Сафие-султан настолько спешила к принцессе, что, как полагается, не испросила разрешения покинуть гарем. О том, что нарушила правила, вспомнила, уже когда выехала из Топкапы. Понимала, что крику может случиться на весь Константинополь, а ее обвинят во всех смертных грехах, но возвращаться не стала. Сейчас ей было абсолютно все равно…
В конце концов, потом обо всем расскажет султану, в надежде, что поймет. Хотя последнее могло и не случится. Она стала замечать, что повелитель несколько от нее отдалился, их отношения потеряли прежнюю остроту, а любовные отношения постепенно сходили на нет.
Но его матушке не стоило особо радоваться. Ведь султан к ней по-прежнему относился с вниманием и прислушивался к словам. Нурбану-султан никак не могла понять одного: большую часть сознательной жизни прожил рядом с ней и, следовательно, как и прежде она для него оставалась главной женщиной. А что до хальвета, то, в конце концов, не это главное в ее жизни с султаном!
Рожать детей теперь здоровье не особо позволяет. Все-таки это большой труд выносить и родить ребенка, а уж если к беременности прибавить изнурительный токсикоз, который мучил все девять месяцев. Но это еще можно было пережить. Куда страшнее была смерть малышей!
Вроде вчера лежал в своей люльке, смеялся, играл и вдруг неожиданно заболел. Лежит весь в жару, беспомощно раскинув ручки, не ест, не пьет, а потом и вовсе перестает дышать. Никогда не забудет, когда это случилось в первый раз! Чуть с ума не сошла, когда лекарка сообщила, что малыш мертв. Кричала так, что думала небо содрогнется. Только не услышали ее там, вверху…
Не сойти с ума помогла только любовь шехзаде… Как он ее нежно успокаивал, как ласково шептал:
— Ты моя куропаточка! У нас еще родится много шехзаде и все они будут достойными воинами Аллаха!
Гораздо позже Сафие-султан стала подозревать, что детей просто травили. Иначе как объяснить, почему именно ее мальчики вдруг начинали неожиданно болеть и умирать во сне? Явно кто-то целенаправленно уничтожал ее сыновей. Не удивительно, что старшего Мурада она охраняла как зеницу ока и никому не позволяла к нему подходить без ее ведома.
В тот момент Берку-хатун еще была жива и она очень помогла обеспечить безопасность принца. Правда, из-за это чрезмерной заботы, с огорчением была вынуждена констатировать, он вырос капризным, эгоистичным и злым. Но что поделать? Так сказать издержки воспитания. По крайней мере, шехзаде достойно правит в своем санджаке и не доставляет беспокойства. Ей не стыдно за сына.
Однако в последнее время немного стало беспокоить отношение султана к своему наследнику. По всей видимости, ставший в последнее время болезненно подозрительным, повелитель стал ревновать его к все более растущему влиянию среди янычар.
Как тут не вспомнить отношения султана Сулеймана и шехзаде Мустафы! Честно говоря, сама бы не обратила внимание, если бы об этом не сказала Михримах-султан. За что она осталась ей очень благодарна. Именно по ее совету вызвала Мурада на откровение и тот мгновенно вывалил все свои подозрения. Особенно упирал на тот факт, что Мехмед ведет себя независимо и относится к нему без должного уважения, что являлось выдумкой. Понадобились усилия, дабы убедить в обратном. Теперь приходится постоянно держать ситуацию на контроле и не спускать с повелителя глаз. Иначе сыну никогда не занять трон, а ей не стать валиде!
Все это практически мгновенно пролетело в голове, пока ехала во дворец Михримах-султан. Потом долго удивлялась, как могла об этом думать, забыв о госпоже...
Публикация по теме: Некоронованная королева Османов, книга 2, часть 28
Продолжение по ссылке
