ПРОДОЛЖЕНИЕ
Объявление имамом Кази-муллой газавата означало важнейший переход к следующему этапу развития раннефеодальных отношения в вольных обществах Дагестана, а также определило окончательный раскол между двумя направлениями шариата, что имело важнейшие последствия для всех народов Северо-Восточного Кавказа. Шейх Джамалудин Казикумухский прекрасно понимал смену настроения одного из своих самых прилежных слушателей, но и он вряд ли мог предположить к каким разрушительным последствиям приведет открытое объявление войны. К тому же боевые действия начались внутри самих горских обществ, в которых также началось брожение по поводу собственного определения и выбора стороны противостояния. Многочисленные связи, включая и родственные, а также налаженные за десятилетия торгово-экономические отношения с соседними народами, вносили свою лепту в предстоящую дилемму, поэтому часть горского общества находилась не в восторге от действий появившегося имама Кази-муллы, который прямо заявил о своих претензиях на власть и не только, как духовного лидера.
Первоначально это было не так заметно, т.к. большинство простого народа еще не понимало истинный смысл затеянных перемен и воспринимало разыгравшиеся события, как возможность получить и свою часть имущества, отобранного «законным способом» у противников введения шариата. Однако идеологическое размежевание двух направлений нового религиозного течения уже ясно обозначилось и это стало очевидно для части мусульманского духовенства и не только в этой среде, но еще выжидавших дальнейшего развития ситуации горцев. Подобные масштабные события не так часто происходили в крайне консервативных горных общинах, по этой причине в той, или иной мере затрагивали всех, и никто не смог бы долго оставаться в стороне в качестве постороннего наблюдателя. К тому же речь шла о религиозной доктрине, гарантировавшей всем ее принявшим несомненные блага при жизни и после. Малограмотному населению, прислушивавшемуся к проповедям духовенства и призывавшему к равенству и справедливости было о чем задуматься.
Пытаясь образумить своего не в меру зарвавшегося ученика, шейх Джамалудин Казикумухский незамедлительно потребовал от него в ультимативной форме прекратить вести любые военные действия против мусульман, призывая заняться «настоящим делом, сущность которого заключается в молитве». Строгое послание уважаемого богослова стало широко известно в горных ущельях Дагестана и имело крайне неприятные последствия для первого имама. Раскол среди мюридов произошел еще более глубокий, дошло до того, что Шамиль открыто выступил против ведения газавата и демонстративно покинул своего старшего товарища. Воззвание одного из основоположников мюридизма и уход ближайшего соратника, чудом избежавшего смерти в первом походе, произвели глубокое впечатление на имама Кази-муллу, но своих намерений не изменил. Он уже явно определил смену настроений среди организаторов горских набегов и предводителей партий, на которые и делал свой расчет, как более сплоченных и обладавших некоторым военным опытом.
Вместе с тем среди мужественных защитников селения Хунзах, противостоящих 6-8 тысячному воинству, было много профессиональных набежчиков, которые категорически выступили против введения шариата. Вполне допустимо, что их просто временно наняли на службу ханскому дому, но нельзя и полностью исключать возможности идеологических расхождений с лидером газавата. Если устремления абреков остались не полностью ясны, то чаяния гумбетовских старшин полностью прояснились уже в то далекое время. Ханша Наху-Бике с полным основанием утверждала, что заплатила им до 1.000 рублей серебром, поэтому вторая колонна, штурмовавшая селение Хунзах, и не дошла до стен ханской резиденции. Более того только своевременное вмешательство почитаемого в горах дервиша спасло будущего имама Шамиля от неминуемой расправы, который выбрался из запертого на окраине дома после обещания жить в мире с аварским ханским домом. Вполне возможно, что в этом и нужно искать основную причину дальнейшего отказа его поддержать газават, а также безжалостные расправы через несколько лет, учиненные наибом Кибит-Магомой над гумбетовскими старшинами (о чем ранее на Канале шла речь).
Имам Кази-мулла объявил новый сбор для второго похода, которому открыто препятствовал шейх Джамалудин Казикумухский и по свидетельству Шамиля начались «побеги, сильно расстроившие ряды войск, а вскоре обнаружилось явное неудовольствие» и среди мюридов. В результате среди собравшегося ополчения оказалось и много сторонников мирного распространения шариата, по этой причине и второй акт газавата завершился полным провалом. Тем более, что имам Кази-мулла по мнению многих исследователей не обладал военными талантами и уступал в этом своим последователям, одного из которых в этот момент не оказалось рядом с ним. В дальнейшем имам Шамиль, учитывая ошибки предшественника в полной мере продемонстрировал не только свои административные способности, но и талант полководца, сплотив разрозненные общества в единое целое и с успехом противостоял могучей державе.
Шейх Джамалудин Казикумухский прямо указывал своему ученику, что и до него в Дагестане проживали ученные исламисты, не хуже него понимавшие необходимость газавата, но никто из них так и не объявил его, понимая его невозможность. Он прямо подчеркивал, что для мусульманина, принадлежащего к тарикату призывы к войне, является недопустимым и греховным занятием. Однако первый имам Кази-мулла уже полностью определился в своем стремлении, посвятить себя борьбе за веру, найдя полное понимание у наиболее активной части горского общества, осознавшего к каким перспективам это, может привести.
Фактический правитель Аварии Абу-Султан Нуцал-хан, сын ханши Паху-Бике достаточно хорошо осознавал грозящую опасность и несмотря на успешный отпор первому натиску имама Кази-муллы, обратился за помощью к Российскому правительству. Однако из-за практического отсутствия правительственных войск в Дагестане и их малочисленности, они реально оказать помощи не могли, но следовало хотя бы морально поддержать победителей. Народ Аварского ханства 25 февраля 1830 г. по личному распоряжению самодержца императора Николая I был удостоен памятного знамени за храбрость с гербом Российской империи, которое еще называют Георгиевским. Позже еще два российских стяга были торжественно пожалованы правителю Абу-Султан Нуцал-хану и его преемнику Сурхай-хану, которые все должны были наследственно храниться в семье аварских ханов в селении Хунзах.
Военно-политическая ситуация на отдаленной окраине осложнялась еще и тем обстоятельством, что главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом генерал граф И.Ф.Паскевич-Эриванский почивал на заслуженных лаврах победителя Персии и Турции. Заслуженный полководец, уделявший повышенное вниманию внешнеполитическим проблемам послевоенного периода, и мало уделял значение вопросам по устройству внутренней жизни горских обществ, в отличие от своего предшественника. Во многом он так в них и не вник, а будучи срочно отозван с Кавказа на место умершего от холеры во время “Польского похода” генерала барона И.И.Дибича, место главнокомандующего на несколько месяцев осталось вакантным. Только после успешного взятия штурмом Варшавы и подавления шляхетского мятежа, принявшего характер полномасштабной войны с частями Польского корпуса, на Кавказ прибыл генерал барон Г.В.Розен. Предоставленную передышку с пользой использовал имам Кази-мулла, обретя многочисленных сторонников и успешно распространяя мировоззрение шейха Магомета Ярагского.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.
