-Я… я не знаю! – воскликнул Раэ, застигнутый врасплох.
Он не заметил, как сел на постели, поравнявшись с подорвавшейся Мурчин. Лицом к лицу. Глаза в глаза. В свете магического шарика ведьма была бледна. Но в ее взгляде Раэ прочитал облегчение. Она что, удовольствовалась таким бестолковым ответом?
-Ты подумал, что я нуждаюсь в твоей защите, и ты захотел меня защитить. Это означает только одно. Только одно. Ты понимаешь, что я хочу сказать, Фере?
Тот поспешно отогнал в темноту светящийся шарик. Почувствовал, что кровь приливает у щекам под ее пристальным взглядом, и не хотел, чтобы ведьма это видела. Хотя она в темноте уж получше его видит...
-Не молчи! И только вякни, что хочешь спать! – прошипела она. О да, сейчас Мурчин злить было нельзя. Неизвестно, из-за чего она подвыпустила пар, но понятно, что если Раэ чуть-чуть промедлит с ответом, она взорвется.
-Нуждалась в защите, не нуждалась - так я тебя и не защищал.
-Не защищал, значит?
-Не защищал.
-Не защищал? – опять дурачась повторила Мурчин.
-Да я бы тебя хоть сейчас придушил, будь моя воля!
И вызвал взрыв хохота у Мурчин, хотя, кажется, слишком нарочитого.
-Ты меня так не защищал, аж ради меня поднял лича? – рассмеялась Мурчин.
-Да не ради тебя! Да я тебе уже сказал сто раз, почему я так сделал! Нельзя таким как колдун Югью давать в руки филактерию личей! Мы только-только все приходим в себя из-за того, что закончились войны некромантов и...
-Ах, какой пламенный патриот! – еще больше развеселилась Мурчин. Кажется, очень естественно. Хотя бы разрядилась. Значит, гроза миновала, и она больше не похожа на саламандру, которая вот-вот может взорваться, - только о войнах и истории человечества ты и думал, когда сидел в леднике и смотрел, как Югью поднял на меня руку… и ты понял, что надо вмешаться…
-Да если бы только тебя спасать нужно было, я бы и пальцем не ше-вель-нул! Да как тебе объяснять? На пальцах, что ли?
Ведьма усмехнулась, и холодные пальцы самой Мурчин легли ему на шею. Раэ протестующее замычал, ему не хотелось, чтобы тюремщица в лишний раз к нему прикасалась.
-Ого, какой у тебя пульс. Как заколотилось твое сердце! Кровь так и клокочет в твоих жилах! Это ты так равнодушен?
-Так если ты меня злишь и слушаешь непонятно каким местом! Я вообще спать собирался!
- Да ты так точно не уснешь. Да и хватит тебе – неделю дрых. Ладно, пока этот вопрос оставим, он для тебя слишком сложен даже на здоровую голову. Есть кое-что другое, чего бы надо обсудить…
-Да убери ты руку с моей шеи...
-Поговорим об... арифметике, - сказала Мурчин, и ее голос перестал быть игривым, - накопилось много вопросов, очень, очень много вопросов… и к тебе, юноша, тоже. Ты же ведь знаешь свою Цитадель, так? И знаешь, как она считает потери. Я оставила на мостовой в Мертвом городе четверых убитых, а таковых, оказывается, следствием людья насчитывается пять. И один из них тот, кого я не убивала и в глаза не видела – Раэ Наура Олмар… Это вообще что-то новенькое. Меня давненько тюкают тем, что я хранительница филактерии, которой у меня нет. К этому я почти привыкла. У меня эту филактерию весь мир вымогает. Но чтобы на меня вешали лишнее убийство...
Та-ак… хорошо, что она сейчас не держит руку на его шейном пульсе…
Раэ сел на постели, отстранился от ведьмы и пихнул между ней и собой какую-то пухлую тугую подушку. Свершилось. Не отчешется. И впрямь накопилось много чего нерешенного. Что ведьма о нем узнала, а чего нет? Мало чем он располагал. Разве что только тем, что ему подсказали альвы. Да и как оно могло ему помочь в этом разговоре?
«Надо уметь защищать даже самые сложные позиции», - говаривал Канги. Уж он-то знал в этом толк. Как жаль, что он занимался с мальчиками только фехтованием, плаванием и бегом! Ему было в пору готовить охотников, способных работать под прикрытием, но совет почему-то решил освободить его от такой должности и перебросил в крыло титанобойц помощником учителя фехтования! Возможно, после того, как Канги так долго пробыл среди колдунов, ему недостаточно доверяли и поставили на должность, где он, в случае чего, принесет меньше всего вреда? Раэ любил слушать его рассказы о том, как тот вел двойную жизнь и водил за нос ведьм, да вот бывший разведчик редко-редко разговаривался. Эх, не тому ты учил, знать бы сейчас, что делать, когда ты в двух шагах от разоблачения!
"Сохраняй спокойствие и молчи. Жди, что она еще скажет", - приказал он сам себе.
-Ты ж ведь все слышал, когда в леднике сидел, так ведь? Каждое слово. И наверное обо многом догадался. Ты же у меня умница.
-Кажется, ты говорила минуту назад, что у меня мозгов нет…
-Ну хватит цепляться к словам! Мне вот что любопытно. Ты же знаешь свою Цитадель? Так вот, не ответишь ли ты мне, как к убитым мной охотникам был прибавлен какой-то Раэ Наура-Олмар, и куда исчез из отчетов дела некий незаконнорожденный по имени Фере?
-Твой Ретеваро наврал… - начал Раэ так, чтобы голос мог быть как можно ровнее.
-Нет не наврал. Я ж не дура верить только словам Ретваро Югью. Я летала в город в часы, когда ты особенно сладко спал. И выясняла что к чему. Так вот, убийством этих охотников действительно занялась палата Авы по ведьмам и колдунам…
-Вот тебе и раз! – вырвалось у Раэ неподдельное удивление, - ты ничего не путаешь? Обычно следствием занимается только Цитадель… Еще и власти Авы? Им-то зачем? Нет, ты точно ничего не путаешь?
-Я-то ничего не путаю. Хотя напутанного тут много… но точно не мной. Палата Авы занялась следствием потому, что среди этих пятерых числится тот самый Раэ Наура-Олмар, о котором говорил Ретеваро. И весь город его хоронил, а потом упивался на его поминках. Ради остальных четверых расследование бы не проводили. Кому нужны все эти мальчишки из худородных семейств… Вот ты мне и скажи: почему мне приписывают смерть этой шишки, и куда из приказных бумаг исчезло твое имя, словно тебя и не бывало?
"Просекла, просекла, зараза!» - пронеслось в голове у Раэ.
-Может, ты мне объяснишь, почему меня так подставили?
«Не подозревает? Но это же так просто… нет, она играет со мной, чтобы застать врасплох. Сейчас как выкрикнет – «Ты – Раэ!»
-А Раэ Наура-Олмар ты знал? – продолжала расспрашивать Мурчин проглотившего язык Раэ. И от этого вопроса охотника прошиб холодный пот.
«Всегда ври ближе к правде», - в шутку говаривал Канги, хотя при этом говорил и то, что остальные наставники: Раэ не умел врать. но сейчас... сейчас его внезапно осенило, что надо говорить.
-Конечно, знал, он в моем крыле учился.
-Да? – неподдельно удивилась Мурчин, - и насколько хорошо знал?
-Да не очень. Он же... из золотой молодежи, в… других кругах вращался. Да и не очень-то он учился. Таких как он берут ради денег в Цитадель, чтобы они только были и… дурака валяли.
-О да, - рассмеялась Мурчин, - хороши ваши порядки в Цитадели…
«Хороши твои представления о ней, - мысленно ответил ей Раэ – такие же, как у всех придурков». Он сам не раз с этим сталкивался. В последние годы его порой обижало то, что иные люди, далекие от Цитадели, считали, что Раэ там ничего не делал, что к ему, как к сыну Султарни, давали множество поблажек, и охотник он никакой, одно название, чтоб на знатных приемах хвастаться. Теперь чужое злоязычие его выручало. Похоже, Мурчин в подобную байку очень даже верит. Ну конечно, ты же ведьма, ты не поверишь охотнику, что он может лечь костьми, лишь бы не было некромантовых войн, не поверишь ты и в том, что сын знатного человека будет служить охотником, чтобы честно бить нечисть. Ну что ж, Раэ теперь знает, как врать, чтобы ты, дрянь шкурная, поверила!
-Его маменька в Цитадель засунула, потому как с ним сладу не было, - тотчас выдал Раэ одну из самых гадких версий пересудов, почему мать отдала его в охотники, - знаешь, этот Раэ был такая наглая самовлюбленная тварь, выскочка, никого в грош не ставил, делал, что хочет… маменька на него не могла найти управу. Он же в папашку пошел, урод конченый. Вот и сунула его к нам на перевоспитку, а мы майся… Никто не плакал по нему в тот день, когда он умер!
-Ты... знаешь, как он умер? - жадно спросила Мурчин.
-Ну да. Как раз в утро того дня, когда нас отправили в Мертвый город! – выпалил он главную соль своей лжи. Почти что сам от себя не ожидал!
-Как?!
-Легочная лихорадка , - добавил Раэ, - он как раз в то утро умер от легочной лихорадки. Она же перекосила всю Цитадель этой весной. Не знала?
Уж конечно про лихорадку, поразившую все княжество и Цитадель ведьма знала! Она изумленно молчала.
«Не подозревает? Но это же так просто… нет, она играет со мной, чтобы застать врасплох. Сейчас как выкрикнет – «Ты – Раэ!»
-Ты... точно знаешь? – продолжала расспрашивать Мурчин. И от этого вопроса охотника прошиб холодный пот.
Раэ ппожал плеччам:
- Не знаю, почему он… числится сожженным в Мертвом городе, если он… в тот день умер в Цитадели. Твой Ретеваро врет. Ты еще удивлялась, почему мы в том отряде из разных крыльев надерганы, так это потому, что все лежали в лазарете. Мы пятеро - в палате для выздоравливающих. Так нас всей палатой сняли и отправили на задание. Во время ведьминских шабашей в Цитадели нет больных и здоровых Есть только живые и мертвые. Нас отправили потому, что больше было некому. А Раэ Олмар-Наура тогда лежал в палате для тяжело больных… вот он и…
-Ты ничего не путаешь?
-Нет, - продолжил бойко врать Раэ, - нас тогда разбудили рано утром, сказали, чтобы мы обмыли его тело и зашили в саван. Дело в том, что вся Цитадель была пуста – все были на облавах, заниматься этим было некому…
Ложь получилась убедительной потому, что Раэ и в самом деле приходилось этим заниматься в лазарете, когда он немного поправился, и, преодолевая слабость, мог помогать похоронной команде. Был еще как-то день, когда он сколько-то хорошо себя чувствовал, и его позвали помочь разрыть братскую могилу для подзахоронения умерших.
-Мы захотели его даже похоронить в братской могиле, - продолжил свою ложь Раэ, - но нам сказали, что его тело доставят на родину. Так что я точно знаю, что он не был похоронен. И что он умер от легочной лихорадки.
-Та-ак… Цитадель была пуста, говоришь? – самодовольно сказала Мурчин, - а многие ли знали в тот день о том, что в то утро скончался Раэ Наура-Олмар?
-Да только несколько человек… Врач… двое из обслуги. Мы вот пятеро в палате для выздоравливающих…
-Та-ак… а много ли людей знало, что вы идете на задание и в каком составе?
-Да ровно столько народу, сколько знало о смерти Раэ Наура-Олмар.
Мурчин встала, прошлась по комнате с умным видом. И Раэ знал, что ей довирать.
-Вот оно что, - пропела она, - теперь ты понял, куда ты делся по бумагам, никому не нужный сирота Фере? Или я перехвалила твой ум?
-Я… я н-не знаю, - только и оставалось ему пробормотать, - я же в город не летал и все эти бумаги не видел… а… а я может числюсь шестым… пропавшим без вести…
-Не надейся, - пропела Мурчин, -тебя как нет. Тебя никто не ищет… что глазенками блестишь? Ты это хотел у меня выведать? Нет, сироту Фере не ищет никто и его вообще в природе нет… я тебя сильно разочаровала?
По крайней мере оправдано то, что сейчас Раэ сидит нахохлившись, поджав ноги к груди. Он не выдерживал игры, нервничал… но ему пока везло.
-Неужели я… лежу в братской могиле, умерший от легочной лихорадки? – воскликнул Раэ.
-Совершенно верно, вот куда ты делся по бумагам. А вместо тебя в поход отправился Раэ Олмар-Наура. Его труп не надо было подкидывать в мертвый город. Надо было просто привезти в Цитадель четыре тела твоих товарищей и положить в рядок с телом Раэ. Наверняка его отдали родне в закрытом гробу. Ну спасибо, Фере, что ты мне помог это все выяснить. Теперь мне все понятно.
«А вот мне нет, - подумалось Раэ, - почему я числюсь мертвым, а не пропавшим без вести? И почему ты не допускаешь, что я –Раэ?»
Он ощутил себя уставшим. Выдержал испытание. Надо же, ведьма, умная, хитрая, подлая – и верит в хитрости да подлости. Простых вещей в упор не видит. Ладно, утро вечера мудренее. Ему действительно надо набираться сил, чтобы все это выдержать. Раэ откинулся на постель и попытался натянуть на себя одеяло, но обнаружил, что на нем сидит ведьма. И тотчас ощутил, как мягко легла на его плечо ее рука. Острожно, готовая отдернуться, если Раэ попытается сбросить ее резким движением плеча. Только этого не хватало! Раэ ощутил на шее прохладу ее подрагивающих пальцев.
-Фере, - неожиданно ласково позвала она, - Фере… ты для всех мертв, жив лишь для меня… только мой…
-Спокойной ночи, - буркнул он, как бы не нарочно отвернулся, чтобы она не коснулась его шеи. Его сердце продолжала колотиться после чехарды вранья.
-Ну повернись ко мне, - прошептала Мурчин над самым ухом.
-Ну неужели тебе разговора мало? Что же ты меня в покое не оставишь?
-Фере, дурачок…
Он ощутил движение ведьмы, которая явно собиралась прилечь на постель за его спиной…
-Так, все – хватит!
Раэ вскочил, закручивая на себе простыню.
-Ты чего? – натянуто засмеялась ведьма, - неужели ты подумал, что…
-Ага, - сказал Раэ и стал пробираться в темноте к выходу из спальни.
-Да будет тебе. Ложись давай.
-Ну-ну…
-Что «ну-ну»… Чего ты подумал-то?
-Раз ты решила разлечься на этой кровати, придется мне спать в другом месте.
-Ты совсем, что ли…
-Хозяйка тут - ты. Спи, где хочешь. А я уж поищу, где пристроиться.
-Мне не надо спать, дурачок. Забыл?
-А мне – надо. Не забыла?
-Ну так ложись и спи. Разве я тебе не даю?
-Да, не даешь. Ты заняла мою постель.
-Да нужен ты мне!
Мурчин поднялась с кровати и отошла. Раэ лег, отвернулся, закрутился в одеяла.
-Спокойной ночи, - опять буркнул он, давая понять, что больше им говорить не о чем. Мурчин неспешно направилась из спальни. Обернулась в дверях.
-Ты меня все больше удивляешь. Ты, конечно, не хочешь признаваться сам себе в том, что с тобой происходит. Фере, не надо искать смерти потому, что у тебя пробудилось чувство к ведьме. Я поняла, почему ты сжег гримуар. В тебе боролись чувство долга и желание остаться со мной. Я поняла, почему ты позвал лича. Я прощаю тебя.
Из темноты послышался шлепок ладони Раэ по его же щеке и досадливый стон. Ну вот в чем можно убедить ведьму?
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 44 глава.
