Он давно обрел верных поклонников на Алтае и за его пределами. Далеко не каждый художник добывает сюжеты для картин, протаптывая рискованный путь высоко в горы. Именно это позволило творчеству Бориса Суразакова стать особенным, мистически пронзительным, по-настоящему сильным и покоряющим. Альпинистское снаряжение, сложные маршруты, каждый раз преодоление себя ради цели – увидеть красоту, от которой перехватывает дыхание, внять живому разговору этого чудного сурового и чистого пространства. Понять себя до глубины, в конце концов. И Суразаков доказывал каждый раз, что рисковать стоит ради того, чтобы засияли горные вершины на его холстах, давая сердцу художника на время успокоиться. Перед тем, как заволноваться от новых поисков и огненного вдохновения.
Несколько лет назад художника постигло потрясение, масштаб которого поразил бы любого: пламя внезапного ночного пожара уничтожило жилье и мастерскую вместе с огромным количеством картин. Он не любит говорить об этом, потому что эмоции не утихают. Вместе с тем, живописец не перестает искренне делиться чувствами, всегда полнившими его сердце – о любви к горам, позволившей ему понять очень многие вещи на уровне далеко не обывательском.
«На ледниках я ощущал тонкий мир, – рассказывает он. – Чем больше ходил в горы, тем яснее понимал: иду туда еще и за тем, чтобы получить информацию. Раньше предпочитал молчать о том, что этот тонкий живой мир разговаривал со мной посредством горных духов. Но так и было. И я абсолютно этому доверял. Стал видеть и чувствовать вещи, не доступные для других… Всегда знал, что в горах необходимо быть максимально аккуратным, не осквернять это пространство даже словом и помыслом. Пребывание там также убедило меня в том, что природа требует защиты от все большей интенсивности потребительского мира человека.
И, конечно, горы меня спасали. Бывали случаи, когда я падал и разбивался. В такие моменты казалось, что конец близок. Но выживал. Так было, например, тридцать лет назад, когда побывал на Памире с группой, будучи руководителем восхождения. Сложнейшие стены, перепад по вертикали. И случилось так, что я сорвался и полетел… Как раз сейчас восстанавливаю картину, сделанную тогда. Трудно было писать, память сохранила момент падения, а рука после этого не поднималась полгода. И я знал, что за год до нашего восхождения шесть инструкторов погибло там на одном участке. В горах выживает не самый сильный и не самый умный. Чтобы предвосхитить возможную гибель, надо вести себя очень аккуратно, относясь к себе жестко и четко, понимая что от этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь тех, кто рядом…
Когда меня спрашивают, как мне удалось выразить то или иное состояние на холсте, отвечаю, что причина всему и основа всего – любовь. Это она заставляла меня идти к ледникам, писать картины. Однажды в горах мне явился удивительный женский образ, вышедший из колесницы. Беззвучный разговор, и мне дали понять, что все, что я делаю – значимо, не бессмысленно. Мой друг, археолог Саша Суразаков рассказывал о петроглифах Калбак-Таша, именно там встречаются серии изображений с колесницами… Все, что я чувствовал в горах, осталось во мне, пролилось из сердца в картины, хотя и сейчас не обо всем, что ощутил и испытал там, могу говорить открыто…"
Борис Владимирович Суразаков (1950). Живописец, альпинист. Член Союза Художников России. Участник всероссийских, зональных, краевых и республиканских выставок. Произведения находятся в Томском областном художественном музее, в Новосибирске - в рериховском и краеведческом музеях, а также в частных коллекциях России и зарубежья.
Екатерина Баженова
Уважаемые читатели, подписывайтесь на канал! Благодарю за ваше внимание!
Читайте также:
Послание предков в живописи Аржана Ютеева
Большие снега Елены Корчугановой
Сладкая натура. Виноград в натюрмортах Светланы Козловцевой
