Православный = христианин
Как вам такая формула?
Только как бы вы к ней не относились, она не верна. И собственно, никогда не была верна.
Потому что даже среди христиан, людей, которые называют себя христианами раньше того, чтобы назвать себя православными, и среди них далеко не все христиане.
Как такое может быть, давайте разбираться.
Главный критерий человека-христианина на все времена и для всех поколений христиан дал Сам наш Господь-Спаситель Иисус Христос:
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». Мф. 10. 37.
Христос недаром в качестве главных объектов любви, которые могут быть противопоставлены любви к Нему, взял самых близких для человека людей – родителей и детей.
Муж и жена – все-таки явления, подлежащие изменениям, а значит, преходящие, а вот родители и дети – неизменны на всю жизнь.
Итак, христианином может быть только тот человек, который любит Христа больше своих родителей и больше своих детей. То есть больше всех людей на свете.
Все – это аксиома, не подлежащая каким-либо изменениям и не нуждающаяся в доказательствах.
По-другому просто быть не может.
Теперь присмотримся к нашим православным.
Так вышло, что часто вижу, общаюсь и наблюдаю православных казаков.
Они – православные? Без всякого сомнения. Они воцерковлены, исповедуются, причащаются, соблюдают все посты, они по воскресеньям и на праздниках на службах…
Но христиане ли они? А вот тут – очень большие вопросы…
Почему? А потому что нигде в их жизни не видна та самая любовь ко Христу, которую Сам Христос и поставил в качестве главного условия, чтобы быть христианином.
Ни в каких их повседневных заботах это никоим образом не просматривается.
Мало того, если уж говорить о любви, то сразу видно, что они действительно любят.
Они любят свои собрания, круги, занятия с шашками, плетками и конями, свою одежду, свою выправку, свое братство, своих батюшек, свои песни, свои танцы, обряды… Свою важную службу, наконец.
Но среди всего того, что они любят, совсем не видно никакой любви к Христу. Нигде и никак она не просматривается ни в каком виде.
Конечно, в глубину сердца, там, где и скрывается человеческая любовь, никто, кроме Бога, заглянуть не может. Но и любить полностью тайно, без всяких внешних проявлений человек тоже не может.
Его главная любовь все равно проявится тем или иным способом.
Вот и у казаков проявляется любовь ко всему тому, что они любят. Но во всем этом совсем не видно любви ко Христу.
Христос и Божья Матерь для них – это скорее священные символы, образы, освящающие их жизнь и их быт.
Но любви – как живого, трепетного и главное, личного отношения – нет. Во всяком случае, у большинства – точно.
И ведь казаков я просто взял для примера.
На самом деле такая картина характерна, думаю, для любых других православных человеческих сообществ – учителей, врачей, военных, художественных коллективов, этнических групп.
Особенно это хорошо видно на сообществах зэков. Нет у них более популярных татуировок, чем с христианской символикой.
Только выколоть Христа на груди или на спине - это еще не значит быть христианином в душе.
А иногда даже значит нечто совсем противоположное.
Долгое время все это казалось ненормальным, алогичным, даже кощунственным.
Ведь за христианскими православными символами, за всей «христианской оберткой» скрываются на самом деле не христиане.
Однако с течением времени стало проясняться другое.
Ведь «православная культура» - это всего лишь «культура», и она не может быть ничем большим.
Она не может претендовать на глубину человеческого сердца.
Да – лучшие ее образцы когда-то выходили из самых глубин сердец, вдохновленных верой и любовью к Христу.
Но когда они вышли – и застыли во внешних формах – все! Они стали лишь внешней оболочкой и «оберткой», под которой могут скрываться уже и совсем не христиане.
Увы – по-другому и быть не может. Это просто одна из данностей падшего мира, в котором существует христианство.
Собственно, так было всегда – да все две тысячи лет существования христианства.
Если уж среди учеников Христа оказался Иуда, только внешне носивший маску ученичества, то что говорить о последующих поколениях христиан?
Однако какие из этого следуют выводы?
Если мы признаем, что православие (как собственно и католичество, и протестантизм) далеко не всегда равно христианству, что из этого следует?
Следует одно – самоопределяться в том, христианин ты или нет, нужно каждому человеку в отдельности.
Никакая внешняя включенность в какой-то христианский коллектив или христианскую деятельность автоматически не делают тебя христианином.
Даже среди монахов, и там, далеко не все христиане по критерию, который предложил Сам Иисус Хритос.
Поэтому надо задать себе жесткий вопрос:
Есть ли что-то или кто-то, кого я люблю больше Христа?
И ответить не менее честно.
И пока эти «что-то» или «кто-то» найдутся, ты не имеешь права считать себя христианином.
Считай себя «православным», но христианином не считай.
Пока не полюбишь Христа больше всего на свете – до тех пор и не считай.
А никогда не полюбишь – значит, никогда и не станешь христианином. А значит, никогда не будешь наследником вечной жизни, которую Он обещал Своим последователям.
И тогда автоматически окажешься осужденным в ад.
Пусть эта угроза подстегивает каждого из нас в поиске и мольбе настоящей любви к Христу.
