– Ну, вот и всё, – нараспев произнесла девушка, откладывая расческу.
Фанни, так звали личного парикмахера Елизаветы Баварской, каждый день заботилась о волосах императрицы. Расчесывала, мыла, приводила в порядок. Сисси очень трепетно относилась к своим каштановым космам, которые ниспадали аж до пола.
– Хорошо, а теперь покажи, – сказала императрица, придирчиво рассматривая себя в зеркале.
Улыбка с лица Фанни тут же пропала. За волосами Елизаветы было трудно ухаживать не только потому, что они росли очень уж длинными и густыми. Дело в самой императрице. Та каждый раз заставляла собирать все волоски с пола и показывать, сколько копна на голове правительницы потеряла на этот раз.
Приказ был исполнен. Фанни держала в кулаке несколько выпавших волосков, демонстрируя ущерб Елизавете. Парикмахеру казалось, что ничего страшного – не так уж и много. Но лицо Сисси мгновенно помрачнело:
– Очень плохо.
– Не переживайте, госпожа! Взгляните на себя, вы все еще так прекрасны! – затараторила Фанни, стараясь не допустить, чтобы императрица впала в уныние.
За приоткрытым окном щебетали птицы, но в покоях было гнетуще тихо. Елизавета Баварская молчала, смотрела на свое отражение в зеркале. Фанни выглянула из-за ее спины. В глазах императрицы плескалась такая грусть, что помощнице самой стало тошно.
– Будут ли меня так же любить, если со временем моя красота исчезнет? – скорее самой себе сказала правительница.
Елизавета Баварская слыла признанной красавицей, только вот поддерживать свой презентабельный вид ей стоило большого труда. Она много времени уделяла тренировкам, ухаживала за собой, придерживалась довольно жесткой диеты, чтобы сохранить тонкую талию. Но с годами это превратилось в настоящую одержимость.
Сисси чувствовала, что ее время ускользало. Императрица боялась старости: одна мысль, что на ее лице появятся морщины, в волосах – седина, передвигаться станет сложнее, здоровье испортится, приводила в ужас. Елизавета Баварская хотела запомниться молодой, цветущей и вечно красивой.
Сисси, как ласково ее называли, была младшей дочерью. Мать все время уделяла старшей, Хелене, потому что считала Елизавету некрасивой. Девочка занимала себя сама: рисовала, писала стихотворения, проводила время с животными, которых обожала. Сисси привыкла к свободе. Потому сейчас все многочисленные правила Австрийского двора ее угнетали, особенно требовательная свекровь, которая следила за каждым шагом невестки, стремясь контролировать вообще все.
Возможно, именно тогда, в детстве, в юном разуме Елизаветы сформировалось убеждение, что некрасивая ты никому не нужна.
Судьба иногда складывается удивительным образом. Сисси до сих помнила тот момент, когда Франц Иосиф, не обращая на пристальные, порой потрясенные взгляды присутствующих, пригласил ее на танец. Казалось бы, ничего особенного. Только вот на месте Елизаветы следовало быть старшей – Хелене. Планировалось, что именно она станет будущей женой Франца, но тот решил иначе. Сисси, кружась с молодым человеком, чувствовала себя самой счастливой.
Но жизнь в императорском дворце оказалась не такой радостной. Все эти правила, ограничения давались тяжело. Сначала Елизавета сбегала на занятия по верховой езде: скакать на коне, когда ветер шумит в ушах, было настоящей отдушиной. Позже императрица стала уезжать в долгие путешествия, чему, конечно же, радовалась свекровь: непокорный нрав невестки ее сильно раздражал. Но от правил и рамок Сисси не избавилась, она сама себя в них загнала, постоянно занимаясь спортом, тратя кучу времени и сил на свою внешность. Считала каждый выпавший волос. Жестко ограничивала себя в еде, всю жизнь соблюдала строгую диету: иногда могла питаться только мясным бульоном и апельсиновым соком. Обматывала на ночь свои бедра и талию повязками, смоченными в уксусе, чтобы не позволить себе располнеть. Зато среди публики и на портретах – всегда сияла. Ее красотой и стройностью восхищались, но она этого не замечала. Всегда мало, всегда недостаточно.
К сорока годам Елизавета Баварская будто погрузилась в вечный траур. На то имелись причины: сын, единственный наследник престола Австрии, умер. Но было и другое. Раньше всегда жизнерадостная, она окончательно закрылась, словно желая спрятаться. Чувствуя, что начала увядать, стала закрывать лицо вуалью, чтобы никто другой этого не заметил. Спасением служили также зонтики, веера. Запрещала себя рисовать, фотографировать. Только бы самой забыть, что молодость не вечна.
Тем не менее Елизавета Баварская своего добилась. На портретах она осталась такой, как хотела: светлой, прекрасной, никогда не стареющей. Но продолжают ее помнить не только за лицо без единой морщины и стройную, статную фигуру. Императрица Елизавета все еще остается Сисси, женщиной с огненным сердцем, жизнь которой была короткой, но достойной.
Она самолично посадила себя в клетку, хотя всегда стремилась вырваться оттуда. Однако, вопреки страхам Елизаветы Баварской, императрицей до сих пор восхищаются. И сквозь года все равно любят.
Это интересно: