ПРОДОЛЖЕНИЕ
Военно-политическая обстановка на сопредельных территориях оставалась крайне напряженной и непредсказуемой, по этой причине особо становилась ценной информация, доставляемая хорошо оплачиваемыми и доверенными лазутчиками. Несмотря на все усилия мюридов, препятствовавших любым контактов подвластного им населения с мирными соседями, вездесущие контактеры одним им ведомыми тропинкам пробирались в расположения российских войск. Их донесения не всегда являлись точными, достоверными и своевременными, но из отдельных крупиц информации вырисовывалась общая картина происходящего в горных ущельях, на которую военная администрация по возможности быстро реагировала.
Главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом генерал А.И.Нейдгардт регулярно информировал Главный штаб в Санкт-Петербурге о последних событиях в стане противника. Тревожное послание было направлено 7 марта, а уже следующее фельдъегерская служба получила к отправке 12 марта 1843 г. Военному министру генералу князю А.И.Чернышёву сообщалось, что неутомимый наиб Хаджи-Мурат находившийся со своими ближайшими сторонниками на зимовке в Чечне, вернулся во второй половине февраля в свои края и обосновался в приграничном селении Тлох. Отсюда он намеревался начать вторжение в соседние аварские общества, в которых имелись сторонники мюридизма и приглашавшие своего известного земляка воспользоваться благоприятным временем года, пока правительственные войска находились по зимним квартирам. Мюриды получили приказ быть в полной готовности и привести лошадей в нужную физическую форму, а простым горцам довели до сведения, чтобы они в любой момент могли собраться под начальство десятников, имея с собой запас продовольствия на несколько дней.
В ответ на это тревожное сообщение в Тифлисе решили усилить российский контингент в горной Аварии, направив дополнительно 2 роты Апшеронского полка на усиление гарнизона в бывшую ханскую резиденцию укрепление Хунзах, подкрепив его еще двумя 10-фунтовыми горными единорогами с соответствующим количеством боеприпасов. Больше войск командующий войсками в Северном Дагестане генерал барон Ф.К.Клюки-фон-Клугенау выделить просто не мог, в виду их ограниченности и разбросанности отдельными частями по обширному краю. Таким образом в крепости Темир-Хан-Шура, главным опорном пункте горного региона, практически не осталось резервов, на случай нападения партий мюридов на соседние пункты, находившиеся еще под контролем Российской администрации.
В свою очередь наиб Кибит-Магома также не сидел без дела ожидая приближения весны, а внимательно наблюдал за происходящими событиями и готовился к новой военной кампании 1843 г. Так из селения Кегер по его прямому указанию отправились 4 доверенных горцев во владения элисуйского султана Даниял-бека с целью разузнать о ближайших планах правительственных войск. Соглядатаев в первую очередь интересовало осуществляется ли доставка военного снаряжения и продовольствия для подразделений экспедиционных частей и в каком количестве. Это можно было установить не только расспрашивая местных жителей, но и путем несложных математических подсчетов, которые грамотные горцы без особого труда производили. Аналогичные сведения собирались и в соседних районах, в местах, ранее служивших сборными пунктами для правительственных войск перед выходом в горные ущелья. Благодаря столь не хитрым методам сбора разведывательных данных, предводители мюридизма имели достаточно оснований для понимания ближайших планов российского командования на Северо-Восточном Кавказе и могли заранее приготовиться к ответным мерам по всем пунктам.
До получения необходимых сведений наиб Кибит-Магома, по донесениям лазутчиков решил пока ничего не предпринимать против правительственных войск, но приказал подвластному населению быть в полной готовности и собраться по первому зову, приготовив все необходимое для выхода в поход. Вместе с тем он же, опираясь на грубую военную силу, собрал в пользу муртазеков и своих мюридов еще дополнительно по 6 саб ячменя с каждого горского хозяйства. Подобные поборы, произошедшие сразу же после аналогичного сбора якобы для торжественной встречи турецкого султана, вызвало открытый ропот в горских обществах, готовый перейти в открытое возмущение. Наиб Кибит-Магома, как опытный управленец уловил негативные проявления в отношении свой власти и в очередной раз решил навести неподдельный ужас на всех несогласных с его действиями. Пользуясь предоставленным ему правом казнить по своему усмотрению, наиб уже прославившейся своей кровожадностью, выбрал для этой цели старейшин приграничных селений, в чьей преданности мюридизму возникали серьезные опасения.
Жители Гидатлинского общества не раз высказывали свое отрицательное видение происходящих событий и отстаивали свое право решать самостоятельно важнейшие вопросы. В их числе оставались и намерения поддерживать взаимовыгодные отношения с соседними горскими обществами, не подконтрольные теократическому имамату. Под предлогом обсуждения накопившихся проблем в селение Батлух (Ботлих) обманом были заманены наиболее уважаемые в своей среде гидатлинцы. Вскоре 10 из них были умерщвлены по прямому приказу наиба Кибит-Магомы и на время относительное спокойствие было установлено. Однако подобные расправы над безоружными гостями, вопреки всем горским традициям не способствовали популярности установившемуся в горах режиму единоличной власти муртазеков и мюридов.
Ко всему прочему, в завершении рапорта генерал А.И.Нейдгардт докладывал в Санкт-Петербург, что из укрепления, расположенного в отдаленном селении Цатаных от местного воинского начальника доставлено личное письмо от имама Шамиля. В нем горный владыка давал разрешение жителям селения Инквалито продолжать и дальше доставку дров правительственному гарнизону, но с непременным условием, сдавать всю денежную выручку в казну теократического имамата. В противном случае горцам грозили «совершенным разорением» и всевозможными небесными карами. Как видим, несмотря на сложную военно-политическую ситуацию в регионе, имам Шамиль не упускал из виду возможность пополнить денежные поступления. Его не смущало, что для части горских семей это был один из немногих источников заработка в зимнее время и на тяжелейшем труде, зачастую были задействованы и женщины, доставлявшие вязанки дров на своих плечах за многие километры.