Глава 4
Глаза Клавки выпрыгнули из глазниц, прилепились ко лбу и вновь вернулись в исходное положение. Её массивная нижняя челюсть с лёгкостью дотянулась до масштабной груди и отпружинила обратно. В горле своя свистопляска: гланды сошлись ровно посередине, потёрлись друг о дружку и так и остались висеть над входом в пищевод, перекрывая дыхательные пути.
Клава впала в ступор. Надолго. Секунд на пятнадцать.
- А теперь дай мне продышаться, - захрипела она, стуча кулаком чуть пониже шеи. – Я такое только в … Да вообще нигде не видела и не слышала. Это что ж получается, ты с ним… это… А потом… Катька родилась?
- Я не это, - Лена вынула из кармана платья носовой платок. – Это он, а не я.
- Ой, божечки мои, меня сейчас наизнанку вывернет, - запричитала ошалевшая от безумной новости соседка, представив отвратительную картину и обмахивая всей пятернёй покрасневшее лицо. – Насильно?
- Угу, - и Лена опустила голову.
- Па дла, - прошипела в сторону входа Клава, шпионя, чтобы никто из мужиков не вошёл в комнату или, не дай бог, не подслушал. – Я бы его взяла за причинное место и оторвала, прямо с мозгами, - сжав толстый кулак, женщина стиснула зубы.
Поглаживая спящую дочь по головке, Лена начала покачиваться взад и вперёд: так она успокаивала себя и Катю, которая вечерами не могла уснуть.
- А он что? – немного успокоившись, Клава села на диван.
- Кто?
- Отчим. Ты ему о ребёнке сказала?
- Да, - и слёзы потекли градом по бледным щекам.
- А он?
- Клава, этот… Даже слов не подберу, - Лена беззвучно рыдала. Её нижняя челюсть дрожала так, будто женщина сидит на снегу в одном нижнем белье. – Он к матери побежал.
- А она? Как полагается, отхренакала его сковородкой, размозжила башку и вызвала милицию? – предвкушая счастливую развязку, Клава нервно потирала пухлые сосиски, именуемые пальцами.
- Нет.
И мир раскололся на сотни, нет, тысячи мелких хрустальных кусков. У Клавдии зашевелились волосы на ногах.
- Ну, выгнала?
В голове нетерпеливой соседки построилась логическая цепочка, которая непременно должна была вытянуться в одну прямую линию, и ни шагу влево.
- Она меня обвинила. Как будто я сама к нему приставала, а он не выдержал, потому что молодой и горячий, - слёзы закончились, и Лена высморкалась в платок.
- Чего? Приставала? – цепочка в мозгах Клавдии натянулась и со скрежещущим свистом скрутилась в спираль. – А ты приставала? Только по-честному.
- Конечно, нет. Он меня за баней поймал, когда я бельё развешивала. Заволок в предбанник, дверь на крючок и…
- Ясно. Можешь не продолжать. Подожди, а почему ты не кричала? Я бы такой вой подняла…
- Рукой зажал, рот-то, - тихо ответила Лена, уставившись в одну точку.
- Вот кочерыжка облезлая. Утконос бесхвостый. Да я б ему… я б… я… - Клаву так завёл чужой незнакомый отчим, что она забыла любимый лексикон, любезно подаренный ей родной бабулей-кочегаром. – А потом что?
- Я всё выкрутила так, как будто между нами ничего не было, и Стёпке по пьяни привиделось. А когда живот показался, то мать мне Стёпку-то и припомнила. Оттаскала за волосы, чуть не убила. А я смогла убедить её, мол, это вообще не Стёпкино дитё. Наврала с три короба, чтобы из дома не выгнали. Клава, а куда я пойду? Ни бабушки, ни дедушки. Все померли. Есть тётка в другом регионе, но она с нами не знается. Уехала, и забыла о нас.
- А сколько вас детей? Девки ещё остались?
- Сестра Нюрка да Гришка с Федей.
- Он же, поди, и до Нюрки домогался, - ахнула соседка, приложив ладонь ко рту.
- Не знаю. Я как замуж за Ваську вышла, он быстро все связи обрубил. Даже с подругами общаться запрещает.
Дверь тихонько распахнулась, и в комнату заглянул пьяный муж. Глаза красные, бычьи, рот перекошен.
- Поднимай зад ницу и домой. Быстро!
Подписывайтесь на канал "Ольга Брюс"
Приглашение в группы вконтакте и одноклассники