Приходит осень. Мы закрываем окно, заклеиваем щели в оконных рамах,
ждем отопления, спасаемся обогревателем. Без распахнутого окна все теперь по-другому. Мы не играем в пинг-понг или бадминтон во дворе, мы
увлеклись шахматами. Ждем тепла.
Я решил разделить этот рассказ по сезонам, для удобства. Поместить целиком рассказ об открытии книжного магазина в одну статью, еще и оформить ее – дело непростое. Весна, в которую мы открылись – в этой статье. И еще вот в этой. Лето, которое мы праздновали – здесь.
А осень не жалеет. С первого сентября ударяют холода.
Накануне мы собираемся с постояльцами на самом верхнем этаже лофта – провожать последний теплый закат. Но заката мы не увидели – небо заволокло тучами, дождь накрапывал.
Небольшие, едва лиловые, просветы на горизонте за домами, вот и все, что нам досталось. Мы немного выпили, немного попели, спустились обратно в книжный, поговорить о случившемся и неслучившемся за закрытыми дверьми магазина.
С первого сентября людей во всем окружающем нас пространстве поуменьшилось. Все рассредоточились по домам, работам, учебным заведениям. Новое утро осеннего дня – и мы одни в своих стенах, и в двери никто не заглядывает.
Весной мы только начинали, оттого и не ждали большого притока людей. Бывали дни, когда за день был один-единственный чек – на 80 рублей, на 150. Бывали дни, когда люди толкались среди полок, и я зарабатывал по 2000-3000 рублей за смену, выполняя необходимый минимум продаж для того, чтобы все цвело и окупалось. Но большую часть оставшейся весны, начиная с конца апреля, мы провели в тишине, и никто не знал о Пипкине.
Летом все стало немного иначе. Разросся телеграм-канал, мы повесили несколько афишек на улице, по коридорам, сарафанное радио сработало, и без дела я почти не сидел. К июлю наработался небольшой клуб постояльцев, который нас кормил. О нас узнавали соседи по помещению, заглядывали, дружили.
Я сразу же почувствовал, что к осени этот поток спадет. Правда, не знал, что настолько значительно. Снова закрывать смену с сотней рублей в кассе, спустя полгода открытия – очень печально, вот что могу сказать. И вот это длится неделю, вторую, третью. В конце сентября уехал Женя, чуть позже переехала Аня. Ребята настолько много делали для нашего пространства, что почти стали соучастниками моего небольшого дельца. Они регулярно, каждодневно, брали кофе, иногда и за книжками заходили. Теперь мы без этого.
Тата тоже уехала. Со своими фестивалями, со своими чудесными гостями, со своей привычкой заказывать у нас черный кофе. Теперь она не шьет по соседству.
Без Таты не то.
К октябрю я начинаю заметно выгорать. Мне становится трудно находиться в помещении. У меня не хватает сил иногда на то, чтобы пол помыть. Подмести – и ладно. Полки пылятся, пылятся кружки Ани, Жени, Таты, пылятся плинтуса и верхушки шкафов. Я впадаю в долгие раздумья и ни к чему не прихожу: как завлекать людей, где можно заявить о себе и своем месте, какие мероприятия устроить можно. Кажется, ни на что не хватает сил.
Съезжает все больше добрых соседей. Их места занимают новые, неизвестные мне лица. К нам они не заходят. По вечерам в лофте становится людно, но все это – не наши люди. Это завсегдатаи баров и пространств, снимаемых под шумные и пьяные мероприятия. Громко играет музыка, в коридорах чересчур оживленно, мы к этому времени закрываем смену. В кассе – ноль рублей.
Тогдашняя норма дня.
В октябре у нас забирают кофемашину, мы остаемся без ходовых напитков. Но это будто бы уже не так и страшно. Все равно к нам никто не ходит, а значит, зерно портится. Значит, теперь не нужно платить за аренду оборудования, а это уже скорее плюс, потому что платить-то и нечем. Грустят только пара постояльцев, считающие, что у нас самый лучший кофе в округе. А может, и в городе.
Подождите. Верю, вернемся. Во что еще можно верить?
Осенью нас спасает то, что мы подключаем к работе Авито. Активно публикуем объявления, люди на эти объявления реагируют, приходят к нам за отложенной книгой, рассматривают полки, иногда берут что-нибудь вдогонку, на прощание осыпают комплиментами. Что нас спасает еще больше – так это ребята, устраивающие вечера настольных игр. Андрей, наш постоялец, вызвался помочь нам с людьми и мероприятиями, взяв на себя организацию игр, вместе с тем – авторских чтений прозы и стихотворений. К зиме Андрей нашел собственное помещение под все свои грандиозные задумки, и я, хоть и признаю, что без его участия нам снова станет трудно, все же не могу им не гордиться. Потому что он стремится вперед, а это всегда поощряется.
Так и проходит осень:
В сентябре мы лишаемся постояльцев, но обретаем клуб настольных игр;
В октябре мы лишаемся кофемашины, признаем ошибки, увеличиваем ассортимент книг, работаем над этим, подключаем Авито;
В ноябре мы лишаемся клуба настольных игр и потока сообщений на Авито.
И декабрь уже постукивает. А идей, как спасаться теперь, так и не появляется. Наш самодельный диванчик из паллетов заносит снегом. Снег все лечит и выравнивает: грязный неуклюжий асфальт с проплешинами, разрушенные бордюры (поребрики, если хотите, мы же в Петербурге все-таки), мелкий мусор, неопрятный газон.
Я собираю весь накопленный опыт, стараюсь делать правильные выводы, менять акценты, искать возможности.
Новоприобретенное:
Становится страшно говорить с людьми. Очень трудно подбирать слова и рассказывать о месте своей мечты, пребывая в состоянии перманентной подавленности.
Гораздо легче писать. И потому я здесь.
Текстом.
