Начало здесь
С первых же дней на сцене Константин Сергеевич Станиславский потребовал с Бирман клятву, что она никогда не будет «играть красавиц»! А она считала себя рожденной для трагических героинь, которые почти все без исключения красавицы.
И страдала всю жизнь. В одном интервью Серафима Германовна рассказывала, как однажды продавщица, у которой она покупала мороженое, сказала ей:
«А я видела вас на экране, вы там гораздо моложе!», на что мужчина в очереди заметил: «Да какая разница - старше, моложе, она ж - красавица!». «Я аж мороженое выронила, - заключила актриса. - Всю жизнь хоть от кого-нибудь мечтала услышать эти слова!»
После того, как труппу МХАТа-2-го несправедливо лишат в 1936 году своего театра, они вместе будут создавать, формировать, обустраивать новый театр - Ленком. Как профессиональный, театр появился, благодаря вечным соратникам-единомышленникам Ивану Берсеневу, Софье Гиацинтовой и Серафиме Бирман. Волею судьбы эти ученики Станиславского (это звание пожизненно)оказались в Театре рабочей молодежи на Малой Дмитровке - ТРАМе, в котором непрофессиональными актерами разыгрывались спектакли-сценки, спектакли-агитки. Днем «актеры» работали на заводах и фабриках, а вечером со сцены разговаривали с публикой. В начале 1930-х годов этот театр был довольно популярен. Но изменились время и атмосфера, поменялись запросы публики. Театру требовались перемены.
Возглавить труппу в 1937 году поручили Ивану Николаевичу Берсеневу (с 1924 года супруг Софьи Гиацинтовой), а в 1938 присвоили театру профессиональный статус и дали другое название - Театр имени Ленинского комсомола.
Снимались актрисы и в кино. Правда, верные сцене, они сравнительно нечасто соглашались на предложения кинорежиссеров. Все воспитанники Станиславского к кино относились с недоверием, смотрели на киноактеров, как на халтурщиков. Особенно в 1920-е годы. В самом деле: ну какое это искусство? Какая игра? Определенный ракурс головы, взгляда, жеста. Ничего похожего на театральные репетиции. Никакого вживания в образ «по Станиславскому».
Всё же у каждой из них случилась своя «звёздная» кинороль. Для Бирман - это роль Ефросиньи Старицкой в картине Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Требовательный режиссёр, на роль он приглашал актера определенных характеристик. Бирман, как никому из современных актрис, было свойственно зловещее обаяние (кстати, Серафима Германовна себя называла «Безобразной герцогиней» по героине одноименного романа Л.Фейхтвангера). И роль получилась исключительно удачной: актрисе в 1946 году была присуждена Сталинская премия.
У Гиацинтовой был фильм «Семья Ульяновых» режиссера Валентина Невзорова, где образ Марии Александровны, матери молодого Владимира Ульянова, был сыгран настолько сильно, что исполнительница получила Первую премию на кинофестивале в Москве в 1958 году.
Постоянно находясь в творческом поиске, а подруги вместе ставили спектакли, играли в постановках друг друга, трудно было совсем избегать конфликтных ситуаций. Случалось всякое. А в искусстве обижаться, говорят, у Серафимы Германовны не было равных. Как написала в книге воспоминаний Гиацинтова:
«Встанет утром весёлая, но вдруг чем-то оскорбится, разрыдается, бережно баюкает свою «раненую душу». Мы извиняемся, сами не зная за что, и сердимся, пока она сама не начнёт смеяться. Она ведь добра и смешлива была как никто. И талант вылезал из всех её пор. Может быть, именно талант, такой большой, оригинальный, и давил её, находя выход так странно и тяжело». Софья Владимировна всегда подчеркивала, что её подруга наделена феноменальным талантом, писала, что «Бирман на втором месте по актерской одаренности после Михаила Чехова».
Серафима Бирман жила искусством. Для неё театр всю жизнь был храмом. Она сама служила, отдаваясь до конца, и от других требовала искренней и полной отдачи. Это создавало в отношении с людьми определенное напряжение. Её боялись, особенно молодёжь, её даже сторонились. В последние 14 лет актерской жизни Бирман служила в театре Моссовета. По воспоминаниям актеров, «все Фаину Раневскую боялись, но еще больше - Серафиму Бирман!».
Дома Серафима Германовна была другой. Там она абсолютно зависела от своей домработницы Груши (второй человек после Станиславского, которого она боялась) и своего супруга Александра Викторовича Таланова. Это был талантливый журналист, литератор. Его пьесы ставились в театрах, по ним снимались фильмы. Пара была очень любящей и нежной. К сожалению, Александр Викторович ушел из жизни рано. И его уход был неожиданным. Серафима Германовна узнала о этом, будучи с театром на гастролях в Риге. Коллеги вспоминают, что она тут же потерялась, притихла, «как будто воздух из не выпустили».
С каждым днём жизнь ее становилась труднее. Она замыкалась в себе, избегала общения с коллегами. Конечно, оставалась близкая и родная душа - Софья Владимировна. «В мою жизнь она вошла стремительно, требовательно, мучительно и навсегда».
Но болезнь сделала свое дело. По воспоминаниям Гиацинтовой, «Подозрительность…(увы, осталась её вечным свойством) с годами усилилась до болезненности».
Серафима Германовна стала всё забывать, путать, выясняла отношения с теми, кого уже не было. Тогда родственники увезли актрису в Ленинград. Племянница поместила её в клинику для душевнобольных. Актриса по призванию, в больничной палате Серафима Германовна репетировала. Это была «Синяя птица» Метерлинка. Она мечтала прочитать отрывок перед Станиславским…Когда в палату вошли посетители, она сказала: «Подождите, Вы мешаете. Я только сейчас нашла как построить эту мизансцену».
Так она и ушла из жизни, находясь в миру своих романтических образов и пребывая в вечном творческом поиске.
Софья Владимировна потеряла свою единственную - странную, нежную, обидчивую, эксцентричную - подругу. И супруга своего, Ивана Николаевича Берсенева, она тоже пережила. До конца дней Гиацинтова работала: преподавала, выходила на сцену, писала воспоминания. Её чудесная светлая книга называется «С памятью наедине». Книга, написанная счастливым человеком.
P.S. Надеюсь, что Вы открыли для себя что-то новое. Подписывайтесь на мой канал: мне будет приятно, а Вы и в следующий раз не пропустите интересные статьи и факты.
