- Прохор Алексеевич, рано расслабляться, - насмешливо сказал Илья. - Грязная работа сама себя не сделает, потому рассказывайте, мы все жаждем услышать вашу версию произошедшего. Особенно Моника Ренатовна жаждет. Правда, Моника?
- Прохор?
Все посмотрели на Юлию, которая обратилась к мужу. Глядя в её испуганное и растерянное лицо, Илья понял, что прозрение всё же наступило. Он весь подобрался и сконцентрировался на малейшем изменении в поведении или внешнем виде Юлии: опасные сигналы пропустить было никак нельзя.
- Что вы все на меня так смотрите? - Юлия вдруг сузила глаза. - Прохор, ты почему молчишь?
Илье стало спокойнее, когда со стороны Юлии последовала подобная реакция. Кажется, Софья Дмитриевна зря считает дочку бедной овечкой: та явно унаследовала характер матери, хотя бы частично.
- Юля, - сейчас Прохор смотрел на жену и говорил, казалось, только с ней. - Я виноват. Я предал тебя и нашу семью. Впервые это случилось почти четыре месяца назад, в феврале.
- Когда я загрипповал? - уточнил Илья. - А Софья Дмитриевна была на курсах?
- Да, когда вас не было в офисе несколько дней, и здесь работали только мы с Моникой Ренатовной.
Илья перевёл взгляд с бледного лица Прохора Алексеевича на бесстрастное лицо Моники. Казалось, она была сейчас где-то далеко, а их всех презирала.
Неужели ей - именно ей! - ничуть не жаль Юлию? Эта мысль не давала покоя Илье. Она перебивала все остальные мысли и чувства, даже тягостное изумление, вызванное циничным спокойствием Моники.
- Никто меня ни к чему не принуждал и ничем не опаивал, - продолжал Прохор. - Я был ослеплён Моникой Ренатовной, увлечён. Она казалась мне женщиной почти неземной, и когда я почувствовал её интерес, проявил слабость. Понимание того, что я совершил, пришло позже, но тогда мне было сказано: "Будешь рыпаться - твоя жена получит красочные доказательства твоей измены". А мы как раз узнали о том, что Юля ждёт ребёнка. Я не мог даже представить, что будет, если Юля узнает правду.
- Бедненький, - холодно и презрительно процедила Софья Дмитриевна. - Пришлось жертвовать собой ради семьи, да? Ради Юли и ребёнка?
- Мам, - Юлия положила ладонь на руку матери. - Не надо. У тебя давление поднимется. Да и вообще не надо.
Чем дальше, тем сильнее Илья проникался уважением к молодой женщине, которая всегда казалась ему маленькой беззащитной девочкой. Ей всего девятнадцать, она на двадцать лет моложе него, в дочери ему годится, но он готов был признать сейчас, что Юлия держится лучше, чем все остальные. Вопрос в том, чего ей это сто́ит...
- Моника, зачем он тебе понадобился? - брезгливо спросил Илья. - Получше найти не могла?
- А он не так уж плох, - усмехнулась Моника, с вызовом глядя не на Илью, а почему-то на возмущённую Софью Дмитриевну.
Илья с ужасом понял, что положение Юлии лишь усугубляет ситуацию. Именно это положение превращает Монику в циничного дьявола. Она не может простить Юлии того, в чём та не виновата. Возможно, не будь Юлия беременна, Моника бы ограничилась единовременным совместным с Прохором грехопадением. Но она, видимо, узнала о положении Юлии.
- К тому же, это было очень интересное и острое приключение: в любой момент нас могли поймать, - продолжала Моника.
Илье стоило больших усилий сдерживаться. Больше всего ему сейчас хотелось бежать без оглядки и крушить всё на своём пути, но он сидел, словно его пригвоздили к начальственному креслу.
- Что ж, - резюмировал Илья. - Думаю, тонкости и подробности острого приключения никому, кроме тебя, Моника, здесь не интересны. Потому давайте подведём итоги внепланового совещания. Прохор Алексеевич с этого момента считается уволенным. Софья Дмитриевна прямо сейчас займётся оформлением необходимых документов и произведёт окончательный расчёт. Рекомендаций не будет, Прохор Алексеевич, потому, если не хотите, чтобы о ваших проделках узнали будущие работодатели, не трудитесь указывать в резюме трудовой стаж в этой фирме. Прощайте, Прохор Алексеевич.
Илья выразительно посмотрел на бывшего управляющего, и тот послушно покинул кабинет.
- Софья Дмитриевна, приступайте. А вы, Юлия, пока останьтесь. У меня есть к вам разговор.
Юлия, которая уже собиралась было покинуть кабинет следом за матерью, села обратно.
- Моника, - Илья повернулся к женщине, которая юридически ещё оставалась его супругой. - Я начал процесс развода и не советую как-то ему препятствовать. Сегодня, в течение дня, я перевезу свои вещи в съёмную квартиру. Однако всё совместно нажитое имущество будет поделено в соответствии с законом. В том числе, фирма. Сегодня начнётся аудиторская проверка, а затем оценка. На этот период приостановлены все сделки и заблокированы счета фирмы, чтобы ты не смогла совершить какую-нибудь глупость. Попытаться вывести средства, например. Далее я выставлю на продажу свою половину фирмы, потому, если хочешь продолжить дело и стать владелицей всей фирмы, позаботься о том, чтобы предложить мне самую высокую цену. Вроде, всё. Ты тоже свободна.
- То есть, мы даже не поговорим наедине? Только при этой? - Моника кивнула на Юлию.
- При Юлии Борисовне, ты хотела сказать? Да. Ты же, как выяснилось, любишь обнародовать все нюансы, так почему я не могу тебе подыграть? Всё, Моника, иди. У нас очень много работы, потому надо завершить разговоры как можно быстрее.
- А я не прощаюсь, - Моника встала и поправила костюм. - Напрасно ты надеешься на то, что отделаешься столь легко. Я буду бороться на равных.
- Не смею препятствовать, - кивнул Илья.
Всё же ему удалось вывести Монику из себя. Это было понятно по тому, как она хлопнула дверью, покидая кабинет.
- Юлия Борисовна, я приношу вам искренние извинения за безобразную сцену. Но разрешить ситуацию иным способом не представлялось возможным.
Илья встал, взял пластиковый стаканчик из упаковки и, набрав воды из кулера, протянул стакан Юлии.
- Спасибо, - тихо сказала она. - Не надо просить прощения, ведь мы с вами в одинаковой ситуации.
- Не совсем, - Илья сел рядом с Юлией, глядя на неё.
- Ничего, переживу. Мне есть, ради кого. Ради моего сыночка и ради мамы.
- Удивительно, как вы в столь юном возрасте настолько ответственно подходите к будущему материнству.
- Мне кажется, Илья Евгеньевич, это не от возраста зависит, а от чего-то другого. А я с детства такая ответственная, мама так воспитала. Мы же с ней всегда были вдвоём, нам особо не на кого опереться. У родственников своих проблем хватает.
- Значит, вы сами сможете всё обдумать и принять решение. Пожалуйста, не позволяйте никому давить на вас, держи́тесь.
- Да, постараюсь. Мне нужно свыкнуться со всем этим сначала, а уже потом думать и принимать решение. Понимаете, это такая...совсем новая для меня ситуация. Как говорится, жизнь меня к такому не готовила. Ещё раз спасибо вам, - Юлия поднялась.
- Подождите, Юлия, - всё же решился Илья.
Он ведь за этим и просил её задержаться в кабинете.
- Я только что посоветовал вам не слушать никого, решать всё самой. Но у меня есть одна идея. Мне кажется, вам нужно уехать и остаток времени до родов пожить где-то в другом месте. Сменить обстановку.
- Это было бы неплохо, - Юлия села обратно. - Но мне некуда ехать, не к кому. А снимать где-то жильё на длительный срок сейчас не позволяют средства. К Прохору за помощью я не хочу обращаться.
- Он так или иначе будет принимать участие в жизни ребёнка, Юлия.
- Знаю...
- Но сейчас речь не об этом. Да и ребёнок ещё не родился. Знаете, Юлия, мои родители живут почти в тысяче километров от Москвы, в тихом, очень уютном городе. Я там родился, вырос, выучился и жил до двадцати трёх лет. Мои мама и папа не согласились поменять свой родной город на шумную и суетливую столицу. Я помог им отстроить дом, и теперь там достаточно места. Дом расположен в частном секторе. Полностью благоустроенный. Есть сад и огородик. А рядом лес и речка. Мой младший брат с семьёй живёт отдельно, и я уверен, что родители с радостью вас примут. Они очень простые и гостеприимные люди.
- Я даже не знаю, Илья Евгеньевич... Всё же стеснять не хочется никого. Хотя рассказываете вы так красиво, - Юлия вдруг улыбнулась.
- Да перестаньте, я же сказал: родители будут очень рады. Я даже не звонил им ещё, потому что уверен и жду только вашего ответа. Проблема не в том, стесните ли вы кого-то. Вопрос в том, захотите ли вы рожать в провинции?
- А что там не так? Я и здесь собиралась рожать в обычном роддоме, в таком, в котором женщины рожают ежедневно, а не в элитной клинике. Знаете, я в одной книге читала, что надо больше доверять врачам, ежедневно принимающим роды, а не именитым профессорам.
- Хорошая книга, правильная, - улыбнулся Илья.
- Ага, детектив, - кивнула Юлия.
Сейчас она выглядела на свои девятнадцать, даже моложе.
- То есть, вы согласны?
Юлия с минуту думала, напряжённо глядя в одну точку, будто силилась найти там ответ.
- Да, я согласна, - твёрдо ответила она.
Илья понял: решение окончательное и обжалованию не подлежит. Вот так-то, Софья Дмитриевна!
- Отлично. Тогда я звоню родителям. И я сам вас отвезу к ним, Юлия Борисовна.
Продолжение здесь: