- Нет, - отчаянно замотал головой Дмитрий. – Абсолютно чистая страница. Я могу идти?
- Конечно, идите, - разочаровано протянула Инна.
- Посчитайте нас, пожалуйста, - похихикивая, добавила Тоня. – Ну что, неверующая фома, убедилась? – показав подруге язык, она протянула руку за документом.
- Да погоди, – недовольно фыркнула та. – А фамилия у тебя чья?
- Фамилия моя! То есть дедушкина! Шелухина. Или думаешь, что из-за этой синей фигни, которая проявляется каждый раз, я фамилию побегу менять?
- Так печать не первый раз проявляется?
- Мне уже тридцать восемь! Сколько раз, по-твоему, я меняла паспорт, если еще учесть и события в нашей многострадальной стране.
- Ах, ну точно же. А штамп раз от разу все бледнее и бледнее становился?
- Ага, видимо у нечисти чернила в ксероксе заканчиваются, - озорно прыснула Тоня.
- Да ну тебя, все шутки шутишь, - не удержавшись, Инна тоже рассмеялась. – Не могу разобрать, а какая у Демида фамилия?
- Рукола какая-то…
- Нет, не похоже - не согласилась подруга. – Тут с двумя «к».
- Значит Руккола! Капустное семейство с двумя «к»!
- Ладно, - вернув паспорт, Инна задумалась. – Просто я думала, а вдруг в фамилии какая-то зашифровка спрятана. Буквы вылиняли совсем, не разобрать… А на слух не помнишь?
- Иннусик, ну что ты пристала? Не помню… Говорю же тебе, Рукола в голове отложилась… - и Тоня вдруг приуныла.
- Фиг с ней, с этой руколой, - уловив ее состояние, Инна сразу же прекратила расспрос. – Налегай на кофе с пирожным, - посоветовала она. – Очень вкусно.
- Угу, а главное, что бесплатно. Видимо бар мы сегодня знатно опустошили. Опустошители, блин! – мрачно усмехнулась подруга.
Настроение у Тони стремительно катилось вниз.
Попробовав наивкуснейшее пирожное, она вдруг скривилась и выплюнула непрожеванный кусок на тарелку.
- Гадость какая, - пробормотала, вытирая губы салфеткой.
А отглотнув кофе, вскочила и, зажав рот, унеслась к ивам и вскоре оттуда раздались характерные звуки. Тоню рвало.
Вернулась к столу бледная и изрядно напуганная.
- Тебе реально не понравилось? – Инна не знала, что и подумать.
- Тухлятина какая-то, - передернулась подруга. – И пахнет противно…
- Дай-ка сюда, - придвинув себе ее порцию, Инна принюхалась. – Нормально пахнет. Ты не против, если я попробую?
- Попробуй, если получится…
Отпив кофе и откусив пирожное, Инна недоуменно пожала плечами.
- Все очень вкусно… Да что с тобой происходит?
Тоня же, растерянно смотрела на приближающегося официанта…
Она точно понимала, что этого не может быть, но все-таки видела это. К столу подходил Демид…
Шел и приветливо улыбался, будто вовсе и не намеревался окочуриваться где-то в глухой тайге.
Может, наврала все эта ведьма носатая, золовка ее? Узнала, что брат к ней поехал и давай названивать, да чушь непотребную нести.
Нет, не вяжется что-то…
Тоня внимательнее присмотрелась к мужу. Ниже ростом стал, похудел… А форму официанта за каким чертом напялил? Что еще за маскировка?
- Демид? – пролепетала она. – А ты чего здесь? – и вильнув глазами, успела заметить удивленное лицо подруги.
- Эй, ты чего? – обалдело поинтересовалась Инна. – Это наш официант Дмитрий! – и подойдя к парню, панибратски хлопнула его по плечу.
- Я счет принес… - боясь шевельнуться, произнес тот.
- Просто чудно, на стол клади, сейчас оплатим…
Подозрительно поглядывая на подругу, Тоня не могла понять, а чего это она Демида приобняла, да еще и на ухо ему шепчет что-то? Неужели, заговор? И она специально втерлась к ней в подруги, чтобы… Чтобы что? Бред какой-то… нет…
Демид как-то неуверенно шагнул к столу и положил перед ней… ее паспорт, оставленный в Зуевке с фоткой двадцатилетней давности, где она юная и влюбленная дурочка испуганно таращиться в объектив. И по всем страницам синими буквами четко пропечатано; vedova, vedova, vedova…
Тоня же все силилась рассмотреть фамилию. Вдруг подруга права и в ней есть какая-то зашифровка? Но эта непонятная «ведова» никак не давала разглядеть буквы.
- Читай, - обдав ее тошнотворным дыханием смерти, прохрипел Демид.
Непослушны руки, тяжела красная книжица, не поднять… Даже от стола не оторвать, как приклеилась, только ветер страницы колышет. Склонившись ниже и почти чиркая кончиком носа по своей фотке, Тоня не удержалась и чихнула. Синие «ведовы» вспорхнули бабочками, и этого мгновения вполне хватило, чтобы наконец-то разглядеть фамилию.
- Ракколта, Ракколта, Ракколта, - раскатисто громыхая буквой «р», все повторяла она как заведенная.
И казалось, вторит ей хор голосов, что идет прямо из-под земли и волнами отдает в ноги.
- Ракколта, Ракколта, Ракколта! – все громче и громче и уже не хор, а сплошной вой.
Вот уже и столик подпрыгнул разок другой и завалился на бок, а деревянный пол с треском преломился и встал на дыбы.
Вопли стали совсем невыносимы. Они так и вкручивались в голову, наматывая мозги на визжащее веретено. И куча отборного чернозема, которого в Волгограде днем с огнем не найти, так и хлестала фонтаном через пробоину в полу.
И еще… Еще в черноземе будто бы что-то копошилось… Что-то похожее на огромных белых червей. Но не разглядеть никак; они так быстро мелькали, словно пытались откопать кого-то, или же наоборот, закопать…
Не понять, совсем не понять…
И тут Демид встал на колени и заглянул в эту свихнувшуюся дыру, откуда рокотала его странная фамилия и раскидывалась по покосившейся беседке нездешняя земля, что всем огородникам на зависть.
Белые противные черви тут же превратились в руки и, схватив мужа, с радостным криком утащили к себе в преисподнюю.
- Демид! – рухнув на истерзанные доски, Тоня до рези в глазах вглядывалась в еще подрагивающую землю.
Вспомнилась вдруг та дикая любовь, что когда-то затопила ее до краев и сделала счастливой. Пусть ненадолго, но ведь было. А после того эпического возвращения на родину, все мужчины для Тони стали безлики и неинтересны.
Дед Захар видя, что у внучки не складываются отношения с противоположным полом, только вздыхал.
- Ну, что ты, милая, добровольно обрекаешь себя на одиночество? – говорил он ей. – Семью надо заводить. Обожглась разок, бывает. Не из одних же Демидов свет состоит?
- Деда, не хочу я, - каждый раз отмахивалась Тоня. – Ты мужчина всей моей жизни. И никого мне больше не надо!
На работе ее прозвали железной леди. Как только не пытались подкатывать сослуживцы. Даже доходили слухи, что и пари заключали. Но все напрасно; не вздрагивало холодное сердце от их комплиментов, намеков и горячих взглядов.
Тоня весьма тактично и деликатно отшивала ухажеров, а для особенно навязчивых у нее всегда в запасе имелась пара-тройка крепких выражений, после которых желание поближе познакомиться резко пропадало.
Покинув Ворыгино, она надеялась, что забыла о Демиде, но нет. Она просто заставила себя поверить в это. А теперь, когда муж вдруг исчез под мерзко шевелившимися комьями чернозема, ей вдруг стало жутко.
- Демид, где ты? – запуская пальцы в леденящую кровь землю, все звала она.
Лицо мужа вынырнуло так неожиданно, что взвизгнув, Тоня отшатнулась назад, а потом протянула руку.
Схватив своей огромной лапищей ее ладошку, Демид грозно нахмурился и вместе с комьями земли прямо-таки изрыгнул из себя слова.
- Не смей этого делать! – и прежде чем исчезнуть, до того больно сжал ее ладонь, что громко прохрустев, пальцы тут же онемели.
Лицо мужа сгинуло, чернозем превратился в суглинок, доски с треском обрушились обратно и пол беседки стал как новенький. Стол со скрипом поднялся и обосновался на прежнем месте.
Все пропало…
Вместо давнишнего паспорта перед ней лежал счет. Официант стоял вытянувшись, как на параде, и только излишняя бледность выдавала сильнейший испуг парня.
Инна же, хлопала ее по щекам и, судя по губам, что-то говорила.
- Тоня, что с тобой? Все хорошо? Тоня! – наконец-то донесся до нее охваченный страхом голос подруги.
Продолжение
Предыдущая часть
Начало