Вернувшись домой после лечения в госпитале и реабилитации Женька всё ещё не мог простить себя за то, что подчинился приказу Макса. Ненавидел себя за слабость и сговорчивость. Впервые в жизни он не мог найти в себе силы, хотя бы чем-то оправдать потерю товарища. Он считал, что предал его. Пытался утопить эту горечь спиртным, но от этого становилось только хуже. Раньше его вручал сосед по квартире задушевными беседами, но не в этот раз. Днями он мог лежать на диване, глядя в потолок.
Поехать к матери Макса он не мог. Не смог!
Генерал, которого они называли просто «Батя», много раз звонил, но он не брал трубку. Слушал его слова через автоответчик...
Однажды он сам появился у двери его квартиры, пришлось впустить его, пряча глаза.
«Батя» увидев боевого офицера в таком состоянии, рассвирепел.
– Григорьев, ты в своём уме? Ты знаешь, как мне хочется обозвать тебя? – вместо приветствия громко произнёс гость. – Но я сдержусь, понимая твоё состояние! Увы! Даже такие спецы как вы иногда гибнут! – гремел он своим неподражаемым голосом.
– «Батя», я не должен был оставлять его! Я его предал!
– Ты не предал?! Ты выполнял его приказ! И я не сомневаюсь в том, что он не выполнил бы свою угрозу, если бы ты отказался выполнять его!
– ?!
– Не сомневайся! – гаркнул «Батя». – Лично я поступил бы с тобой точно также! – продолжил генерал.
Григорьев сел на диван, сжал кулаки.
– «Батя», отпусти меня… Я иссяк… Я превратился в тряпку…
– Да ни в кого ты не превратился, – грустно произнёс начальник, опускаясь рядом. – Ты просто устал… Тяжело терять товарищей… Даже камни рассыпаются, металл ржавеет, превращаясь в пыль, а мы просто люди, хотя и с разными неординарными способностями, – уже совсем спокойно добавил он.
– «Батя», я подам рапорт. Больше не…
– Слышать не хочу тебя! – снова рявкнул генерал, на его лице появились багровые пятна. – Хватит заниматься самоедством и самобичеванием! Ты мне нужен! Родине нужен! Прекрасно знаешь, что мы уходим только туда!
Он указал глазами вверх.
– А Максим… Ты не видел его погибшим… Известий нет! Но, если бы он попал в руки врага хотя бы мёртвым! Знаешь ведь, какой бы вой поднялся! Сколько радости мы бы увидели во всех тамошних СМИ! – он указал головой в сторону запада. – А тишина!.. Так что, сынок, мы будем надеяться… – генерал снова перешёл на спокойный тон, снова порывисто встал с дивана.
Прошёл к окну. Постоял глядя, как во дворе играют дети. Вернулся.
– Ты раскис! Не сметь! Ради них. Не сметь… – говорил командир, указывая на окно.
Снова сел рядом, положил тяжёлую руку на сильное плечо Женьки.
– Вам присвоены очередные звания. Вы представлены к высшей награде воинской доблести...
– Я не достоин, – горестно произнёс Григорьев.
– Сынок, знаю, устал. Знаю, невыносимо тяжела неизвестность... Родина знает, что мы её не подведём. Макс вернётся, станет моим заместителем…
– Макс?! – наконец грустно улыбнулся Женька. – И Вы надеетесь усадить его в кабинете?
– А ты как думаешь! Мы прекрасно знаем, что приказы не обсуждаются! – уверено произнёс «Батя», так же улыбнулся скупой улыбкой. – А ты в «учебку»… Пора передавать знания и опыт молодёжи.
– Нет, «Батя»! Нет! Только не это! Какой из меня педагог? – бурно отреагировал Григорьев и рассмеялся, затем снова сник. – Я обещал Максу вернуться в те места!
– Ладно! – с тяжёлым вздохом сказал генерал. – Там видно будет! А пока… Поезжай на родину. Навести могилы родителей. Поклонись земле родной. Она придаст тебе силы…
Женька поднялся с дивана, протянул руку начальнику, крепко пожал поданную руку в ответ.
– Не переживай, сынок! – хлопнул он по плечу сослуживца и подчинённого. – Я себя помню… Были и у меня в своё время подобные срывы… Об этом никто не узнает… Будем считать, что я тебя таким не видел.
Генерал заулыбался, наконец, по - настоящему и весело добавил:
– Так обмыть бы надо «полковничьи» погоны!
– То есть как «полковничьи»? – с недоумением спросил Женька.
– Вот так! Я предложил, командование поддержало это решение! – подтвердил новость «Батя».
– Служу России! Спасибо, товарищ генерал! – громко сказал Женька, вытянувшись во весь свой огромный рост.
– Вот это другое дело! Так неси же коньяк! Или весь выпил?
– Никак нет, товарищ генерал! – улыбнулся новоиспечённый полковник.
По совету «Бати» Григорьев ехал в родное село. Он не был здесь с тех пор, как похоронил мать. В этих местах почти ничего не изменилось. Только ещё больше опустело жилых домов, и клёны захватывали всё большую территорию.
Хотя нет! Спускаясь по дороге бегущей вниз с холма, успел заметить два больших стада коров, пасущихся в лощинах и новые крыши молочных ферм сверкающих окраской на солнце. Неужели! Неужели, что-то начало меняться!
Подъехал к родному дому, с трудом узнал его.
В палисаднике, ограду вокруг которого он успел тогда отремонтировать, цвели очень красивые цветы. Стены дома и наличники, он тогда только ещё больше ободрал их, не успев покрасить, теперь же они были выкрашены в сочные цвета: зелёный и синий. Он был рад, что родительский дом снова ожил и был в ухоженном состоянии. Пока ехал сюда, решил, что передаст дом в собственность Раисе и её детям. Женщина она заботливая, мать пятерых детей. Семья жила счастливо, пока её муж не попал в беду вместе с односельчанином. После аварии промучившись почти год, он скончался, оставив семью без кормильца. А она тянула в одиночку свою ношу, не жалуясь и не отчаиваясь.
На крыльце, видимо, услышав шум подъехавшей машины или, как хлопнула её дверь, появилась сама хозяйка.
Женька заметил, что и она очень изменилась. Исчезла усталость, улетучилась скорбь.
– Женя! Женечка! – вскрикнула радостно женщина, кинулась ему на грудь, обняла. – Как хорошо, что ты приехал! Маме твоей как раз скоро память. Вместе на кладбище сходи, порядок там наведём, хотя я часто там бываю, слежу, чтобы травой не зарастали. А оградкипокрасить не успела. На твои деньги я поставила там очень красивую ограду! – на радостях не умолкая, тараторила Раиса.
– Здравствуй, Рая! – наконец вставил слово Григорьев, расцеловав женщину в щёки, заметил, как они зарделись румянцем. – Я же для детей тебе денег присылал.
– Так на всё хватило! У нас тут жизнь немного проще, если деньги-то имеются! Ты уж не так много бы присылал! Женя, мы очень благодарны тебе и за то, что в вашем доме разрешил жить! Всё думаю, скоплю денег, отремонтирую свой! Да где там! Работы нет! Живём с твоей помощью, да скотину держим, – не умолкая, рассказывала Раиса.
– Я смотрю, ты дом в порядок привела. Молодец! Я решил передать его вам в собственность.
Женщина замерла, переваривая услышанное.
– Нет, Женя! Нет! Я не могу его принять! Если бы у меня были деньги, я бы его купила у тебя, а запросто так я не могу…
– Протесты не принимаются! Как я решил, так и будет! – твёрдо произнёс мужчина.
– Благодаря тебе мы и так воспрянули, а ты ещё это придумал! Детки теперь такие красивые в школу ходят!
– Я рад за вас. Буду и далее вам помогать!
– Женя!
– Я человек военный. Нахожусь на государственном обеспечении. Сыновьям тоже хватает, так что не перечь. И домом завтра же займёмся. Оформим всё как положено. Кто знает, что со мной может случиться. Чего доброго выселит вас кто-нибудь, если что.
– Женя, не говори так! Ничего с тобой не случится! Я каждый день молюсь о твоём здоровье.
– Спасибо, Рая! Мне твои молитвы очень помогают!
– Я смотрю, ты прихрамываешь! Опять ранение? – с тревогой спросила она.
Он улыбнулся.
– Так! Пустяшное… Значит, едем завтра в город и никаких возражений!
– Женя, это такая канитель! Такая морока! Тебе же нужно будет перевести хозяйство сначала с отца на маму, затем с неё на тебя, а уж только потом… Скорее всего, придётся через суд… и денег понадобится уйма…
– Ничего, Раиса Степановна, отступать я не привык! И к тому же у меня есть, то, что открывает все двери! – обнадеживающе произнёс мужчина, при этом широко улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. – Что же! Чего время терять. Берём краску и вперёд!
– Жень, ты хоть отдохни с дороги! Пообедай! В дом зайди. Я внутри-то ничего не меняла. Всё осталось, так как было при Полине Алексеевне.
– Рая, не надо цепляться за прошлое! Живи спокойно и делай, так как тебе удобно. Я сейчас переоденусь и тронемся в путь.
…Они заканчивали дела, Раиса докрашивала ограду на могиле мужа. Григорьев успел покрасить большую ограду на могилах своих родителей, помочь женщине. Побродив без дела по кладбищу, вышел к машине, стоявшей невдалеке от кладбищенской ограды.
А Раиса, выкрасив ограду, начала пропалывать сорную траву, аккуратно выбирая её вокруг стеблей пышно цветущих растений точно таких же, как и в её палисаднике.
– Женя, здравствуй! – услышал он рядом с собой радостный женский голос. Он обернулся на его звук, увидел перед собой стройную женщину с огненно-рыжими волосами. Он прищурился. Солнечный свет слепил глаза.
Женщина сделала шаг в сторону и залилась звонким смехом:
– А так? – продолжала она веселиться.
– Вера? – произнёс он с некоторым равнодушием.
– Ну, наконец-то! – отозвалась женщина. – Ну, ты даёшь! Ну, ты и верзила! Вот это силища! – восторгалась она, бросилась к нему, обняла за шею, расцеловала в обе щеки.
Вера почувствовал, что одноклассник слишком сдержан, можно было сказать, что даже холоден.
– Ты не рад нашей встрече? – удивляясь, спросила она.
– Рад, – коротко ответил он, глядя куда-то вдаль мимо женщины. Затем перевёл взгляд на трудившуюся Раису.
– Не заметно, что ты рад, – разочарованно заключила Вера.
– Вера, я тебе сейчас задам один вопрос, а ты мне честно на него ответь. Хорошо?
– Спрашивай, – пожав плечами, сказала та, всё так же глядела на него удивлёнными глазами.
– Почему ты предала Алису?
Одноклассница ещё больше удивилась, теперь непонимающе смотрела на него, округлив глаза с длинными наращенными ресницами.
– Женя, ты о чём?
– Ты приезжала ко мне в часть в гости, затем на присягу. В этот день пригласила к себе в квартиру. Хотела порадовать брошенного мужика своей доступностью… Это цена предательства?
– Дурак ты, Григорьев! – громко крикнула она, оглядываясь по сторонам. – Нужен ты мне был, как весенний снег! Просто хотела немного облегчить твои мучения!
– Те мучения я перенёс! А ты как пережила то, что сделала?
– Да о чём ты? О каком предательстве говоришь? – уже со слезами на глазах спросила она. – Скажи мне, наконец, чего ты от меня добиваешься? Что происходит? Я до сих пор не могу понять, почему она так резко порвала со мной! До сих пор люблю её! С нежностью вспоминаю нашу дружбу… Я несколько раз пыталась с ней встретиться, а она не захотела…
– А ты не поняла?! Ты забыла?
– Нет! Не поняла! – снова громко сказала она. – До сих пор понятия не имею, что у вас произошло! И как она оказалась с Антоном!
– Вера, не будь такой бессовестной и циничной! Разве не ты тогда… Тем летом ты помогла Антону! Ты уговорила её прийти тем вечером в клуб! Ты сказала Алисе, что я жду её на нашем месте!
– Я, действительно, уговорила её прийти… – медленно говорила Вера, вспоминая события того далёкого дня, – в тот вечер… Но никаких встреч я ей не устраивала…
Она вдруг замерла, боясь поднять на мужчину глаза. Чем дольше она думала над его словами, тем сильнее менялось её выражение лица. В конце концов, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Он… он… он… – повторяла она, говорить внятно у неё не получалось. Затем она замолчала, продолжая рыдать. Так продолжалось несколько минут, она всё же взяла себя в руки и продолжила:
– Я вышла… Алиса оставалась в клубе, болтала с одноклассниками, а когда воз… возвращалась, Валька мне сказала, что ты её ждёшь…
– Валька? Валентина попросила тебя передать Алисе?..
– Да, да, – подтвердила Вера кивком головы понятнее, чем словами.
– Вот, тварь! – стиснув зубы, с болью в голосе сказал Женька. – Теперь она с ним!
– Да! Они уже давно вместе... Я слышала, что и ты с ним… встречался!
Он промолчал, опустил низко голову.
– Боже! Боже! Милая Алиса, что ей пришлось пережить… Женя! Женечка, прости ты меня! Пожалуйста, прости! Выходит, что это я вам искалечила жизни! – она снова разрыдалась.
Мужчина подался вперёд, обнял всхлипывающую одноклассницу, но успокаивать её ему почему-то не хотелось, хотя в своей жизни он боялся только женских слёз.
– Ты хотя бы раз её видел? – наконец снова заговорила Вера.
– Нет! Как расстались мы с ней в общежитии, больше не видел… Я искал её, но не нашёл!
– Может быть, она просто поменяла фамилию?
– Ох, я раззява! Я же искал её под тремя фамилиями, которые она могла носить! Она же могла просто поменять! На любую! Мне говорят, что нет такой! А я! Теперь я её обязательно найду! Теперь у меня будет больше свободного времени, и я найду её!
– Женя, встретишься с ней! Объясни ты ей, пожалуйста! Что виновата я только в том, что уговорила её прийти в клуб и передала слова подлой Валентины… Ну я сейчас пойду, все космы ей повыдергаю!
– Вера, не стоит! Пусть живут и радуются каждому дню. Такое не прощается… Я в горячках чуть было не угробил Антона. А потом подумал, что хорошо, что сдержал второй удар. Слишком много горя пришлось ей пережить! Не надо чтобы по селу снова трепали её имя…
– Жень, передай, что я очень люблю её! Что очень мечтаю о встрече с ней! Передашь?
– Передам! Хорошо, что мы с тобой встретились сегодня… Хотя бы с этим прояснилось… Я уж думал, что если в такой дружбе есть место предательству, жить-то тогда зачем?
– Удачи тебе, Женька! Запиши мой номер телефона. Пусть она меня простит и позвонит.
– Это ей решать! Но я думаю, что на радостях я смогу уговорить её это сделать!
– Ты когда уезжаешь?
– Я только сегодня приехал.
– А где обитаешь?
– Всё там же.
– В Москве? Почему же мы никогда не встречались? Ты же адрес сестры знаешь! – затараторила она, но потом спохватилась. – Ты был зол на меня!
– Просто был очень занят. А обо всём, что случилось с Алисой, я совсем недавно узнал. Мне мама перед смертью рассказала. Она ей открылась, случайно встретившись в ту же зиму. И мама столько лет хранила её тайну… И ты храни! Если она хотела, что бы никто не знал! То так тому и быть!
– Клянусь, что от меня никто этого не узнает! Веришь?
– Верю!
Она облегчённо вздохнула, растёрла остатки слёз ладонями по лицу.
– Так ты когда уезжаешь?
– Точно не могу сказать. Если начальство не вспомнит обо мне, то задержусь. У меня кое-какие дела возникли, которые быстро не решаются. Всё зависит от местной «бюрократии». Хотелось бы за пару недель управиться, с сыновьями время провести, но… В общем как пойдёт!
– Жаль! Вместе бы поехали!
– Оставайся! – наконец грустно улыбнулся он.
– Да не могу я! Дела у меня! – смущённо сказала она и перевела разговор. – Ты мне о себе ничего не рассказал.
– А, что обо мне? Был женат, разведён… Два сына. Служу… Вот собственно и всё! А ты?
– Ну, ты даёшь! Сорок лет жизни в двух словах уместил! А у меня ещё короче! – хохотнула Вера. – Замужем не была! Детей не нажила! Всё! Мотаюсь одна! Пыталась дважды жизнь с мужиками наладить… Как-то не срослось! Сейчас вот третья попытка! Не знаю, чем всё закончится…
– Всё зависит от тебя.
– От меня? – задумалась она. – Может быть ты и прав! Второй мужик был нормальным… А я придиралась к нему по каждой мелочи… Надоело ему, сбежал… А ты?
– Вот и меня пытались перепрограммировать! А меня всё устраивало! – снова грустно улыбнулся Григорьев.
Из калитки вышла Раиса, держа в руках огромную охапку сорняков. Бросила в яму для сбора мусора. Внимательно вглядывалась в лицо женщины.
– Здравствуйте, Раиса Степановна! – поприветствовала Вера женщину.
– Здравствуй, Вера! – отозвалась та.
– Как ваши детки?
– Спасибо. У них всё хорошо! – ответила Раиса и с благодарностью посмотрела на мужчину, стоявшего рядом и опиравшегося на машину.
Вера, заметив этот взгляд, лукаво улыбнулась и тоже посмотрела на Женьку. Тот в ответ, посмотрел на одноклассницу и незаметно для Раисы постучал себе по виску.
– Вот мы и управились! Большую работу сделали сегодня с тобой, Женя! Вы поговорите ещё, а я пойду. Корову нужно встретить.
– Рая, садись в машину. Вера, ты с нами?
Подождав, когда женщина сядет в машину и закроет дверь, Григорьев с насмешкой посмотрел на Веру.
– А что? – как ни в чём не бывало, отреагировала женщина. – Вполне даже симпатичная! – рассмеялась она.
– Так ты остаёшься? – пропустив насмешку, спросил Евгений у бывшей одноклассницы.
– Я тоже решила поработать. Так что поезжайте!
– Тогда счастливо! – сказал он, приобнял Веру и пошёл к двери машины.
– Удачи! Очень рада была встретиться с тобой! Не забудь обо мне! А то при счастливых обстоятельствах забудешь…
Он задержался на несколько секунд на подножке машины, крикнул ей в ответ:
– Как-нибудь, да вспомню!..
Но Вера не была бы Верой, если бы просто пропустила возможность хотя бы как-то отомстить бывшей однокласснице Валентине за её поступок!
Она стояла на остановке в ожидании автобуса, в это время подошёл автобус из райцентра. Из него вышло много пассажиров, среди них была и ненавистная Валентина. Та остановилась с какой-то женщиной о чём-то беседуя. Вдали из-за поворота показался автобус на котором Вера должна была отправиться в город. У неё быстро возник план. Решительно перешла на противоположную сторону, подошла к разговаривающим женщинам.
– Привет, Катюха, – поздоровалась она с одной из женщин, при этом пристально глядя в глаза бывшей однокласснице.
Накануне прошёл ливень и большие лужи не успели ещё испариться, женщины как раз стояли в двух шагах от одной из них.
Вера твёрдой рукой схватила Валентину за пучок волос, та не ожидавшая ничего подобного в миг оказалась стоящей на четвереньках в этой самой луже.
– Верка! Убью, зараза! – наконец, опомнившись, закричала женщина.
А та не обращая внимания на вопли, несколько раз макнула Валентину лицом в лужу.
– Это тебе за Алису! Это тебе за Женьку! –не обращая внимание на угрозы делала своё дело разъярённая женщина.
Автобус подошёл, но отправляться не спешил, пассажиры с великим интересом наблюдали бесплатное представление.
Женщина, которую Вера назвала Катюхой, метнулась на помощь односельчанке, но услышав злобное: «Не лезь!», торопливо ретировалась.
– И это тебе за Алису! – зло прошипела Вера. Она говорила тихо, так чтобы её никто кроме Валентины не мог услышать. С этими словами женщина ногой толкнула в бок обессилившую односельчанку, так, что та распласталась в луже всем телом.
– А это тебе за разрушенную любовь и дружбу! Тьфу на тебя, мразь! Живи, гадина, и помни, что у этого греха нет срока давности!
Вера вышла из лужи, сняла туфли на высоком каблуке, вылила из них воду, босиком зашагала на остановку, где её дожидался автобус. Она слышала как Валентина откашливалась. Похоже она успела нахлебаться воды из этой лужи.
– Отличненько! – воскликнула женщина, зловеще улыбаясь.
Подняла свою сумку с асфальта , зашагала по ступенькам внутрь салона автобуса.
Тут же услышала бурю аплодисментов, кто-то смеялся, кто-то что-то говорил… Она в это не вникала, её трясло от злости. После разговора с Женькой, она не могла успокоиться и вот теперь, хотя бы чуть-чуть наступит облегчение. Мужчина уступил ей место. Она устало опустилась на сидение, поставила туфли на пол. Принялась искать в сумке чем можно было бы вытереть их и ноги.
— Вера, за что ты её так намокала? — смеясь спросила женщина, сидевшая рядом.
Не глядя на неё, ответила.
— Она знает!
Пассажиры пожертвовали для неё кто что мог, чтобы она могла обсушить туфли и ноги. Водитель предложил ей бутылку с водой.
Долго ещё по селу ходили слухи одни невероятнее других, но истинной причины произошедшего никто так и не озвучил...
Городок, в котором некогда работала в прокуратуре Алиса, был районным центром. К этому же району принадлежало и родное село Григорьева. Расположился он на высоком холме над мирно текущей рекой.
Эта река несколько лет тому назад была вполне себе судоходной. По ней плыли баржи, теплоходы…
Жители близлежащих сёл в каждом доме имели лодки и спокойно плавали на них друг к другу в гости, живя на разных берегах. Плавали в лес за ягодами-грибами, если жили на степной стороне, заготавливать сено, если жили на лесной стороне.
В самых живописных местах располагались пионерские лагеря, в которых посменно отдыхали тысячи маленьких жителей этих мест.
Русло реки весь судоходный период очищалось специальным судном, которое намывало горы ценного песка затем использовавшийся в строительстве домов, дорог и в изготовлении кирпича, который имел отличное качество и ценился строителями не только этого района.
Надо сказать, что необычным было то, что степная сторона района была чернозёмной и очень плодородной (такого жирного чернозёма нужно было ещё поискать во всей округе), а противоположная – песчаной. Несмотря на это леса были густыми, в них росли деревья ценных пород.
Теперь же за эти пятнадцать-двадцать лет, за которые власти ни разу не удосужились почистить реку, наносным песком её так обмелило, что о судоходстве уже и не вспоминали. Посередине некогда большой реки образовались огромные песчаные острова, зараставшие кустарником. Проезжая по мосту, можно было увидеть сквозь слой воды дно реки, и эта глубина называлась «воробью по щиколотку».
В особо засушливые года река так мелела, что водоснабжение городов расположенных на ней вызывало тревогу, снова начинались разговоры об очистке реки…. Но! Следующее лето оказывалось богаче на осадки. Естественно об этом забывали, а река всё мелеет и мелеет…
Начало: