«Обещай, что больше никогда не уедешь» - так начинается новая, совсем не типичная для героини роль матери-хранительницы домашнего очага, сменяющая роль женщины-воина и искателя. Начинается ли? В фильме мы видим присутствие по большой части прошлой жизни главной героини, и совсем немного – настоящей (всего одна детская игрушка против большого количества масок).
Отсутствие радости при виде детской качалки, отсутствие идентификации с беременными женщинами, отсутствие умиления при виде девочек-балерин, весело бегущих по коридору. Будто всегда спящая главная героиня, всю жизнь не замечавшая собственного ребенка, не замечающая бегущих по коридору детей, теперь идет по тюремному коридору и планирует свою жизнь соответственно его тюремного расписания.
Младенец, замеченный матерью, только с помощью беспрерывного крика, сам пытается понять, жив ли он на самом деле.
«В этом возрасте он уже должен разговаривать», «Кевин, кати маме мячик», - «Кевин, скажи мама» – «Нет». «Пока Кевина не было, мама была счастлива, ты это знаешь? А теперь мама просыпается с одной и той же мыслью: Хочу во Францию». Амбициозная мать отказывается принимать теперь уже «неспособного и неразвитого ребенка». Идущий на сопротивление Кевин отказывается быть «удобным» ребенком, и всем своим видом демонстрирует отказ от послушания, ему не нужны механистичные, лишенные тепла действия матери. Он требует правды, требует, чтобы в нем увидели человека.
Видя, как мать заботливо и с большим энтузиазмом украшает свою комнату «прошлой жизнью» (географическими картами, масками), Кевин портит все то, что любит мама, показывая ей, что жить прошлым она не сможет, тем более, у нее нет будущего, пока она не сделает над собой усилие и не посмотрит на настоящее, в которой у нее есть сын.
«Так, давай считать. Что идет после трех? – Девять. Что идет после 7? Семьдесят один. Один, два, три, четыре, пять, шесть…сорок, может хватит?». Мать пишет пример на бумаге, и показывает его сыну. «Вот, реши это, раз ты такой умный». Кевин демонстративно комкает лист и бросает его на пол, он отказывается быть в глазах матери умственно неполноценным.
Далее, мать выходит из себя, когда Кевин в очередной раз испражнился в подгузник, она толкает его, и он ломает руку. После посещения больницы, они оба едут домой. Продолжительное молчание и мать говорит следующее: «Мама поступила очень не хорошо, и ей очень, очень стыдно». Героиня максимально дистанцируется от роли матери, и слова раскаяния произносятся ей в третьем лице.
Далее нам показывают, что Кевин заболел, главная героиня встревоженно подбегает к сыну, относит его в комнату, Кевин извиняется за то, что его стошнило на ковер – «Я не специально». Мать читает сыну сказку о стрельбе из лука, он внимательно слушает и приобнимает свою мать. Так, Кевин понимает, что он находится в центре внимания матери только в том случае, когда ему действительно плохо. Отец заходит в комнату к сыну, Кевин: «Уйди, я устал. Читай дальше, мам». Так, Кевин дает понять матери: я готов выбирать тебя, когда ты выбираешь меня.
Во второй части своей жизни, героиня просыпается наконец от сна, и слышит: «…до того дошло, что даже в телеке все смотрят телек. Постоянно. И на что они смотрят? На таких как я. Вот Вы, чем Вы сейчас занимаетесь? Смотрите на меня! Все давно переключили бы канал, если бы моим главным достижением была пятерка по геометрии» - такое интервью дает Кевин после совершения убийств. Но на самом ли деле этот спич адресован обществу? Кевин скорее дает понять своей матери: ты замечала меня, только тогда, когда я проявлял свою девиантность, от невинных шалостей, типа отказа слушать то, как ты хочешь переехать в другое, более респектабельное место жительства до жестокого массового убийства.
Примечательно, что автор фильма предвещает нам рождение Кевина словами сомневающегося в постоянстве главной героини будущего мужа: «Обещай, что больше никогда не уедешь. Ты точно уверена?». Словами же ее мужа перед рождением второго ребенка стали: «Мы все должны обсуждать вместе! Почему ты мне не сказала?!». Как мы видим, рождение первого ребенка для героини было не только не запланировано, но еще и не слишком желанно, в то время как о второй беременности главная героиня даже не собиралась говорить мужу, и сказала только тогда, когда решение о прерывании беременности принять будет невозможно, она определенно была готова к роли матери, и проблем с воспитанием, проявлением любви по отношению ко второму ребенку у нее не было.
Мать, увидевшая Кевина, разглядывающего афишу, на которой изображена она, считает это первым шагом к сближению и приглашает сына провести выходной вместе, приглашение при этом, как и все шаги матери, происходит отстраненно, собственно, как это было всегда.
Наконец, героиня и Кевин отправляются играть в гольф, сын демонстративно, рядом с великолепно одетой матерью, в довольно холодную погоду, выходит в застиранной, легкой футболке. «Ты бываешь такой жестокой» – говорит Кевин на фразу матери о ленивой жизни некоторых людей. – «Кто бы говорил! – возмущается мать. «Интересно, в кого я такой» - заканчивает диалог Кевин, напоминая матери об ее отношении к нему на протяжении всей жизни. Кевин выигрывает, мать ставит флаг в лунку со словами: «Ты выиграл», и уходит.
Приехав в ресторан, после долгой паузы, мать спрашивает сына: «Как дела в школе?». На что Кевин отвечает ей тирадой о том, что ее желание задавать подобные формальные вопросы вызвано лишь сложным возрастом, в который он входит, а не настоящей заинтересованностью в нем. И в следующем же эпизоде мать подтверждает его слова, ища среди его вещей и предметов, которыми увлекается сын, только то, что подтвердило бы ее представление о нем, как о подростке, имеющем девиантные увлечения. И она попадает в ловушку, найдя в его комнате диск с ярким названием и записанным на нем вирусом. Придя за объяснением к Кевину, как обычно не получает ничего кроме: «Весь смысл и есть в том, что нет никакого смысла».
Убийство Кевином домашнего животного мать сокрывает, видимо считая, что осталась должна ему с того раза, когда он не рассказал отцу о том, что рука оказалась сломана по вине матери. Настоящий, серьезный сигнал о девиантном поведении ее сына, героиня предпочла не услышать. Затем, вылив на себя растворитель, ее дочь лишается глаза. Об участии Кевина в этом инциденте ничего не известно, однако здесь героиня уже говорит мужу о том, что это сделал Кевин. Муж отвечает, что ей нужно лечиться.
- «Эй, Силли, пойдешь со мной стрелы собирать?» - говорит Кевин своей сестре. – Нет! – кричит мать, хватая ребенка, будто чувствуя крушение старого мира.
Кевин, случайно услышав разговор родителей о разводе, полагает, что речь идет о том, чтобы отдать его под опеку в другую семью: «А то я не знаю контекст, я и есть контекст».
Начало чуждой для главной героини жизни ознаменуется четырьмя нулями на циферблате, как и начало новой, в которой ей придется второй раз родиться и стать матерью для своего ребенка, только уже по-настоящему, где вместо коридора в родильное отделение она будет каждый день наблюдать коридор, ведущий в отделение тюрьмы, вместо того, чтобы смывать кровь с только что родившегося ребенка, она будет смывать кровь со своих рук и дома. Круг замкнулся там, откуда начался. Так в ортодоксальной аналитической психологии архетип уробороса (замкнутого на себе круга) символизирует темноту и саморазрушение одновременно с плодородностью и творческой потенцией.
Только что расстрелявший своих одноклассников и убивший отца и сестру Кевин на глазах матери арестовывается полицейскими. Примечательно, что полицейские кладут главного героя на капот, на котором изображена цифра 4.
Из книги К.Г. Юнга «Семь наставлений мертвым»: Главных богов числом четыре, ибо четыре является числом измерений мира. Один есть начало, Бог-Солнце. Другой есть Эрос, ибо он связывает двоих и распространяется в сиянии. Третий – древо жизни, ибо полнит пространство телами. Четвертый – Дьявол, ибо он отмыкает все замкнутое, разлагает все, обладающее формою, и всетелесное, он разрушитель, в коем все обращается в ничто. Таким образом, вероятно, разрушение Кевином жизней многих людей, приведение жизни его матери в ничто, приводит главных героев к тому, что их, вместо четырех, остается только двое, и так они начинают новую жизнь. Все, что для них к этому моменту было не важно, все, о чем они молчали даже внутри себя, приобретает смысл. Героиня гладит одежду сына и относит к нему в комнату, бережно заправляет кровать, готовит комнату к его приходу, но, уже, из тюрьмы.
В настоящей статье публикуются размышления о фильме режиссера Л. Рамзи "Что-то не так с Кевином" (2011 г.)
Автор: Измайлова Лилия Андреевна
Психолог, Супервизор, Психоаналитик
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
