Бобби Фишер - уникальная личность.
В 2009 году знаменитый шахматист и пианист Марк Тайманов дал интервью «СЭ» в рамках рубрики «Разговор по пятницам». И рассказал много интересного о чемпионе мира по шахматам - Бобби Фишере.
- Давайте поговорим о Фишере. Правда, что он даже школу не окончил?
- Он думал, что школьные годы - потерянные. Отвлекали от шахмат. Я познакомился с ним в Буэнос-Айресе, когда Фишеру было лет шестнадцать. Он произвел на меня впечатление очень странного молодого человека. И чем чаще встречались, тем больше я в этом убеждался.
У всех были интересы в обычной жизни. Алехин - известный адвокат, Капабланка - дипломат, Эйве - доктор математики, Ботвинник - тоже доктор наук… И только у Фишера, кроме шахмат, не было ничего. Мне казалось, он изучил все, что писали об игре. Журнал «Шахматы в СССР» зачитывал до дыр. Фишер помнил все партии, которые играл десятью годами раньше. Фанатик!
- На каком языке с ним говорили?
- Как ни странно, на сербском. Я часто бывал в Югославии, а он там иногда жил.
- Что за женщины его окружали?
- В молодости женщины Фишера вообще не волновали. Позже в Венгрии у него были встречи с одной шахматисткой. А я стал свидетелем его увлечения ленинградкой. Звали ее Полина. Приехали в Будапешт большой компанией, эта Полина с нами.
- Зачем приехали?
- На юбилей Лилиенталя. Фишер тоже жил в Будапеште. Полина по-английски не говорила и попросила мою жену быть переводчиком. Надя пошла на их свидание, а девушка опаздывала. Полчаса Фишер просидел на скамеечке с моей супругой. Первое, что спросил: «Играете в шахматы?» Едва узнав, что не играет, Бобби потерял к ней всякий интерес.
- Приударить за Надеждой не пытался?
- Нет. Кстати, он был не в курсе, что Надя - моя жена. Сразу уткнулся в маленький переносной телевизор, который носил с собой. Разговора толком не получилось. А время спустя вдруг позвонил мне в Ленинград: «Марк, я узнал, что Надя - твоя жена. Поздравляю».
- Как сложилась судьба этой Полины?
- Поскольку она рассталась с Фишером - очень счастливо.
- Кто был более подозрителен - Ботвинник или Фишер?
- Ботвинник был подозрителен, а Фишер - маниакален. Искренне верил, что КГБ собирается его устранить. Фишер был очень капризным. Забавно вышло с нашим матчем - сначала Бобби предложил играть в библиотечной комнате университета. Чтоб никаких зрителей.
- Не любил?
- Да. А для Таля, допустим, зал был очень важен. Чувствовал реакцию. Я тоже создан для игры на сцене. И играть с Фишером в комнате желанием не горел. Тогда отыскали небольшой зал, который его устроил. Я, как и многие, сделав ход, вставал и бродил по сцене. А Фишер почему-то от этого закипал. Пожаловался югославскому судье. Тот ко мне: «Вообще-то ваше право, но Фишеру это мешает».
- Что ответили?
- Меня, говорю, Фишер тоже раздражает. Когда думает - трясет коленками. Договоримся так: он прекращает тряску, а я буду гулять за сценой. И Фишер согласился!
- Читал ли он вашу книгу «Я был жертвой Фишера»?
- Я отослал ее Бобби по почте. Потом звонил, благодарил. Сказал, что все понравилось, попросил выслать еще парочку экземпляров. Недавно на аукцион выставили библиотеку Фишера. Наверное, среди множества книг там есть и моя.
- Призовой фонд вашего матча был крошечным?
- Да. Победитель получил две тысячи долларов, проигравший - одну.
- А чем поражал Корчной?
- О нем скажу словами поэта: «Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал…» Последние лет пятнадцать Виктор наконец-то пришел в согласие с самим собой. Оттаял, легче идет на контакт. Корчной сроду не был диссидентом. Никаких выпадов против советской власти не совершал. Просто в отличие от Карпова был непредсказуем. Потому и не стал чемпионом мира.
- Между Карповым и Корчным до сих пор нет отношений?
- Сегодня это можно назвать «худой мир». Встречаются, все раны зажили. Сам Корчной изменился, да и Карпов тоже. Теперь-то им что делить?
- А у вас среди шахматистов были враги?
- Я человек миролюбивый, неконфликтный. Возможно, поэтому и не стал лучшим шахматистом мира. Для этого недостаточно сильного характера. Нужна жесткость. Не скажу, что надо шагать по трупам, но локтями расталкивать - точно. Мне не хватало одержимости. Я так и не сделал выбор между шахматами и музыкой. Но об этом как раз не жалею.
- Почему?
- Сочетание музыки и шахмат очень гармонично. Занятие для ума и сердца. Не знаю, достиг бы я большего в одной профессии, отказавшись от другой. Зато уверен: в этом случае моя жизнь была бы в сто раз скучнее.
