История вторая
Вскоре после окончания художественного института в 1959 году Андрея Тутунова вместе с женой направили в город Переславль Залесский в недавно открывшийся Дом творчества художников.
Они прожили там два года и полюбили город и его окрестности, повидали городки и села поблизости, прониклись прелестью среднерусской природы. Тутунов вдохновенно рисовал пейзажи, церкви, городские улицы, где разворачивались различные житейские ситуации. Автостанции, столовые, рынки, рыбачьи слободки, пристани – все привлекало художника и все ложилось на бумагу и холст. Одна из таких бытовых сценок запечатлена на картине «Нагорье. В чайной».
Сегодня такого заведения общепита не встретишь, а раньше чайные были повсеместно – в больших и в малых городах, в крупных селах. Возникли они еще в конце 19 века, их открытие поощряло правительство различными льготами, поскольку считалось, что они помогут отвлечь простой люд от алкоголя. Здесь можно было поесть, отдохнуть, пообщаться. Главным напитком должен был стать чай, но это не очень соблюдалось. Чайные сохранялись в нашей стране и после революции и просуществовали вплоть до 60-х – 70-х годов ХХ века, а затем слились со столовыми и кафе.
На картине Тутунова изображена поселковая чайная 60-х годов. Мы видим типичный для провинциального города интерьер подобного заведения: простой деревянный пол, выкрашенные масляной краской стены, яркая цветастая занавеска, отделяющая зал от кухни. Своеобразный деревенский уют, а главное – тепло, светло. Есть даже официантка.
Посетители этой чайной – простые работяги, они, скорее всего, пришли сюда сразу после рабочего дня – кто в сапогах, кто в валенках с галошами, наверняка работают на воздухе. На столах нет еды, значит, зашли не поужинать, а скорее немного выпить, погреться и пообщаться. Ужинать эти люди пойдут домой, так значительно дешевле, а проблем в семье меньше.
Хотя заведение называется «Чайная», чая мы там как раз и не видим: официантка несет на подносе маленький графинчик и рюмку; компания на первом плане пьет пиво, вот и кружка стоит на столе. Ну а под столом – за ножку стула стыдливо припрятана бутылка водки. В магазине купить дешевле, чем в чайной, вот и принесли с собой. На это часто закрывали глаза, хотя в заведениях висели объявления «приносить с собой спиртные напитки запрещено».
Тутунов как-то вспоминал, какое приятное впечатление на него произвела такая или подобная чайная в Борисоглебске: там была дружеская атмосфера, много разного народу – шофера (говорилось с ударением на последнем слоге), рыбаки, трактористы… Тогда в заведениях можно было курить: вот и на картине человек с усами – он слева на первом плане – держит в руке пачку папирос, а на столе стоит пепельница.
Но есть в этой картине одна странность: если все так мирно, атмосферно и замечательно, почему все эти люди не веселы, а, напротив, задумчивы и даже печальны? У женщины в платке за столом очень усталый вид и грустный, даже безысходный взгляд устремлен куда-то в сторону, возможно, на входную дверь заведения: чего она ожидает?
Мужчины на вид тоже утомленные и нерадостные, несмотря на принятый алкоголь. Сидящий спиной к зрителям персонаж, видимо, что-то рассказывает, подперев голову руками, товарищ напротив слушает, но думает как будто о чем-то своем, смотрит мимо собеседника. Художник рисует, вроде бы, благостную картину отдыха и дружеского общения после рабочей смены, но опоэтизировать реальность не получается. Повседневность, увы, не несет в себе ни радости, ни подъема духа, ни веселья.
Так неприкрашенная правда жизни простых людей выходит на картине на первый план. Это очень искренний рассказ, герои которого – вполне реальные люди, о чем свидетельствуют подготовительные наброски и этюды, сделанные автором.
К сюжету полотна «Нагорье. В чайной» художник обращался не раз, нам известны по крайней мере два авторских варианта этой работы, датированные 1965 и 2011 годами. При заметных различиях в деталях, картины, написанные с разницей чуть не в 50 лет, объединяет здравый взгляд и трезвое отношение художника к реалиям жизни людей. Народ наш живет непросто и сейчас, но все же картина воспринимается сегодня как воспоминание о далеких 60-х. Художник рассказал нам очередную историю, которой нельзя не поверить.
