Об отце сегодняшнего героя я вам рассказывал в одной из своих статей:
В отличие от великого множества своих коллег по передвижникам (он экспонировал свои картины на их выставках с 23 лет), Андрей Николаевич Шильдер не получил академического образования, но занимался в мастерской Ивана Шишкина, и именно "певец русского леса" наиболее повлиял на технику молодого художника. Минченков в своих "Воспоминаниях о передвижниках" так характеризует учителя и ученика:
В крепкой натуре Шишкина не было раздвоенности, не было сомнений, он уверенно вел свою линию в искусстве, признавая ее единственно верной.
Не то было у Шильдера. Он пережил своего учителя, его окружили новые веяния в искусстве – начало импрессионизма, погоня за красками, левитановские настроения. Петербургский интеллигент, подготовленный литературой к разъедающему анализу, сомнениям и неуверенности, он терял под собой твердую почву. Он не мог непоколебимо, как Шишкин, стоять на своей позиции, а двинуться по другому направлению тоже не имел сил.
Далее Минченков продолжает, что не только это влияло на психическое здоровье художника: как ему поведал другой художник, хорошо знавший Шильдера, Ефим Волков, "в юности Шильдер на охоте по неосторожности застрелил своего родного брата. После этого ужасного случая он долго болел, не мог слышать выстрелов и видеть крови."
Эту трагедию художник нёс в себе всю жизнь, и, думается мне, она постоянно подтачивала его силы. Кроме того Шильдер, будучи вполне востребованным художником, умудрялся все свои заработки куда-то тратить, да еще и набирать долгов. Минченков вспоминал об этом:
К товарищам Шильдер за материальной помощью не обращался, чтобы не портить отношений, и попадал в руки ростовщиков, которые постоянно угрожали ему взысканием, наложением ареста и распродажей имущества.
Отсутствие систематического образования не помешало Шильдеру в 1903 году стать академиком пейзажной живописи. Но сам художник не был вполне доволен своим творчеством и говорил Минченкову:
Я вижу, что мне платят тогда только, когда я отвечаю вкусам буржуазного общества, и удивительно, что ему нравится то, что мне самому противно. Я не могу быть искренним и делать то, что нахожу нужным. Не могу и учиться, отказаться от той пошлости, в которую впадаю, не могу уйти от этой зависимости. О, проклятая жизнь!
На мой взгляд, когда рассматриваешь замечательные пейзажи Шильдера, то не приходит в голову то, что он так терзал себя сомнениями, воспоминаниями и прочими рефлексиями. Однако, бывает и так, и лично для меня это было открытием. Тем интереснее читать именно воспоминания современников о художниках, когда можно гораздо лучше узнать знакомого, казалось бы, живописца как личность и как человека.
Под конец жизни Шильдеру все сложнее было конкурировать с молодыми художниками:
Вкусы буржуазного общества не изменились и при всех ужасах войны. Картина прежде всего должна была служить украшением квартир и особняков богатых меценатов, блеском и радостью красок выражать наслаждение от жизни. Всякий рассказ, содержание, глубокие искренние переживания стали излишними. Художники старались проявить виртуозность и блеск. И в вихре ярких красок, ухарства живописи искренние, но не блещущие формой вещи Шильдера казались сухими, бледными и скучными.
Возможно поэтому (вкупе с постоянными внутренними терзаниями) Шильдер не проживет долго после революций 1917 года. На одной из последних своих картин, датируемой годом смерти художника - 1919, мы видим аллегорический финал жизни живописца: осень, урожай собран, впереди неизвестность и голодные года, но природа красива и дает нам шанс насладиться жизнью несмотря ни на что.
Спасибо, что дочитали, если понравилось - ставьте лайки и подписывайтесь. А если есть вопросы или мнение, которым вы хотите поделиться - пишите в комментариях, мне будет интересно прочитать.