— Нет, ну никогда не думала, что поссорюсь с тобой, — Лида ходила туда-сюда по маленькой веранде, и сразу становилось заметно, как здесь тесно — такими размашистыми были её шаги, — Я всегда мечтала, что с дочерью мы будем, как две подруги… А ты… посреди ночи….
Даша молчала. Она знала, что маме надо дать высказать всё, до дна. Только тогда – и то через какое-то время — можно будет жить как раньше.
— Ну, девчонка эта… Перекати-поле… Ладно, если её бабушке всё равно – переживёт этот шарик ртути лето или нет. Но тебе сбежать неизвестно куда… В темноте… Ты знаешь, что там могли быть пьяные? Да-да, какая-нибудь подвыпившая компания, и вот вы забредаете прямо к ним в руки...
— Мам, ну какие пьяные в четыре часа утра? Они спят уж давно в это время…
— Откуда ты знаешь? — Лида остановилась и пристально взглянула на дочь.
— Мам, я сейчас как Ульяша начну. Это же у неё всё время на языке – дядя Саша, тётя Люба… Но ты хоть вспомни алкоголиков из нашего подъезда. Они до поздней ночи горланят под окошком, а потом засыпают как мёртвые, их ещё ухитриться разбудить надо. Мы бы с Ульяшей, даже если б набрели на алкашню, этим бы точно не занимались.
Лида только рукой махнула. И вдруг резко повернулась к дочери:
— Ну, а провалиться в это треклятое озеро вы могли? Это ведь в любое время суток – пожалуйста…. Я всё-таки наивная дура… Нет уж, если вы будете искать приключений на свою голову, вы их получите на свою, извини, задницу! Чтобы больше в одиночку… без меня… никуда… никогда…
Даша подумала о том, слышит ли разбушевавшуюся маму их маленькая гостья. Ульяша после их утреннего вояжа сбегала домой, «показалась бабушке», и через полчаса уже каталась на калитке у Даши. Ульяша была девочкой воспитанной, она дожидалась, когда ее пригласят. Чтобы ускорить этот момент, она отталкивалась ногой, калитка, скрипя, то открывалась, то закрывалась…
— Это выше моих сил! — сказала мама, — Хуже, чем ножом по стеклу. Позови свою новую подружку, будем пить чай с булочками.
Ульяша оценила не только плюшки, но и бутерброды с колбасой, вчерашний суп, макароны с сыром и шоколадку. После этого Лида заметила, что глаза у девочки закрываются – и немудрено, встала-то она ни свет, ни заря. В прямом смысле слова.
— Уложи её в гамак, — вдохнула Лида, — Возьми там, в комнате, одеяла и подушки…
Теперь девочка безмятежно спала в гамаке, а Лида пыталась воззвать к Дашиной совести. Даша в очередной раз подумала, что мама совершенно не умеет ругаться.
— Я понимаю, тебе скучно будет всё лето тут просидеть — на даче, — Лида задумалась, — и сверстников здесь же нет твоих, да? Или — вот этот мальчик… Но уж если маленькая Ульяша до подобной вылазки додумалась, я уж не знаю, что большому мальчишке в голову взбредет. Ладно! Я что-нибудь придумаю, будем выбираться куда-нибудь вместе.
Сама Лида не умела скучать. Сейчас она опять сядет за швейную машинку, и не сегодня-завтра очередной манекен наденет новый наряд. Вот уж во что не играла Даша в детстве, так это в бумажных кукол, для которых полагалось вырезать из цветной бумаги платья. Она помогала маме наряжать «больших кукол» — манекены. И возможно раньше эта горящая золотом, расшитая камнями чадра, что лежала у мамы на постели, ожидая примерки, заворожила бы Дашу. Но не теперь.
Ульяша вышла к вечернему чаю, разрумянившаяся после сна на свежем воздухе. Лида, намазывая хлеб маслом, строго сказала ей:
— Дашу я больше со двора не выпускаю. Она может быть только у нас в саду. Не зови её никуда, поняла?
— Ну и ладно! — согласилась Ульяша, — Мы и тут найдём, чем заняться. Дашка, мы ж с тобой в колодец собрались залезть, звёзды смотреть, помнишь?
Не отдавая себе отчёта, Лида прижала руку к груди и опустилась на стул. Ульяша даже не представляла, какое она впечатление произвела на маму подружки. И ждала, когда ей разрешат спуститься прямо туда, в чёрную пасть колодца. Даша тихо фыркнула.
Когда девочка закончила ужинать, Лида крепко ухватила её за запястье (она слышала, что маленьких детей нужно держать именно так – чтобы точно не вырвались) и повела к бабушке. Даша ещё какое-то время слышала затихающие Ульяшины крики:
— Нет! Она меня скоро спать уложит! Она меня запрёт! На два замка! Я хочу к Ваське, к дедушке! Он интересно рассказывает! Я больше спать не буду никогдаааааа……
Даша невольно перевела дыхание. Теперь и ей можно, наконец, взять книжку и прилечь, и может быть, задремать. Она ведь тоже не выспалась. Будто сквозь дрёму Даша слышала, как вернулась мама:
— Там замечательная бабушка! Интеллигентная… Но такую внучку надо держать в ежовых рукавицах, а не увещевать её нежно. Во всяком случае, на сегодняшний вечер бабушка мне клятвенно пообещала — и двери на замке держать, и за форточками следить.
Мама принесла плед и укрыла Дашу, и больше та уж ничего не помнила, «камушком упала и уснула». Так говорила её собственная бабушка.
За их дачным массивом начиналась просека, через которую тянулись линии ЛЭП. Поднимались тут деревца – и густо, но были они ещё малы – не выше человеческого роста. Куда-то сквозь них вилась тропинка, и Даша подумала, что шагнуть на нее – как в леса Амазонки, продираться придётся. И, тем не менее, её манила эта дорога, шагнуть бы на тропку – и узнать, куда она приведёт. Сладко пахли жёлтые и белые цветы, будто воздух перемешали со свежим мёдом. И кузнечики стрекотали так громко, словно выступали в театр, на публике, и перепевали гудение проводов. За просекой шёл лес.
— Видишь? — Лида вытерла вспотевший лоб, — Дальше ничего интересного, всё то же самое.
Даже подняла глаза и увидела гору, нависавшую над лесом. То есть видела она её всегда, и знала, что любят сюда приезжать туристы, и фотографировать, поднявшись на вершину. Но будто только сейчас она заметила на горе телевышку. Это была та вершина, из сна. Она осознала это, и снова забилось сердце.
— Мам, — сказала она, — А давай как-нибудь пойдём туда…
— Куда? — Лида прищурилась и прислонила ладонь козырьком ко лбу, — Туда, на самый верх? Тебе правда хочется? Я слышала, на склоне есть асфальтированная дорога. Автобус каждый день возит тех, кто работает на телевидении. А почему тебе интересно?
Даша пожала плечами с видом – ну, мол, тут же других развлечений нет. «Если забраться наверх, на самую мачту-иглу, — подумала она, — Это, наверное, головокружительно». Она вообще плохо переносила высоту. Прежде, каждую весну, когда они с мамой гуляли в городском парке, то непременно поднимались на Колесе обозрения. Это было прекрасно – тёплый весенний ветер, город, тонувший в цветущих садах, плавный подъём колеса, плывущие вниз вершины тополей….
Но на самом верху, когда вертикально стояла ось, удерживающая их кабинку, и приходило осознание – как далеко до земли – тогда Даша вцеплялась в поручни, и боялась, что вопреки своей воле — вдруг неудержимым движением метнётся к краю, и прыгнет вниз. Об этом она маме никогда не говорила. Почему же рождается это чувство – я себе не хозяин, против своей воли сделаю?
— Можно завтра же пойти, — сказала Лида, — Сегодня закончу костюм…. Только мне надо будет отвезти его в город. Ты можешь побыть одна так, чтобы мне было спокойно? Никаких побегов, никаких колодцев….
Даша приподняла руку, сжала пальцы в кулак:
— Обещаю!
Конечно, Ульяша уже дожидалась их, и даже на калитке ей на этот раз не удалось покататься, та была заперта. Поэтому она сидела прямо на траве, у забора, и завидела их издали, и бросилась навстречу, раскинув руки, как птица.
— Куда вы без меня ходили?!
— По делам, — Лида решила не вдаваться в подробности, — Завтра, если захочешь, и бабушка твоя позволит, можем взять тебя с собой. А нынче, Христа ради, никаких приключений! Я только до театра, сдам костюмы – и назад, одна нога здесь, другая там.
