водителя притормозить и выйти из кабины. А чем привлечь его внимание?
Игорь встал и, разминаясь, сделал несколько приседаний. Полевая офицерская сумка хлопнула лейтенанта по бедру. Игорь снял с плеча ее узкий кожаный ремень: еще не совсем сформировавшаяся, но уже вполне рабочая задумка медленно высветилась в голове: вот что, пожалуй, может привлечь внимание водителя, особенно военного! Он с минуту напряженно размышлял, потом решительно вытряхнув содержимое сумки в ранец, вернулся к дороге, залег за кустом у самой обочины.
С первой машиной ему не повезло: на груженном длинными сосновыми хлыстами лесовозе МАЗ с прицепом далеко не уедешь. Через полчаса внизу показалась еще одна машина, ее тоже пришлось пропустить: в кузове тупоносого ГАЗ-66 сидели вооруженные солдаты в черных комбинезонах. Потом, сотрясая окрестности слаженным грохотом двигателей прошла плотная колонна БМП - боевых машин пехоты. За ними, лязгая гусеницами, извергая тучи сизого дыма от сгоревшей солярки, проследовало десятка четыре танков. Проскочило несколько юрких «уазиков», в одном из них мелькнули погоны генерала, тускло сверкнуло шитье дубовых листьев на отложном воротнике его кителя. Немного спустя, по дороге прошла длинная колонна ракетных установок «Скад». Затаившись в укрытии, Игорь пересчитал машины, их было тридцать семь.
И эта масса боевой техники, и та скорость, с которой она передвигалась, все это указывало на то, что учения начались и главное было в том, что «северные» приняли решение произвести обходной маневр и что в их планы входит использование моста на реке Каман.
Прошло еще несколько томительных минут, когда лейтенант снова услышал приближающийся звук двигателя. На перевал поднималась одиночная машина, это был УАЗ-452, на армейском жаргоне - «Буханка». Приникнув к трофейному биноклю, лейтенант навел его на кабину. Водитель был один… ОДИН!!! Игорь огромным прыжком перелетел через кювет. Там, где почти заканчивался подъем, кинул на дорогу свою полевую сумку, предварительно расстегнув ее так, чтобы из-под прозрачного целлулоида планшета заманчиво выглядывала карта. Стремительно метнулся назад.
Уловка сработала. Водитель остановил машину, выбрался из кабины. Это был белобрысый худощавый парень, поверх гимнастерки на нем была надета черная техническая куртка, поэтому знаков различия не было видно. Он потянулся к сумке и испуганно отпрянул, увидев вынырнувшего из-за куста, увешанного оружием человека, похожего на оборванца. Признать в нем военного было весьма проблематично: армейский камуфляж теперь носят многие, а на голове Игоря не было даже берета со звездочкой, продираясь по непролазной чаще он снял его, чтобы не потерять. Лицо водителя мгновенно побледнело, он застыл на месте, как пригвожденный, глаза расширились от страха. Видя это, Игорь мирно и спокойно сказал:
- Не надо так волноваться, вам ничего не угрожает. Просто у меня не было другого выхода, кроме этого… - он указал глазами на планшет. - Я понимаю, что похож на разбойника с большой дороги, поэтому сами вы бы не остановились. Ведь так?
- Т-так… - парень судорожно облизал губы, он все еще не мог прийти в себя, во взгляде его светлых глаз металась паника. Было видно, что он не испытывает доверия к этому вооруженному до зубов страшному оборванцу, похожему на беглого каторжника.
- Фамилия, звание, войсковая часть, ее принадлежность на учениях? – спросил Игорь, стараясь выглядеть как можно увереннее, хотя сердце буквально вылетало из его груди.
- Н-не скажу! – сбивчиво, но тем не менее твердо и безапелляционно заявил водитель. – П-почему я должен докладывать о себе каждому встречному-поперечному?
И тогда, словно спохватившись, Игорь сказал:
- Перед вами гвардии лейтенант Березкин из войсковой группировки «южных». Вы захвачены в плен и обязан выполнять все мои требования, таковы условия учений.
Водитель чуть помедлил, осмысливая услышанное, потом нехотя изрек:
- Рядовой Пономарев… Сто девяносто третья танковая дивизия… Батальон связи… Принадлежность – «северные».
- Вот так-то лучше, - кивнул Игорь и доверительно перейдя на «ты», приказал. - Садись в машину, Пономарев, заводи двигатель.
- Есть! – натужно выдавил солдат. Устроившись на сидении, нажал на стартер, включил первую скорость. Машина тронулась.
- Прямо! – приказал Игорь.
Они проехали с полкилометра, когда водитель, коротко глянув на разведчика, спросил:
- А куда мы едем, товарищ лейтенант?
- Это тебя не должно интересовать, довезешь меня до нужного мне места, отпущу… Только не надо ничего придумывать, Пономарев… Уловил?
- Так точно. А что я скажу товарищу майору Галушко? – солдат чуть боязливо поежился. – Если надолго задержусь, он с меня семь шкур сдерет.
- Кто он такой, этот Галушко?
- Мой комбат.
- А где он сам?
- Где-то впереди по трассе… - солдат неопределенно пожал плечами. – Приказал мне: «Быстро ремонтируйся и догоняй нас самостоятельно. На все про все тебе полчаса!» Сам пересел на другую машину и уехал.
- А что произошло с твоей машиной?
- Прокол колеса. Целый час с запаской провозился. Отпустил домкрат, машина села, а колесо смялось… Подкачивать пришлось, вот и...
- Что везешь-то? – поинтересовался Игорь. Пономарев сделал вид, что не расслышал, и лейтенант был вынужден громче и требовательнее повторить вопрос. – Что везешь, спрашиваю?!
- Да ничего, в общем-то, - вяло проронил солдат. – Это резервный передвижной пункт связи: две радиостанции и антенное оборудование.
- Связи?! – не поверил своим ушам Игорь и невольно оглянулся назад, пытаясь рассмотреть через стекло салон автомобиля. – Ты сказал: передвижной пункт связи?
- Так точно… - по всему было видно, что водитель сожалеет, что сболтнул лишнее, но деваться ему уже было некуда.
- Какая аппаратура установлена на машине? – разведчик буквально впился глазами в лицо солдата.
- Но я не имею права, товарищ лейтенант… - начал было тот, но Игорь не дал ему закончить: жестко и громко произнес:
- Вынужден повториться, Пономарев: ты взят в плен и по условиям учений обязан говорить!
- Но…
- Никаких «но», товарищ рядовой! Итак, я слушаю!
И тогда безликим голосом солдат произнес:
- УКавэшная радиостанция Р-107 и КаВэшный «Багульник» Р-243…
- Дальность действия? – уже едва сдерживаясь, быстро спросил Игорь.
- Р-107 – до сорока километров, а «Багульник» - более трехсот, при антенне с симметричным вибрированием.
- Я смотрю, ты не только хороший водитель, но и соображающий связист.
- У нас в батальоне полная взаимозаменяемость… - подтвердил Пономарев и помрачнел еще больше.
- А почему тебя оставили одного, где остальной экипаж? - уточнил Игорь.
- Никакого экипажа нет, - отрицательно покачал головой солдат. - Это персональная машина командира батальона связи на время учений, а я его личный водитель. Когда есть необходимость, майор сам работает на радиостанциях. Если не в движении, то могу работать я…
- В таком случае, Пономарев, сворачивай в лес и прекращай это самое движение! – Игорь достал карту, всмотрелся.
- Куда сворачивать? – недоуменно спросил водитель. – Лес ведь по обе стороны…
- Через три километра будет прогалина, - Игорь захлопнул полевую сумку. – Там и повернешь направо.
- А что потом? – светлые глаза солдата снова наполнились страхом.
- А потом, Пономарев, ты включишь радиостанцию дальней связи, настроишь ее на нужную мне частоту и обеспечишь микрофонный режим работы…
- Телефонный имеете ввиду? – снисходительно уточнил солдат.
- Именно, - подтвердил Игорь.
- Зачем?
- Отставить вопросы!
- Есть! – напряженно глядя на бегущую под колеса дорогу, водитель послушно умолк. И пока они ехали до поворота, у Игоря было время вспомнить давнее: как-то, курсе примерно на третьем-четвертом, он зашел в общежитие к однокашникам. Рассевшись вокруг стола, те азартно резались в карты. Кто-то предложил: «Присаживайся, Игореха, перекинемся в «двадцать одно».
Картежник из Игоря был никакой, но иногда, от нечего делать, он мог перекинуться в картишки на небольшой интерес - студенческие копейки… Согласился и в тот раз. И вдруг, ни с того, ни с сего, ему, что называется, «поперла карта». Круг за кругом, раз за разом, он стал выигрывать. Приятели были несказанно удивлены, а больше всех – сам Игорь. Кучка мятых рублей и горстка монет все росла и росла напротив него. После игры один из ребят сказал чуть завистливо: «Это всегда так, блин: кто ни шиша в картах не соображает, тому и прёт! А особенно, если играет первый раз в жизни…»
«Вот так же и сегодня… - невольно подумалось Игорю. – Ты, Березкин, ни хрена не смыслишь в разведке, а уж в связи - тем более… Но почему-то именно тебе так несказанно повезло… Ну как еще можно охарактеризовать произошедшее, кроме как вспомнить о пресловутом «рояле в кустах». Первая машина, которую ты самостоятельно захватил у противника, оказалась радиостанцией дальней связи… И этот уникальный шанс, подаренный тебе судьбой, ты не имеешь права не использовать!»
***
Молоденький лейтенант-связист подбежал к Самойлову, вытянулся в струну, взял под козырек и сдерживая волнение отрапортовал:
- Товарищ генерал-майор, разрешите доложить: разведывательно-диверсионная группа «Гамма» вышла на связь!
- Что-о?! – командир дивизии даже изменился в лице. – Что вы сказали?
- Группа «Гамма» вышла на связь… - упавшим голосом повторил офицер и как бы оправдываясь, добавил. - Работает открытым текстом.
- Придите в себя, лейтенант! – Самойлов грозно повысил тон. – Вы, наверное, плохо отдохнули ночью, поэтому перепутали все на свете… У «Гаммы» нет и не может быть связи, потому что и самой «Гаммы» больше не существует! Вероятно, работает группа «Норд» или «Кобальт», но почему открытым текстом?
- Никак нет, товарищ генерал-майор, в эфире РДГ «Гамма», – лейтенант не сводил с комдива оробелых глаз. Тот несколько секунд недоуменно смотрел на офицера, потом резко бросил:
- Идемте!
Поднявшись по лесенке в кунг-фургон автомобиля связи, Самойлов надел наушники. Его слух уловил негромкий, но отчетливый голос:
… - Я «Гамма-два»… я «Гамма-два»… остался один… остался один… Позавчера, в квадрате 12-В, на ориентире «Голец» 1630 погиб «седьмой»… Задержанный оказал вооруженное сопротивление и был застрелен… Подробности в записке, оставленной на месте происшествия… Сейчас нахожусь в районе объекта «десять»… Тут сосредоточивается противник… Примерный состав: четыре десятка «иголок» и полсотни «коробочек»… Постоянно подходят другие… Сообщите, будет ли мне помощь? Сообщите, бу…»
Генерал Самойлов сорвал с головы наушники, огляделся в легком замешательстве. Рядом, тесно сгрудившись, стояли офицеры, впереди всех - Кузьменко.
- Что скажешь, майор? Провокация «северных»?
- Исключено, товарищ генерал! Только разведчики из РДГ «Гамма» знают эту резервную частоту. Пользоваться ей можно лишь в самом крайнем случае.
- И кто же это может быть?
- Лейтенант Березкин… - Кузьменко отер ладонью лоб, в тесной радиорубке стояла невыносимая духота. – «Гамма-два» - это его личный позывной.
- Он упоминает о «седьмом», кого имеет ввиду?
- Снайпера рядового Жаргалова, - обреченно пояснил майор, на его скулах взбугрились желваки.
- Понятно… - Самойлов трудно вздохнул, угрюмо потемнел лицом. - Жаль парня, в мирное время погиб… Ну что ж, теперь все встало на свои места и надо думать о живых. Полковник Акчурин!
- Слушаю, товарищ генерал-майор!
- Что там с бортом номер девятнадцать?
- Возвращается. Передал, что получил вводную: уничтожен вместе с десантом.
- Что же это за «зона содействия»[1] в которой уничтожаются наши самолеты? – еще больше нахмурился Самойлов. - Впрочем, все ожидаемо: главный штаб учений усложняет нам задачу…
- Так и есть, - озабоченно подтвердил Акчурин. – Да и «северные» нас переиграли: главный удар готовят именно на левом фланге с использованием моста на реке Каман. Чтобы послать туда еще один самолет с диверсионной группой, нужна ночь.
- Где ее взять, ту ночь? – Самойлов помрачнел еще больше. – Ночью всей дивизией полетим на выброску, только к тому времени ракетные установки и танки «северных уже будут свободно гулять по нашим тылам… А что с группой «Кобальт»?
- Она на марше, но до моста ей полсуток пути, поздно перенацелили.
- Ч-ч-ерт! Опередили, значит, нас «северяне»! Что ж, выбирать как видно, не из чего: проворонили мы их маневр... На Березкина пробовали работать?
- Ждали вас, товарищ генерал, поэтому передали ему лишь одно: оставаться на связи, - доложил майор Кузьменко. - По неопытности он понял приказ по-своему и решил перестраховаться: выходит на связь с интервалом в минуту.
- Перестраховка в нашем деле, это очень даже неплохо… - Самойлов не сводил напряженного взгляда с наушников, лежавших на откидном столике радиста, в которых, словно шмель о стекло, звенел мембранами голос далекой «Гаммы». Затем твердо и решительно подытожил. - Ну, раз уж «второй» добрался до цели, то так и быть: пусть действует. Передайте: чтобы не ждал помощи, рассчитывал только на себя. И поторопите его, до времени «Ч» осталось три часа. Если не успеет, техника «северных» начнет переправу, и все усилия «Гаммы» и самого Березкина, и гибель Жаргалова, все это будет сведено на нуль…
- Есть, товарищ генерал-майор! – козырнул Кузьменко. - А тот, отыскав глазами подполковника Морозова, сказал:
- Григорий Степанович, теперь мы знаем где искать: это квадрат 12-В, с ориентиром «Голец» на превышении 1630. Вертолет готов, действуйте.
- Понял, товарищ генерал, - офицер посмотрел на часы. – Сейчас подъедет наша оперативная группа со следователями военной прокуратуры и можем вылетать.
- А я прикажу командиру вертолетной эскадрильи прекратить массовый поиск, распорядитесь, чтобы и части внутренних войск сняли с прочесывания тайги, раз все прояснилось, - добавил генерал.
- Об этом я сейчас сообщу полковнику Александрову, он отдаст приказ о сворачивании операции «Невод»… Пойду встречать оперативников, - Морозов вышел из кунга. А Самойлов, глянув на начальника штаба дивизии, негромко сказал:
- Все-таки правы мы были, когда думали про мост на Камане. Он ведь единственный в тех местах, а понтонный там не установишь: берега - обрывы… - и взяв продолжительную паузу, продолжил. – Одно непонятно: где лейтенант достал радиостанцию?
- Захватил, вероятно, - присоединился к разговору Кузьменко. - По докладу капитана Никитина, их рация давно вышла из строя.
- А помните, что вы говорили о Березкине? - Самойлов смерил разведчика долгим многозначительным взглядом.
- Помню, товарищ генерал… - хмуро подтвердил тот.
- Вот так-то, гвардии майор Кузьменко…
Какое-то время все молчали. Потом медленно и как-то даже торжественно командир дивизии подытожил:
- Маневры с участием трех военных округов бывают нечасто: сколько времени мы к ним готовились… Так что пусть довоюет свою войну наш разведчик: заслужил! Буквально на глазах становится настоящим офицером.
***
Игорь устало стянул наушники, отложил в сторону микрофонную трубку. Закрыв глаза, какое-то время сидел, приложившись лбом к теплому блоку аппаратуры. Заключительная фраза радиограммы все еще звучала в ушах: «Время «Ч» в пятнадцать ноль, ноль. Выполнять задание своими силами!»
Своими силами… Игорь встряхнул головой, прогоняя сонную одурь. А где их взять, эти силы? Все оставлено в таежных горах, на скалах, в топких болотистых марях… Но все же то, что он установил связь с командованием, что знает теперь время начала операции, придало лейтенанту уверенности, словно за сотни километров на помощь ему протянулись сильные и надежные руки товарищей по оружию.
- Время «Ч» в пятнадцать ноль, ноль… - повторил он вслух и посмотрел на циферблат. В его распоряжении оставалось два часа пятьдесят минут. Надо было спешить.
Сделав над собой значительное усилие, Игорь встал с вращающегося сиденья и вышел из фургона. Что ж, машина сослужила свою службу и теперь разведчик был почти у цели. Вот он, мост, виднеется в долине реки. До него не более десяти километров. В мощных линзах трофейного бинокля отчетливо видно, как на левом высоком берегу Камана продолжает накапливаться боевая техника «северных». Да, время терять нельзя, надо использовать машину до конца: подъехать как можно ближе к объекту и, отпустив водителя, действовать в соответствии с обстановкой.
- Пономарев! – Игорь подошел к кабине, куда отправил водителя на время радиообмена. Солдата в ней не было.
- Рядовой Пономарев! – снова позвал лейтенант. В ответ – тишина, никто не отозвался.
Игорь стремительно обежал вокруг машины: пусто!
- Ушел! – лейтенант в сердцах ударил ладонью по дверце. Еще одна ошибка! Какая уже по счету… Он, разведчик, должен был предвидеть такой исход событий! А решение солдата было вполне логичным: откуда ему знать, что замыслил этот вооруженный оборванец? А вел-то себя как? Будто бы смирился с условным пленом и готов выполнить любую команду, даже радиосвязь организовал. И наверняка для того, чтобы подслушать, о чем будет говорить разведчик «южных». Молодец, ничего не скажешь! Теперь уже, наверное, отмахал километра два, стремясь к своим, чтобы организовать облаву. Значит, надо немедленно уходить!
Впрочем, пока все нормально: пусть Пономарев удирает, меньше хлопот. Зато теперь есть транспорт и это дает реальный шанс успеть к мосту. Но в следующий миг Игорь понял, что поторопился с таким выводом: в замке зажигания отсутствовал ключ, водитель захватил его с собой. Черт возьми, находчивый оказался парень! Но Игорь, тоже, как говорится, не лыком шит, даром, что ли, он имеет диплом инженера-автомобилиста…
Лейтенант сел в кабину. Помогая себе ножом, отвернул крепящую гайку-колпачок, вынул из приборной панели замок зажигания. В задней части прибора находились три клеммы и четыре провода: красный, зеленый, коричневый, синий. Так, - закоротить необходимо проштампованные клеммы: «АМ» и «КЗ». После этого замкнуть «СТ» на клемму «АМ», чтобы сработал стартер…
Игорь замкнул лезвием нужные клеммы, услышал характерный щелчок тягового реле стартера, и тотчас же автомобиль дернулся вперед, так как стоял с включенной коробкой передач. Лейтенант сдвинул рычаг, установил нейтральную скорость, затянул ручной тормоз. Затем, отыскав в «бардачке» пассатижи, отвернул мелкие гайки на замке и, соединив провода, попробовал запустить двигатель. Ничего не получилось, он не давал даже вспышек, хотя стартер вращал его. Игорь торопливо поднял овальную пузатую сферу-капот, закрывающую двигатель, всмотрелся. Точно! Центральный провод высокого напряжения был вырван из трамблера и катушки зажигания. Водители старой формации называют ее – «боби'на». Пока лейтенант был занят связью, солдат довольно умело вывел автомобиль из строя.
Игорь напряженно задумался. Прежде всего он приказал себе сосредоточиться и поискать варианты выхода из создавшегося критического положения. Да, критического, но отнюдь не безвыходного. Невольно на память пришла известная шоферская присказка: «Дело было не в бобине – идиот сидел в кабине!» Но он, Игорь Березкин, разумеется, не идиот, а дипломированный инженер-автомобилист и разведчик ВДВ. И эта аббревиатура расшифровывается так: «Возможны двести вариантов». Целых двести! Именно поэтому он обязан найти выход! Не имеет права не найти его, ведь от этого зависит выполнение важнейшего учебно-боевого задания!
Итак, что тут можно предпринять? Искать запасной провод бесполезно: Пономарев знал, что делал. Лейтенант снял крышку трамблера. Токоразносная пластинка-бегунок была на месте. Шофер не успел ее извлечь. Если бы он сделал это, машина ни за что бы не завелась. А сейчас надо было только найти провод… Игорь снова окинул цепким взглядом двигатель. А что, если использовать провод одного из четырех цилиндров? Пусть этот цилиндр перестанет работать, не беда, можно доехать и на трёх остальных. Игорь решительно сдернул провод с цоколя свечи зажигания, вставил его концы в нужные гнезда. Через пару минут все было готово. Лейтенант снова соединил нужные клеммы на замке, тотчас же тонко запел стартер. Двигатель зафырчал, захлопал и запустился. Но неработающий цилиндр нарушал его рабочий баланс и «воровал» мощность. Мотор трясся, как в лихорадке. Тогда Игорь, поразмыслив, достал из-под сидения водителя брезентовую замасленную сумку с инструментом, нашел шестигранный торцовый ключ-трубку и вывернул из неработающего цилиндра свечу. Компрессионное сопротивление исчезло, мотор загудел ровнее, хотя и с характерным булькающим свистом.
Захлопнув дверцу кабины, Игорь включил первую скорость. Машина медленно двинулась к шоссе.
***
Держа левой рукой рулевое колесо, Игорь правой достал из сумки карту, коротко всмотрелся. Мост на реке Каман был уже совсем близко, через пару километров надо останавливаться. Ехать дальше опасно, над дорогой один за другим, прошли на малой высоте два вертолета, было понятно, что они барражируют, осуществляя визуальное наблюдение.
Опасность была еще и том, что на дороге могли встретиться патрули и секреты условного противника. Поэтому, к мосту надо пробираться пешком. И необходимо спешить, иначе боевая техника «северных», переправившись через Каман, расползется по территории, угрожая на этом фланге группировке «южных».
Игорь на миг представил, как десантники, погрузившись в самолеты, прилетели в заданный район выброски. Вперед пошла группа захвата плацдарма, но с земли ее встречает огонь крупнокалиберных пулеметов, до времени замаскированных в складках местности. Группа захвата неминуемо погибнет, а остальным десантникам, боевым товарищам Игоря, негде будет приземлиться. Конечно, командование примет нужное решение и высадит их в другом месте, но сколько времени и сил понадобится воздушным пехотинцам для того, чтобы пробиться через болота и тайгу к дорогам, к этому мосту на Камане, чтобы, захватив его, отрезать наступающих на этом направлении «северных».
Вдали показалась заросшая травой старая колея. Игорь сбавил скорость и, не включая сигнала поворота, стал прижимать машину к обочине. Пред тем, как свернуть, глянул в зеркало заднего вида – дорога была пустынна. Притормозив, лейтенант открыл дверцу кабины, внимательно осмотрел небо. И вовремя. Прямо над дорогой в четком правом пеленге снова прошла тройка вертолетов. Игорь проводил винтокрылые машины взглядом и, как только вдали затих рокот двигателей, решительно крутанул баранку вправо, переключил коробку на пониженную передачу. Тяжело раскачиваясь на ухабах, натужно гудя мотором, «Буханка» медленно пробиралась по давно не езженной лесной дороге. Ветки хлестали по кабине и бортам, трещали под тугими колесами сучья.
Синяя лента Камана блеснула между деревьями. Игорь совсем сбавил скорость и внимательно осматривая местность, стал подбирать подходящее укрытие для машины. Покатая узкая, поросшая густыми тальниковыми кустами логоти'на подходила для этого как нельзя лучше. Вскоре автомобиль уперся бампером в непролазную стену прибрежного тальника. Спрыгнув на землю, Игорь обошел машину и остался доволен. Гибкие ветки надежно укрыли автомобиль со всех сторон, густая зеленая листва прекрасно маскировала окрашенный в зеленый же цвет автомобиль. Однако этого лейтенанту показалось мало, нарубив охапку веток, он набросал их на машину и только тогда присел на минуту, критически осматривая плоды своего труда. Как-то подсознательно он понимал, что автомобиль еще может пригодиться. Кажется, именно это состояние и называл «шестым чувством разведчика» капитан Никитин. Но времени на воспоминания не было, стрелки часов неумолимо отсчитывали минуты. Надо было действовать, и лейтенант решительно поднялся. План подрыва моста созрел у него еще по дороге, он был довольно прост в исполнении и этим привлекал Игоря. Надо было только отыскать подходящее бревно и, столкнув его в воду неподалеку от моста, замерить время движения до опор. Таким образом рассчитать нужную длину огнепроводного бикфордова шнура, привязать к такому же бревну имитационный заряд с сигнальной ракетой и отправить его к мосту.
Игорь достал из ранца коробку со взрывными принадлежностями. Капсюли-детонаторы были уложены в герметичную упаковку. Лейтенант со всеми предосторожностями извлек один медный цилиндрик, вставил его в воронкообразное углубление стограммовой аммонитовой шашки. Чтобы капсюль не вывалился из гнезда, тщательно обклеил его приложенной к шашке липкой мастикой. Рядом установил специальное приспособление с трехзвездной сигнальной ракетой, устроенное так, чтобы она сработала в момент взрыва и тем самым указала точное место проведения диверсии. Оставалось лишь присоединить бикфордов шнур. Игорь сунул руку в ранец, чтобы достать моток, но в ранце шнура не было. С заколотившимся сердцем, Игорь вновь и вновь обшаривал внутренности ранца. Потом торопливо вытряхнул все его содержимое на землю. Шнур отсутствовал! Лейтенант ошарашенно переводил глаза с одного предмета на другой: ложка, несколько стерильных упаковок бинта, патроны в пачках, кое-что из продуктов, несколько шашек-брикетов пластичной взрывчатки ПВВ-4, оставшихся после подрыва скалы на Зунтаре и гранитного берега озера в ночь нападения диверсантов… Но где же шнур? Где, черт бы его побрал?! Может, выпал в кабине? Разведчик бросился к автомобилю, перерыл в нем все, заглянул под сиденья. Шнура не было… И тогда Игорь вспомнил: моток мог выпасть только в одном месте, там, где была захвачена машина. Перекладывая вещи из офицерской сумки в ранец, он вероятно обронил шнур и впопыхах не заметил этого.
Отчаяние охватило Игоря. Пройти через все, добраться до цели и здесь, на подходе к ней, остаться без одной из главных принадлежностей для проведения диверсии. Что же делать? Что?!
Прежде всего взять себя в руки, успокоиться и поразмыслить более обстоятельно. Какой выход можно найти в создавшейся ситуации? Игорь машинально перебирал содержимое коробки со взрывными принадлежностями. Взял толстую металлическую трубку – взрыватель натяжного действия. Повертел его в руках, несколько раз взвел, словно затвор пистолета и, выдергивая предохранительную чеку, пощелкал ударником. Пользоваться этим механизмом он умел, за время инженерной подготовки на учебном полигоне самостоятельно произвел несколько взрывов. Там все было предельно просто: устанавливался заряд, в него ввинчивался запал с нако'льно-ударным капсюлем-воспламенителем. В бетонированный окоп протягивалась длинная, метров под сто, прочная бечева. Короткий резкий рывок, и впереди грохочет оглушительный взрыв. Но разве в теперешних условиях возможно проделать подобное? Конечно же, нет. Мост наверняка усиленно охраняется. Ночью еще куда ни шло, можно было попытаться подползти к нему, а днем нечего и пробовать – заметят и сцапают. Да и бечевы необходимой длины нет…
Игорь вернул взрыватель в коробку. Что же делать? В который уже раз возникла привычная мысль: как бы поступили сейчас капитан Никитин или старшина Гусаров? Уж они-то бы нашли нужное решение. Разведчик еще раз осмотрел содержимое ранца, остановил взгляд на квадратной пачке пиленого пайкового сахара. Очень хотелось есть, и, разорвав целлофановую упаковку, лейтенант достал один кубик. Положив его в рот, запил большим глотком из фляги, ощутив, как сахар с хрустом распадается на зубах. И тут же Игорь стремительно вскочил, мозг прожгла неожиданная, почти неправдоподобная мысль. Вот он, выход! Сахар! Да, да, сахар… Именно он! Дрожащими от волнения руками лейтенант выхватил из коробки взрыватель, оттянул его подвижную часть с тугой пружиной бойка. Чтобы зафиксировать его во взведенном положении, нужно было вставить в прямоугольный просвет неподвижной рамки штырь-чеку, но Игорь не стал даже искать ее. Взяв из пачки три кубика сахара, он втиснул их, один за другим, в рамку и только после этого отпустил подвижную часть взрывателя. Тот надежно зафиксировался во взведенном положении. Сколько Игорь не бросал взрыватель оземь, он не срабатывал, плотно зажатые кубики сахара делали свое дело. Игорь нетерпеливо отвинтил пробку фляги и тонкой струей стал лить воду на сахар. Кубики потемнели, их углы стали осыпаться и вдруг, резко щелкнув, тугая пружина ударника раскрошила их. Взрыватель сработал! Это была победа, и лейтенант как мальчишка запрыгал на месте от неистовой радости. Но критическая мысль вдруг отрезвила его - сахар растворился слишком быстро, за каких-то двадцать секунд. Этого времени явно не хватит, нужна, по крайней мере, минута, а то и две. Но мысль, обостренная удачей, уже искала и вскоре нашла выход. Нужно сделать так, чтобы вода не сразу подступила к сахару. Для этого необходимо изолировать его от воды… Частично изолировать! Обернуть целлофаном и после этого проколоть в нем несколько отверстий. Лейтенант торопливо принялся за работу. Вскоре было приготовлено два сахарных столбика, туго обернутых проколотым целлофаном. Разведчик вставил их в два взрывателя, которые опустил на дно ведра, принесенного из машины. Залив взрыватели остатками воды из фляги, засек время. Секундная стрелка на часах обежала почти два круга, когда сработал один взрыватель. Второй щелкнул через тридцать секунд. Разведчик сложил первое и второе время, разделил сумму пополам. Получилось ровно две минуты. Из этого времени и следовало исходить, на более точный расчет в данных условиях надеяться не приходилось. Забросив ранец на спину, захватив автомат, Игорь, пригнувшись, стал пробираться к реке. Затем опустился на землю и пополз, держа автомат за карабинчик ремня, чтобы не звякал об ствол. Пологий галечный берег вскоре открылся взгляду разведчика. Он заполз в густую, начавшую уже по-осеннему жухнуть осоку и замер, внимательно осматриваясь. Мост теперь был виден хорошо. Ажурные, казавшиеся издали невесомыми пролеты с дугообразными фермами перил покоились на могучих, конусно выступающих из воды четырех бетонных опорах. Движения на мосту не наблюдалось, но когда Игорь поднес к глазам трофейный бинокль, то сразу же увидел часовых. Их было по двое с каждого конца моста. Еще дальше, у шлагбаумов, часовых стояло по четверо. Этого следовало ожидать. Правильно, что не стал соваться к мосту.
Итак, откуда надо начинать сплавлять бревна? Игорь посмотрел на течение. Оно довольно быстрое, Каман – река горная, мощная. А у него есть всего лишь две минуты. Значит, пускать заряд надо не далее, чем метров за пятьсот-шестьсот. Игорь снова приник к биноклю, медленно повел им вдоль берегов. Взгляд остановился на заросшем густым тальником островке, неподалеку от того места, где находился Игорь… Есть! Вот он, один из сопутствующих признаков, о которых постоянно твердил Никитин: островок! От берега его отделяла неширокая протока, ее можно преодолеть в десяток-другой гребков. А сколько метров от него до моста? Игорь выставил вперед вертикально поднятый указательный палец, прищурился, высчитывая расстояние так, как учил Гусаров. Выходило что-то около километра, чтобы определить это точнее, надо было подобраться ближе. Игорь еще раз внимательно осмотрел островок. Плавника на его песчаной косе было много, значит, бревна подобрать будет несложно. Струи быстрого течения Камана огибали остров и устремлялись к центральным опорам моста, это было заметно по плывущему после дождей лесному мусору. Все это устраивало разведчика, и, спрятав бинокль за пазуху, он медленно пополз вперед. Островок уже проектировался под прямым углом к лейтенанту, но он продвинулся еще метров на сто, чтобы осмотреться, нет ли поблизости патрулей «северных»? Но все было спокойно. Там, где кусты спускались к реке вплотную, лейтенант сполз с берега и поплыл к островку, держа в одной руке сверток с зарядом. И хотя с моста разведчика было заметить трудно - выступавший в реку берег надежно закрывал его от часовых, - Игорь все же старался как можно меньше высовываться из воды.
Вскоре он был на островке и тут же принялся за дело. Столкнув в воду бревно средних размеров, засек время. Прошло целых три минуты, пока бревно достигло опор моста. Тогда Игорь спустил бревно меньших размеров. Оно доплыло за минуту пятьдесят. Теперь разведчик понимал, какого размера нужно ему бревно. Найти его не составило труда. Игорь стащил его на воду, отпустил. Бревно тут же крутнулось, найдя свой центр тяжести. Игорь запомнил это положение и развернул бревно на сто восемьдесят градусов. Затем взвел ударник, заложил в него столбик сахара и привязал стропой заряд на бревне. Стоило отпустить его, как, повернувшись от своего центра тяжести, оно утопило бы заряд с придуманным Игорем стопорным взрывным устройством.
До времени «Ч» оставалось всего лишь тридцать восемь минут и медлить было нельзя. С силой оттолкнув бревно, разведчик в последний раз посмотрел на заряд, тут же скрывшийся под водой. Все, пути назад не было: реки вспять не бегут! Подхваченное течением Камана бревно выплыло на стремнину. Игорь приник к биноклю, стараясь не потерять из виду свое орудие диверсии. Сердце гулко колотилось в груди, словно отсчитывало секунды, нервное напряжение возрастало с каждым мгновением. Прошло полторы минуты, все пока складывалось хорошо, бревно уже подплывало к центральной, самой массивной опоре моста. Вытянув шею и затаив дыхание, Игорь застыл. Бревно проходило в эти секунды последние метры перед мостом. Пятьдесят… Сорок… Тридцать… Двадцать… Десять! Ну же, огонь! Где ты, взрыв? Давай!
Сам того не замечая, Игорь поднялся в кустах тальника в полный рост, начисто забыв о маскировке. И в это время бревно, блеснув на солнце мокрым боком, скользнуло мимо главной опоры моста. Взрыва не последовало, и лейтенант почувствовал, как медленно и беспощадно, словно петля, его горло перехватывает давящий спазм. Игорь застыл как изваяние, весь устремленный туда, куда в мутных струях реки уплывала его надежда. И прежде, чем разум подсказал разведчику ответ на произошедшее, в мирной таежной тиши вдруг прозвучал неожиданный и громкий хлопок. В небо, шипя и рассыпаясь на три рубиновые звезды, взлетел дымный шнур сигнальной ракеты, обозначающий место взрыва, взметнувшего высокий фонтан воды метрах в двухстах ниже моста. И тотчас же вспыхнула вторая, тоже красная, но однозвездная ракета, истошно взвыла сирена. И то, и другое, было сигналом тревоги, так как по мосту забегали вооруженные люди. А над рекой разнесся зудящий звук мотора, оставляя за кормой бурунный след, вверх по течению понесся небольшой катер с несколькими вооруженными людьми. Это была погоня. Раздвигая густо переплетенные тальниковые ветки, Игорь с разбегу бросился в протоку, бешено заработал руками. Выбравшись на берег, побежал что было сил к спрятанному в зарослях автомобилю, вода стекала с разведчика ручьями, хлюпала в сапогах. Быстро устроился в кабине, снова соединил провода на замке зажигания: двигатель тотчас же завелся. Игорь включил передачу, резко отпустил педаль сцепления. У него оставалась последняя возможность и он обязан был ее использовать.
«Буханка» выскочила на дорогу, ведущую к мосту, наращивая скорость, понеслась вперед. Игорь крепко вцепился в баранку, его глаза хищно сузились, на лице проступило так несвойственное ему выражение какого-то неистово-шалого куража. Ему вдруг вспомнились слова, произнесенные когда-то капитаном Никитиным: «…Но есть десантные войска и нет задач невыполнимых!»
Впереди, разлетаясь кто влево, кто вправо, сворачивали в стороны от виляющего от кювета до кювета УАЗа встречные машины. За ветровыми стеклами мелькали перепуганные лица водителей. Игорь почти лежал на баранке.
«…Но есть десантные войска… Но есть десантные войска!» - мычал он одно и тоже сквозь стиснутые до скрежета зубы. - И нет задач невыполнимых!»
Вдавив черную кнопку сигнала в рулевую колонку, он уже не отпускал ее. С оглушительным воем, перемешанным со свистящий звуком двигателя, машина на сумасшедшей скорости неслась вперед.
Прямой, как штык, участок трассы, длиной с километр, вынырнул из-за последнего поворота. Дорога резко сужалась и стремительно влетала в квадратное зевло длинного моста, лежавшего на могучих бетонных опорах. Игорь больше не вилял. Держа машину точно посередине дороги, мчался к мосту и в каком-то жгучем и злом азарте, улыбался, почти смеялся: «… И нет задач невыполнимых! Нет их… Нет! Их просто не может быть!
ЛЮБЫЕ ЗАДАЧИ ВЫПОЛНИМЫ, ЕСЛИ ОЧЕНЬ ПОСТАРАТЬСЯ… И ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ Я ЭТО НАГЛЯДНО ДОКАЖУ!»
Игорь огляделся по сторонам: вся огромная площадь перед мостом, на этом берегу реки Каман, была сплошь забита бронетанковой и ракетной техникой «северных». Впереди этого скопления выстроились в походную колонну несколько бронетранспортеров, - готовился идти вперед арьергардный разведвзвод. И, видимо, ждал только команду на выступление.
Игорь до отказа упер в пол педаль акселератора: «Так нет же, «северные»: на нашем берегу Камана вашим танкам не лязгать! Не бывать тому! И хотя это не война, для меня это все равно война! Зря, совсем зря вы называли меня тыловым обозником, многоуважаемая Светлана Максимовна! Пусть я не погибну в этом бою! Пусть рискую сейчас, понимая, что ничего со мной не случится! Всё это так… Но зато я знаю теперь, как идут на смертельный риск и как осознанно отдают свою жизнь боевые товарищи!»
«Время «Ч» в пятнадцать ноль-ноль!» – кольнула очередная мысль. Игорь бегло глянул на часы. – Я, кажется, успеваю… Но это время «Ч», эти пятнадцать часов ноль-ноль минут – это ведь не только время начала крупных военных маневров. Это твой звездный час, гвардии лейтенант Березкин! Не ошибись, на сделай оплошность на самом последнем, этапе твоей первой диверсионной операции!»
Больше размышлять было некогда: до моста оставалось метров сто. Перед глазами разведчика мелькнул полосатый шлагбаум, разбегающиеся от него солдаты… Хлесткий щелчок… Скрежет металла и треск дерева… Во все стороны полетели щепки, дикий визг тормозов, болезненный удар грудью о руль… Мгновенная зыбкая тишина…
Игорь протянул правую руку к ранцу, лежавшему рядом, достал увесистый брикет взрывчатки-пластида, положил его за пазуху.
***
… Они подходили медленно, окружая лейтенанта, наведя на него десятки автоматов. Идущий впереди солдат-танкистов моложавый, крепкого телосложения подполковник-общевойсковик, с белой повязкой посредника на рукаве гимнастерки остановился, внимательно рассматривая высокого, худощавого незнакомца, облаченного в насквозь промокший камуфляж. Его узкая талия была стянута ободранным офицерским ремнем, под распахнутой курткой виднелась исполосованная царапинами загорелая до черноты грудь. Из-под пятнистого берета с зеленой звездой упрямо выбилась светлая волнистая прядь.
Глубоко запавшие, лихорадочно горящие глаза, заросшее жесткой щетиной лицо, провалившиеся щеки, сплошь покрытые рваными ссадинами, - все это говорило о непомерно-тяжелой усталости этого человека. Широко расставив ноги, обутые в побелевшие на носках сапоги со шнуровкой на голенищах, он незыблемо и твердо высился посреди моста, рядом со своим автомобилем, который только что снес перекладину временного шлагбаума. Форма одежды, короткий десантный автомат с откидным прикладом, нож НР-40[2] с черной рукояткой, профессионально висевший на поясном ремне слева и пистолетная кобура, находящаяся справа, сказали посреднику о многом.
- Разведчик? - строго и требовательно спросил он. - Ваша войсковая часть?
- Извините, с кем я говорю? – хрипло произнес тот и недвусмысленно опустил руку на автомат. Офицер четко козырнул и отрекомендовался:
- Подполковник Смирнов, посредник от главного штаба учений.
Неизвестный прищелкнул каблуками мокрых сапог, но имея оружие в положении «на грудь», рукой на воинское приветствие не ответил.
- Заместитель командира разведывательно-диверсионной группы воздушно-десантной дивизии «южных» гвардии лейтенант Березкин! Докладываю: задание по уничтожению моста на реке Каман выполнено!
На губах подполковника появилась легкая ироничная усмешка, он дружелюбно спросил:
- Это ваш заряд взорвался в трехстах метрах ниже по течению?
- Так точно, мой!
- Принять это за уничтожение данного стратегического объекта, я не могу: заряд проплыл мимо цели и сработал вхолостую.
- Все это так, товарищ подполковник, - медленно и весомо произнес Игорь. - Но, тем не менее, я нахожусь на мосту… - на слове «я» он сделал ударение.
- Вы считаете, что своим присутствием вывели его из строя? – посредник кивнул на ажурный металлический каркас несущих дугообразных перил.
Тогда Игорь замедленным движением опустил левую руку за пазуху, извлек большой брикет взрывчатки, приставил его к дульному срезу автомата и положил указательный палец правой руки на спусковой крючок.
- Это не аргумент, лейтенант Березкин, - с каким-то даже разочарованием сказал подполковник. – Без инициирующих средств ваша взрывчатка не более, чем кусок хозяйственного мыла… От пулевого удара пластид, да будет вам известно, не взрывается.
- А если вот так… - Игорь повернул брикет, и все увидели, что с обратной стороны в него вдавлен тонкий медный цилиндрик капсюля-детонатора ударного действия.
- В моей руке взрывчатка с воспламенителем, - твердо произнес разведчик. - Надеюсь, вам не надо напоминать о разрушительной силе пластида марки ПВВ-4, товарищ подполковник? Тем более, что в кабине находится еще несколько шашек, готовых сдетонировать.
Тот озадаченно посмотрел на десантника, чуть помедлил, потом хорошо и открыто улыбнулся.
- Не надо напоминать, гвардии лейтенант: я абсолютно уверен, что по крайней мере одного пролета на этом мосту уже нет… Вам нужна какая-то помощь?
- Сейчас четырнадцать часов, сорок шесть минут, а время «Ч» в пятнадцать ноль-ноль… - Игорь бросил взгляд на циферблат своих часов «Заря» с треснувшим стеклом. - Танкам и ракетным установкам «северных» не удалось переправиться через реку. Я требую, товарищ подполковник, срочно сообщить в главный штаб учений, что РДГ «Гамма», задание выполнила.
- Хорошо, идемте к радистам… - посредник сделал несколько шагов, но неожиданно остановился и удивленно спросил. - Погодите, лейтенант, это что же получается: вместе с мостом и… вы?
Игорь сурово глянул на него и молча шагнул вперед. Он шел медленно, тяжело, и толпа солдат в черных комбинезонах расступалась перед ним, как расступается вода перед острым гребнем речного водореза. И никто: ни подполковник-посредник, ни стоявшие кучками офицеры, ни солдаты-танкисты, - не видели, да и не могли видеть того, что видел сейчас гвардии лейтенант Березкин.
В глазах Игоря стоял взрыв: грохочущий, чудовищно-страшный… Он вздымал ввысь тонны грязной воды, обломки металлических ферм и перил моста, выворачивал из могучих бетонных опор камни, рвал стальную арматуру…
Этот взрыв грозным багряно-дымным отблеском светился в суровых глазах генерал-майора Самойлова, отражался в тускнеющем взгляде умирающего в скалах рядового Жаргалова, оранжевыми рваными сполохами мерцал на лице Светланы…
… Взрыв грохотал и никак не мог закончиться, потому что Игорь видел его уже во сне: глаза разведчика были закрыты, он спал на ходу.
[1] «Зона содействия» - своеобразный воздушный коридор, безопасный пролет, по которому обеспечивается истребительной авиацией, ракетами ПВО и зенитно-артиллерийским прикрытием.
[2] НР-40 – нож разведчика.
